Джеймс Сваллоу - Вера и Пламя
С презрением на лице, Мирия позволила клерку упасть на спину и удариться головой. Он издал крик боли, но то ее не волновало.
- Нет ничего более низкого, чем ложный жрец, Исповедник Оджис. Для таких у Бога-Императора уготовлено особое место в аду.
Оджис посмотрел на нее.
- Но… но экклезеарх просвещен. Он знает путь…, - он прервался, закашлявшись.
- Путь к проклятию, - закончила Мирия, приставляя плазменный пистолет к его лбу. Оружие начало активироваться.
- Нет… нет, пожалуйста! Я отрекусь! – залепетал Оджис. – Пожалуйста, сестра Мирия. И ты и я, мы оба приверженцы одного и того же духовенства. Прошу тебя!
Мирия остановилась.
- Ты предал Имперскую Церковь и Бога-Императора Человечества. Что ты после этого намереваешься выпросить у меня, еретик?
- Прощения? – тихо прошептал он.
Она взглянула на него так, что все внутри него похолодело, и то было четким ему ответом. Ее палец лег на спусковой курок.
- Сестра, погоди, - подала голос другая женщина. – Ты не можешь его пристрелить.
Оджис почувствовал, как его наполняет облегчение. Я спасен!
- Почему? – спросила Мирия.
Та боевая сестра указала на приборную панель управления подъемником.
- Это устройство запрашивает в качестве ключа не только печать с его кольца, там глазной сканнер, - она направила боевой нож в лицо исповедника. – Если в него выстрелить, то сгусток плазмы сожжет ему глаза, - нож был протянут Мирии. – А нам они еще нужны.
Мирия приняла оружие, одобрительно кивнув.
- Благодарю, Кассандра. Будь добра, подержи-ка его.
Тело исповедника сослужило церкви последний раз: когда лифт достиг вершины подъемного тоннеля, она вышвырнула его наружу. Все еще теплая масса мяса человеческого трупа привлекла внимание сервочерепов, располагающиеся в охранных нишах над дверью связной, которые, засекши его, тут же направили на него лазерный огонь. Отвлекши таким образом их внимание, Кассандра и Изабелла отстреляли механизмы и прошли внутрь. По углам тесных комнат съежились слепые вокс-адепты, слишком напуганные, чтобы оказать сопротивление незваным гостям, они непрерывно бормотали гимны посланий, вплавленные им в нервные ткани. Узкие полосы солнечного света пробивались через наблюдательные щели, сквозь которые можно было увидеть, как Невское солнце поднимается из-за скалистых утесов.
Мирия изобразила знак аквилы и обратилась к центральному вокс-терминалу, начав говорить в бронзовую маску, повернутую микрофонной сеткой в ней. Четким, но усталым голосом она произнесла последовательность священных кодовых фраз: кажется, то были отдельно выбранные строки из Книг Алисии. Машина приняла этот код, как приняло бы любое коммуникационное устройство в Империуме: Сороритас только что назвала шифр для выхода на канал связи, доступный лишь целестинкам и сестрам более высокого ранга.
- Кто-нибудь меня слышит? – начала она. – Мне нужно поговорить с почтенной канониссой Галатеей из Ордена Пресвятой…
- Мирия, - протрещал голос Галатеи через маску-говоритель. Имя старшей сестры было произнесено, как бранное слово. – Если ты хочешь покаяться, то уже поздно. Да ты и сама понимаешь, что теперь ты никто иная, как дезертир.
Изабелла пропустила мимо ушей упрек.
- Как… как она ответила так быстро? Такое сообщение должно идти часы…
- Угомони свою сестру, Мирия, - оборвала канонисса. – Глянь на запад. Твой приговор уже летит к тебе на быстрых крыльях, заблудшая.
Верити взглянула в одно из оконных разрезов.
- Кажется, я что-то вижу. В рассветном небе что-то блестит, - она обернулась к Мирии. – Авиация?
- Войска репрессалии движутся к твоему местоположению, старшая сестра, - продолжила Галатея. – Как только я поняла, что ты намеренно пошла против моих приказов, я подала капитану «Меркуцио» запрос просканировать с орбиты местность вокруг Метис Сити. И его наблюдательные сервиторы засекли тот аэростат, на котором ты тайком направлялась к пустошам.
- Каждому моему поступку есть оправдание, - заверила Мирия. – Я вышла на связь как раз для того, чтобы проинформировать о моем местоположении…
- Ты ослушалась меня, - прорычала канонисса. – Ты взяла под свою опеку самого разыскиваемого в этом мире человека. Какое оправдание есть у тебя на это?
- Я раскрыла заговор, в котором Торрис Вон играет далеко не главную роль, миледи, - выбирая слова, проговорила Мирия. – В стенах этой крепости лорд дьякон вынашивает ужасные планы наивеличайшей ереси. Я охотно приму любое наказание, что вы выберете для меня, но я настаиваю, чтобы вы сперва выслушали это!
Вокс канал несколько мгновений издавал лишь треск помех, но затем голос Галатеи вновь прозвучал, более спокойный, но все такой же неумолимый.
- Меньше чем через пять минут ты будешь в зоне поражения транспортов, Мирия. А значит, у тебя есть меньше пяти минут на то, чтобы ты убедила меня не убивать тебя.
Боевая сестра начала говорить, рассказывая обо всем, что случилось с момента штурма особняка Барона Шерринга.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ.
Каждый раз, оказываясь в этой зале, Виктор ЛаХэйн вспоминал, как заходил сюда впервые. Вспоминал грубую мешочную ткань, которой был завязаны его глаза, и странный, непонятный сине-зеленый свет, достигающий его глаз. Вспоминал руку Гетсеменитского аббата на своем запястье, крепко сжатую от возбуждения, и то, как начала уходить земля из-под ног, когда он увидел тот самый механизм, который берег по сей день.
Аббата уже не было в живых, как и всей его секты, которую изничтожил Вон, но великое работающее устройство осталось нетронутым: два больших вращающихся кольца черной стали, не ни миг не прекращающихся кружиться вокруг своей центральной оси, подобно крутящимся на ребре монетам. ЛаХэйн остановился, смерив взглядом это нечто. Движение колец, медленное вращение металлических слитков внутри них – все это заставило его забыться. Это было чудом древних, давно утраченных технологий: каким-то образом несоизмеримые детали работали, не касаясь друг друга, но, несомненно, взаимодействуя меж собою. Устройство было размером с дом, оно с легкостью парило над полом залы и при том было стабильно, как скала. Голубоватый свет был единственной опорой, удерживающей его в воздухе. Техно-адепты когда-то вызвались изучить принцип, по которому работала сия неведомая технология, но ЛаХэйн не дал им разрешения. Знания того, что механизм был создан Богом-Императором, ему хватало.
Он приблизился к устройству. Низкий забор латунных перил служил преградой неосмотрительным, но дьякон перелез через эти препятствия, отпихнув нескольких Механикусов-инженеров, и ступил в ореол энергетического поля механизма. Щебеча и щелкая, адепты начали меняться друг с другом потоками данных. Как и его кормильцы, все они также были облачены в невыразительные серые рясы.
Когда-то все эти техножрецы, что сейчас служили ему, были преданными членами Культа Бога-Машины, верными прислужниками Марса. Но это было до того, как они были похищены агентами ЛаХэйна тем или иным способом. Представ пред сим человеком, все как один они выдвинули ему жесткий протест против предъявленных им требований, и все они стояли на своем, пока он не явил им механизм. В какой-то степени, зрелище было даже жалким: каждый Механикус, лишь взглянув на устройство, осознанно наплевал на свою клятву и присягнул в новой верности. У каждого на то была одна и та же причина: физическая связь с великими замыслами Императора. Они называли эту вещь многими именами: Аппарат Псимагнус, Кольцевидный Владыка, Божья Рука… Но ЛаХэйн предпочитал то обозначение, которое дали устройству Гетсемениты. Они просто прозвали его как «механизм», и сие название было под стать машине, которая обладала мощью изменять звезды.
Много чего в прошлом Бога-Императора было покрыто тайнами. Большинство совершаемых им в темные времена, еще до предательства Воителя Гора, деяний обратились в мифы или сгинули в гуще десяти тысяч прошедших лет. Но во всех священных томах, повествующих о Его последних действиях, после которых Он был посажен на Золотой Трон, были упоминания о Его Замыслах, засекреченных деяниях, над которыми он работал в лаборатории, что располагалась под Священным Дворцом Земли.
Изучив запрещенные тома, ЛаХэйн нашел обрывки старых вероисповеданий, которые были объявлены современным Министорумом как недостоверные. Он собирал информацию о существах, что были врагами нынешней веры, имена которых никто не смел произносить, сказания о «детях звезд» и рождениях новых богов. Сотни людей были убиты дьяконом, полным стремления овладеть всеми этими знаниями.
Собрав все тайны воедино, он уловил ту самую нить, ухватившись за которую, можно было прийти к забытому наследию Бога-Императора. И эта самая нить, длинной в световые года, связывала Неву вместе с Террой – бесспорное доказательство того, что этот далекий мир был затронут Его рукой так же, как был затронут варпом. Это стало очевидным, как только части объединились в одно целое, в тот же миг глаза жреца-лорда заблестели. Механизм был наследием Императора человечеству, наследием ему, Виктору ЛаХэйну. Как часовой, ждущий смены караула, находящаяся за каменными стенами Цитадели Пустоты машина ждала того человека, который пробудит ее, поняв ее предназначение. В ЛаХэйне не было ни капли сомнения в том, что этим человеком был именно он.
