Леонид Сидоров - Северный страж
Украдкой взглянув на пружинистую спину Олекшия, ловко, словно кот, запрыгнувшего на печку, затушила лучины и отправилась за ширму на женскую половину.
Хорошо всё-таки дядька Гордой додумался, спровадил девок к бабке Фёкле. Что ни говори, тесновато впятером было бы спать-то. Не хватало ещё, чтоб они посреди ночи к Олекшию под бочок попросились. Замёрзли сильно, дескать. А что, с них станется, старшая-то вон как глазищами зыркала. Ух, бесстыдницы…
Закуталась в тёплое одеяло, свернулась калачиком и, прислушиваясь к мерному потрескиванию остывающих в печи углей, мало-помалу задремала.
Тонкий визг зубной бормашины пробился в сознание. Алексей вскочил, стукнувшись головой о потолочный брус.
— Да твою же…
Зашипев от боли, заполошно огляделся.
Посреди стола, прижав лапки и вытянувшись как суслик, отчаянно верещал домовой.
— Ты чего, сдурел? — ожесточённо потерев заспанное лицо, Алексей пошарил в поисках чего-нибудь тяжёлого. — А ну пшёл!
И только тут дошло, что домовой верещит в яви.
Шторка женской половины колыхнулась. Загорелся крошечный огонёк. Держа перед собой свечу, появилась Гертруда. Всклокоченная, босая, в одной лишь ночной рубашке до пят.
— Оно здесь, — невидящим белым взглядом уставилась куда-то сквозь стену.
Алексей невольно попятился. Волосы встали дыбом. Такой колдунью не видел ещё никогда. Словно восставшая покойница.
Стыдливо прикрывая разрез рубашки, из-за шторки испуганно выглянула бледная как смерть Луша.
— Кто это? — зачарованно уставилась на верещащее лохматое существо.
— Домовой, — машинально пробормотал Алексей, не отрывая взгляда от пребывающей в трансе Гертруды.
Ведунья очнулась и зачастила скороговоркой, в волнении проглатывая слова:
— Скорее! Скорее же, Алексей! Оно здесь! Это ужасно!
Словно дождавшись нужной команды, где-то совсем рядом жутко завыли собаки. Послышались тревожные голоса.
— Чёрт, да что здесь вообще творится-то? — в отчаянии закричал Алексей. — Кто оно? Что ужасно?
Гертруда на секунду закрыла глаза и сделала глубокий вдох.
— Да, вы правы. Надо успокоиться, — прижала ладони к щекам. — Ох… Та прожорливая сущность, за которой вы охотились, — перевела дух. — Она здесь, в деревне. Прямо в амбаре с ушкуйниками.
— Что?
Схватив ружьё, Алексей стремглав соскочил с печи. Не обращая внимания, что появился перед женщинами в одних трусах, лихорадочно перезарядил ружьё серебряными патронами. Едва не разорвав треснувшую ткань, рывком натянул термобельё, кое-как зашнуровал непослушные берцы и, запихав за пояс подсумок с патронами, стремглав выскочил за порог.
В глаза ударила непроглядная тьма.
— Боже мой, — донеслось сзади, — Алексей! Куда же вы без огня? Право, это просто безрассудно. Обождите, возьмите свечу…
Из амбара донёсся страшный многоголосый человеческий крик.
— Всё, — обречённо прошептала Гертруда. — Слишком поздно. Боже мой…
Вдалеке ярко засветился факел.
— Э-ге-гей! — донёсся крик Гордоя. — Все сюда!
— Нет, Гордой! — истошно заорал Алексей. — Стой! Не ходи туда!
— Олекший, ты что ли?
— Я! Не ходи туда, говорю! Там чудище!
Схватил свечу из рук Гертруды и, бережно прикрывая ладонью дрожащий огонёк, рванул к амбару.
— Алексей, умоляю, только осторожнее! — крикнула Гертруда вслед.
Неподалёку от амбара уже собрались запыхавшиеся мужики. Гордой придержал за шиворот сунувшегося было к воротам Онтея.
— Куда лезешь-то, окаянный! Или тебе мало было?
— Дык, топорами её, пока не вырвалась! — Онтей воинственно сверкнул глазами. — Или сжечь ко всем лешим вместе с амбаром этим проклятым!
Алексей подбежал к мужикам и сунул свечу в первые попавшиеся руки.
— Подержи.
Скинул ружьё, взял ворота на прицел и скомандовал:
— Открывайте.
Изнутри послышался слабый стон, оборвавшийся хриплым бульканьем. Мужики опасливо переглянулись.
— Да тьфу ты! — выругался Гордой. — Вояки хреновы!
Подскочил к воротам и повернулся к Алексею.
— Готов?
— Да!
Рывком распахнув створку, Гордой швырнул внутрь факел и сиганул в сторону.
На мгновение ярко осветив амбар, факел описал короткую дугу и шлёпнулся в песок, рассыпав тучу искр.
Вскинув топоры, мужики воинственно дёрнулись.
— Стоять! — рявкнул Алексей.
Вот ведь горячие финские парни. Не хватало ещё под картечь попасть.
Шагнул к воротам и попросил:
— Светите мне.
Удерживая факел перед собой, Онтей встал на шаг позади.
— Так хорошо, — одобрил Алексей. — Пошли.
Нервно поглаживая спуск, медленно двинулся к воротам. Перед входом остановился, прислушиваясь к малейшему шороху.
Внутри царила подозрительная тишина. Даже слишком. Только тихо потрескивали догорающие на песке угольки.
Эх, была не была!
До смерти напугав Онтея, резко сиганул внутрь, и быстро пошарил стволом по сторонам.
Мешки, вилы, бадьи, поленницы дров, крышка погреба с огромным засовом. Пусто.
А может, притаилась в нави? Судя по рассказам, птичка очень осторожная.
Осторожно, чтобы ненароком не уйти слишком далеко, перешёл границу и огляделся.
Хм. Тоже пусто. Всё тот же унылый бардак. Даже вездесущих мышей нет. Вообще ничего живого. И неживого.
— Чёрт, вот зараза. Как сквозь землю провалилась!
— Что? — озадаченно переспросил Гордой.
— Я говорю, нет здесь её.
— Дык, здесь, может, и нет, — нервно хмыкнул Онтей. — Вон она где, — кивнул на погреб. — Всё, допрыгалась, стерва! — торжествующе погрозил топором. — Конец тебе!
— Ты погодь пока своей железкой-то махать, — Лар осадил пыл. — Не видишь, засов на месте. И следов вокруг нет. Мыслю я, может, это ушкуйники что худое замыслили, или морок какой.
— Ха, морок! — горячо взвился Онтей. — Так и прошлый раз никаких следов не было! Я ж тебе говорю, колдовской это зверь, ему твой засов, что медведю травинка!
— Погоди ты, не трынди, — поморщился Гордой. — Есть у нас кому колдовского зверя смотреть. Олекший, а ты туда глянуть не сможешь? — кивнул на крышку. — Ну чтоб пока не открывать. Мало ли, — выразительно пошевелил бровями. — Может, и вправду морок какой.
— Попробую, — вздохнул Алексей.
После воплей ушкуйников уходить глубоко в навь стало как-то жутковато. Сразу вспомнился зловещий гул в лесу во время невинной прогулки за дровишками. А тут вот оно, засело внизу. И наверняка ждёт.
Зябко передёрнув плечами, поборол нарастающую панику и привычно сосредоточился.
Да ладно трястись, в конце-то концов. Тут и дел всего на каких-то пару секунд. Только глянуть и сразу назад. И никаких битв и героизма, порвёт как Тузик грелку, это её стихия. Кроме ружья рассчитывать больше не на что. А когтями на спуск не очень-то понажимаешь… Выманить в явь по-любому надо. Вот невезуха-то. Похоже, в каждом воплощении есть свои плюсы и минусы.
Выскочил из лямки ружья и подошёл к тяжёлой дубовой крышке. В ноздри ударил едкий знакомый запах. Точно, ещё со школьной химии. Сера.
Вздыбив шерсть, не удержался и громко чихнул. Чёрт, вот растяпа! Теперь весь эффект неожиданности кобелю под хвост. Ещё бы в колокольчик позвонил. И Чеширский, гад, как всегда куда-то запропастился. Когда не нужно, весь день маячит, когда нужен, ищи-свищи. Не дух, а балбес какой-то. Наверняка тоже боится. Ха, ещё бы! Это не в догонялки играть. Тут реально все лапы вместе с башкой оторвут. Кхм, но лучше, конечно, обойтись без этого… Так, всё, сейчас или никогда!
Задержав дыхание, зажмурился и сунул голову сквозь доски. Миг вязкого давления и в ноздри ударил тяжёлый смрад. Как будто попал не в погреб, а на учебное вскрытие в прозекторской.
С трудом подавив паническое желание выскочить и умчаться куда подальше, открыл глаза и огляделся.
Тусклый неестественно чёрно-белый свет осветил растерзанные тела. Маска ужаса навечно застыла на искажённых лицах. Сущность исполосовала тела настолько, словно каждый прошёл через сенокосилку.
Желудок судорожно сжался и попросился наружу. Едва справившись с подступившим комком, Алексей бешено крутанулся назад и ошалело сморгнул, привыкая к быстрой смене реальности.
— Ну что там? — шёпотом спросил Онтей. — Сидит?
— Нет, — Алексей поспешно прикрыл рот, борясь с рвущимся наружу ужином. — И ушкуйников…
Определённо нервишки стали ни к чёрту. Тошнит как беременного. Как будто трупов раньше никогда не видел. Конечно, затошнит тут. Одно дело нормальный учебный процесс, другое — такая мясорубка. Похлеще любых фильмов ужасов.
— Как? Тоже нет? — недоверчиво глянул Гордой. — Неужто сбежали?
— Да нет, — досадливо мотнул головой Алексей. — Как же это говорится по-вашему, — мучительно потёр виски. — А! Мёртвый, во! — устало плюхнулся на ближайший бочонок.
