ДНИЩЕ: Отрывая лица (СИ) - Фейн Пол
— Ой, только не начинайте! — Всё тем же тоном сказала Мирта, готовая и вовсе отвернуться от динамично развивающейся сцены.
Когда монах встал в боевую стойку, в руках он держал две пары нунчак. Одну из них он держал у ноги, а другая была запрокинута за спину. Вообще я хреново разбирался в единоборствах, в их эстетике, правилах и тонкостях. Но отчего-то мне вся эта сцена показалась нелепой до смешного. Сидят мужики в пошитых ими же костюмах в темноте за закрытой противоударной дверью и молча жрут макароны, глядя на девчонку. Или друг на друга. Этот момент я не успел отследить.
Но вот нунчаки мне не понравились как-то сразу.
Было в них что-то такое… Непредсказуемое и зловещее. Я помню, как в детстве смотрел азиатские фильмы, которые не щадили зрителя и выдавали жестокость на полную катушку. Так вот там махали этим оружием так, что мне становилось страшно, что же будет с главным героем. Каково же было мне сейчас, когда этот ужасный вид оружия собирались применить против меня!
Да ну на хер.
Я подбросил нож в руке так, чтобы он лёг лезвием на пальцы и метнул монаху точно в глаз. Мой нож был чудесный, я очень любил его баланс. Ещё он был слегка изогнутый и широковат для повреждения случайно встреченных глаз. Нет, безусловно, свою работу он сделал. Возможно, он сделал резь в глазнице черепа, но вошёл довольно глубоко — настолько, чтобы человек с нунчаками перестал думать о нунчаках. И вообще о чём-либо.
Его шатнуло, и он упал головой вперёд. Когда он ударился, нож ещё сильнее вошёл в его голову и, кажется, послышался ещё и треск. Но я точно знал, что трещал не нож — у него была прорезиненная рукоятка, а значит треснул череп.
В целом, я мог бы присесть на корточки и начать извлекать нож из головы только что убитого мной монаха, но что-то мне подсказывало, что просто так сделать этого мне не дадут. Хотя атмосфера стояла более, чем спокойная.
— Здорова, ребят! — Бодро сказал я, чтобы разрядить обстановку и провёл перед собой ладонью, чтобы показать о своих позитивных намерениях.
Тяжёлый взгляд человека с макаронами стал мрачнее. Он долго смотрел на меня, прежде чем посмотреть на одного из своих и сделать очередной жест головой, который вновь показывал на меня.
— Пацаны, ну, может, перетрём сначала, пока ещё не все мёртвые? — Усмехнулся я, пытаясь поддерживать оптимистичный настрой.
— Пап, эта шутка из другой эпохи! — Недовольно сказала Мирта и даже отвернулась.
— Из другой эпохи! — Весело подметил я, — а мне говорили, что молодёжь не умеет шутить, — и далее я сделал на словах особый акцент: — а всё думает, как бы только с кем потрахаться!
Последнее прозвучало уже отнюдь не весёлым тоном.
Парень в мантии, который встал передо мной держал в руке кривую саблю, которая изгибалась и слегка расширялась к концу. Это было красивое оружие, уж не знаю, где они его добыли. Неужели додумались вооружиться музейными экспонатами? Так или иначе, с ножом я попрощался пока рановато…
Мои словесные перепалки с ребёнком мало волновали человека, который стоял напротив меня с оружием и планировал непременно повредить моему организму. Об этих намерениях я узнал сразу, как он сделал выпад в мою сторону. Сделав мелкий шажок вперёд, он взмахнул лезвием по косой, и обязательно бы вспорол мне грудную клетку, а, может, захватил бы ещё и чего другого, но меня в очередной раз спас костюм. Сабля проехалась по груди, когда я отпрянул назад. Хорошо ещё, что успел запрокинуть голову, иначе бы щека улетела туда, где я бы её потом уже не нашёл.
Взгляд оппонента стал более решительным. Я понял почему: произошедшее никак не входило в картину его мира. Он оказался в нелепой ситуации, как будто попросил кого-то придержать дверь, пока он нёс тяжёлую сумку, а ему не то, что дверь не придержали, так ещё и показали огромный фак. Вот такой взгляд у него был.
А это, стоит отметить, очень его разозлило. И, чтобы подначить эту эмоцию я засмеялся ему в лицо. Как человек, он не мог не среагировать иначе, кроме как занервничать и допустить ошибку. Заключалась она в том, что он решил повторить трюк, но теперь уже колющим ударом. А суть фокусов такова, что они удаются только с первого раза. А затем всё!
Мне даже почти не пришлось уворачиваться — его оружие попало мне между туловищем и рукой, точнее проехалось туда, потому что костюм вновь отразил скользящий удар. Когда это произошло, я прижал к себе лезвие предплечьем, а кистью вывернул его руку таким образом, что неожиданно он выпустил эфес. Не став удерживать оружие подмышкой, я поймал саблю правой рукой и тут же хлестнул ей по его левой руке.
Силы этого удара не хватило, так как рука не оторвалась. Видимо, сабля была туповата. Но со второго удара всё вышло как надо — рука отделилась от туловища. Когда бьёшь с целью отрубить руку — нужно учитывать несколько нюансов. Есть кости, которые напрямую мешают отделению, это я знаю как антрополог. Хотя, при дробящем ударе, а второй у меня вышел практически таковым, многие факторы теряют своё значение.
Монах без руки с удивлением посмотрел на то, как его рука отвалилась от него и туловище стало поливать всех вокруг кровью. Поначалу он даже не издал никакого звука — лишь смотрел то на свою руку, которая шевелилась на полу, на своих коллег, и на стремительно вылетающую кровь.
— Позволь, — сказал я ему, хлопнув по груди ладонью, чтобы он подвинулся.
Монах подвинулся, продолжая также безмолвно и в шоке смотреть за происходящим. Кровь попадала и на меня, но сейчас это было уместным. Когда враги видят меня в крови, многое меняется в их восприятии, и потому их действиями легче управлять. Собственно, подвинул я его для того, чтобы поскорее вытащить свой нож из головы монаха, который лежал лицом вниз.
Когда я наклонился, я, конечно, приглядывал за тем, что происходило вокруг меня. Монах с лапшой не на шутку рассердился и посмотрел на оставшихся монахов таким взглядом, что они разом вскочили со своих мест.
— Да погодите вы… — Сказал я, еле выдернув нож.
Он действительно застрял в кости и мне пришлось повозиться какое-то мгновение.
Естественно, ждать из них никто не стал, и вчетвером они тут же бросились на меня. Вот только и я не из тех, кто тормозит. Я уже понял, что ребята устраивали косплей черепашек-ниндзя, или что-то в этом роде, что у каждого из них была своя фишка и, конечно, своё оружие. В детали мне вдаваться было некогда и незачем. Поэтому, когда передо мной появился шест с лезвиями на концах, я тут же разрубил его пополам имеющейся саблей, а сам клинок направил точно в живот, чем оттолкнул первого.
От того, что был с двумя кинжалами я отпрыгнул, потому что с ним, предположительно, следовало повозиться. Дело в том, что короткое режущее и колющее оружие — не является орудием битвы. Это — орудие убийства. Поэтому его нужно было либо сразу вывести из строя, либо использовать его как убийцу своих. Он попробовал пырнуть меня, но я притянул за шкирку другого монаха, в руках которого был небольшой боевой топор.
Кинжалы его не задели — монах вовремя остановился. Однако, человек с топориком тоже быстро сориентировался и чуть было не ударил меня тупым концом оружия в висок. И всё бы у него получилось, если бы в этот момент я не отвёл его руку… Отрезая ему нос.
— А! — Вскрикнул он.
Я ударил его в живот, он споткнулся о тело лежащего первого нападавшего и по инерции укатился куда-то к деревянной клетке, откуда донёсся треск.
На шею мне накинули цепь. Горло сдавило, но я чувствовал, что для этого противнику пришлось серьёзно поднапрячься, возможно даже, что он на мне повис. Это был отличный момент, чтобы броситься на меня второму монаху с кинжалами.
— А-а-а! — Сдавленно заорал я.
— А-А-А!!! — Яростно закричал монах с кинжалами в ожидании того, что именно он станет фатальным героем.
Вообще я не хотел использовать здесь артефакты, потому что рядом была Мирта, и это было опасно. Но в этом случае я постарался быть предельно аккуратным. Я щелчком отправил светящийся камешек в рот кричащего монаха и добежало до меня уже тело без головы. Тем не менее, от кинжалов в руках обезглавленного тела всё же нужно было как-то увернуться, поэтому я подпрыгнул, опёрся на человека, который стоял за моей спиной и душил меня цепью, толкнул его вперёд, и дальше физика сделала всё за меня.
