Джеймс Сваллоу - Вера и Пламя
Мирия глядела вверх на решетку до тех пор, пока не убедилась, что Вон ушел.
- Да нет, сестра, я согласна с тобою. Он действительно скотина, таких еще поискать – не найдешь.
Взор целестинки снова пал на ее розарий. Верити было подумала, что женщина сейчас начнет молиться, но вместо этого та взялась за изображение черепа на инсигнии и провернула его против часовой стрелки. Внутренние механизмы сработали, послышался щелчок, и, издав скользящий звук, из устройства выдвинулся дротик заостренного металла. Мирия посмотрела на своего зрителя.
- Закаленная аргентиум-карбидовая сталь, - пояснила она, - на тот случай, чтобы взятая в плен Сестра Битвы могла подарить себе Покой Императора.
Верити снова побледнела:
- Ты же не собираешься… ?
Мирия мотнула головой:
- Наше время преклонять колени пред Золотым Троном еще не пришло. Не раньше того, как наше дело будет сделано.
Боевая сестра сомкнула пальцы на флер-де-лисе на своем нагруднике и рывком сорвала металлическое украшение. Провернув в своей руке, она взяла его на манер кинжала.
Глаза госпитальера расширились, когда ей стали ясны намерения Мирии.
- Я могу чем-то помочь?
Мирия сбросила свой боевой плащ и напряглась.
- Молись о божественном вмешательстве.
Боевая сестра отошла назад, а затем резко устремилась к стене. В последнюю секунду она использовала ржавый остов кровати как трамплин, и прыгнула на каменную стену. Брызнули искры, когда нож-инсигния и стальной цветок врезались в черную плоскость. Это выглядело невозможным, но Мирия повисла, держась за свои импровизированные когти. Верити молча наблюдала за тем, как она медленно, но верно продвигается наверх, снова и снова вгоняя острия ножей в чистый базальт.
Младшая женщина тем временем сделала, как ей и велели – шепотом начала читать литанию.
Жрец Оджис поклонился так низко, что ЛаХэйн не мог допустить мысли о том, что крючковатый нос мужчины коснется каменных плит.
- Ваша светлость, на тюремных ярусах произошел инцидент…
- Поясни.
- Сбой, повлекший за собой открытие тюремных камер, - дьякону на миг показалось, что в голосе жреца проскользнула частичка упрека, но он не придал значения этому. – Похоже, запирающие механизмы были открыты. Несколько подопытных субъектов и абберантов, предназначавшихся для исследования, сбежали. У нас не хватает оружейных сервиторов, дабы обезопасить весь уровень…
- Как это могло случиться? – выпалил он. – Кто должен был отвечать за все это, Оджис? Говори!
- Милорд, я ведь предупреждал вас о недостаточном количестве…
ЛаХэйн угрожающе шагнул на человека.
- Ты смеешь возлагать вину на меня?
Оджис побледнел.
- Нет, нет, милорд, - он попятился назад. – Я просто констатировал факт.
Рыкнув, дьякон отвел взгляд.
- Это не совпадение, Исповедник Оджис. Тут поработал колдун Вон. Я знаю его методы. Он пускает нам дым в глаза, - он постучал пальцем по губам. – Возлагаю на тебя возглавить братское ополчение и навести порядок внутри крепости. Спускайся на тюремные ярусы и угомони это зверье. Уничтожь их всех, - ЛаХэйн начал удаляться.
- Но ваше святейшество, - проскулил Оджис. – Я не воин.
- Все мы солдаты в войне Императора, - последовал ответ дьякона. – Никогда не забывай об этом, - он последний раз взглянул на Оджиса. – Я буду в инженерной. И чтобы на этот раз все по плану.
- Но что насчет Вона?
ЛаХэйн нахмурился.
- Этот придет ко мне сам – по поводу сего можешь не сомневаться.
- Император, услышь меня, даруй мне силы, - молилась целестинка, напрягая уставшие руки. – Даруй этой смертной оболочке зерно мудрости, слезинку Своего могущества… - с последним словом она подтянулась к самому краю тюремной ямы.
Мирия не смотрела вниз. Если она упадет сейчас, то может переломать кости, или, хуже того – свернуть шею. Как она уже говорила госпитальеру – она не может даровать себе роскошь смерти, пока колдун разгуливает на свободе.
- Войди в меня, наполни этот сосуд Своей волей.
Ухватившись за металлическую решетку над ямой, она развернулась и нашла место, где был зафиксирован стержневой болт. Облаченная в свою керамитовую броню, она уперлась ногами в стены, изогнула спину и, прижавшись к железной решетке, сбалансировала себя.
- Я - Твой гнев, - пропела Мирия, завершая катехизис. – Твоя ярость и воля. Дай мне силы, я - Рука Императора, - слова поддали адреналина ей в кровь, и целестинка всем своим весом рванулась от болта. Металл звякнул и прогнулся, но не поддался.
Она издала рык, полный злости и напряжения. Ее сапоги скользнули по камню, затем снова нашли опору: второго такого шанса у нее не будет.
- Дай мне силы! – выкрикнула Мирия, придавая себе сил воспоминаниями о подвигах веры, исполненных святыми во плоти. – Я – Рука Императора! – новый прилив энергии, порожденный ее праведностью, наполнил ее, и она изо всех своих сил рванула на себя металл. Со скрежетом ломающейся стали болт разломился напополам. В следующий миг она была уже на полу темницы, оставив за собой отворенную железную решетку.
Выряженная в рванье фигура, из-за отсутствия волос которой было невозможно определить пол, вытаращилась на появившуюся Сороритас, после чего устремилась в каменные коридоры, на бегу издавая сдавленные выкрики. Мирия проигнорировала ее и принялась за дело, подтаскивая закрепленный на шкиве лоток, что висел на рельсовой дорожке над головой. Через несколько минут Верити стояла на одном уровне с Мирией, а еще через несколько они вытащили Кассандру и Изабеллу из другой ямы. Верити подошла к раненной женщине и осмотрела ее рану. Сломанные деревянные дощечки сошли за импровизированную шину после недолгих обсуждений.
Мирия глянула в коридор. Все двери камер, располагающихся вдоль стен, были настежь распахнуты, некоторые закопченные огнем или испещренные пулями. Повсюду были навалы мертвых сервиторов, отличимых только потому, что из-под почерневшего мяса и костей их трупов выглядывала стальная и медная бионика. Еще пол был устлан распростертыми телами кормильцев, а так же телами тех, кто, вероятно, ранее был узниками Цитадели Пустоты – костлявыми от голода и потрепанными людьми со все еще свежими шрамами от операций.
Кассандра приблизилась к командиру своего отряда и своими впалыми глазами решительно посмотрела на нее.
- Что скажете, старшая сестра?
- Это святотатство не будет стоять здесь и дальше, Кассандра. Мы обязаны стереть сам факт существования этого места так быстро, как нам позволит это сделать Его дух.
- Так точно, - согласилась ветеран боевых сестер. – Я все еще не могу прийти в себя от этого безумия. Просто уму не постижимо… Что нас с самого начали использовали для этих целей, - она отвела взгляд. – С каждым шагом по поверхности Невы все труднее сохранять здравомыслие!
Услышав пронзительный крик, Верити дрогнула:
- Кто-то идет.
Фигура в рванье возвратилась, на сей раз с сопровождающими. Всего их было шестеро, все в бесформенных одеждах заключенных крепости. Мирия приподняла бровь, когда увидела, что некоторые из них держат болтеры образца Годвин-Де’аз. У самой крупной из них, покрытой шрамами женщины, из-за пояса выглядывало плазменное оружие старшей сестры. Заключенные псайкеры напряглись: они прекрасно знали, что стоящие перед ними женщины куда опаснее сервиторов с их медлительными реакциями.
Кассандра первой нарушила недружелюбное молчание:
- Эти оружия – иконы Имперской Церкви, и они не принадлежат вам. Немедленно положите их.
Большая женщина хрюкнула как животное.
- Эти игрушки не твои уже. Мои, - она ткнула пальцем себе в грудь.
- Где Вон? – требовательно спросила Мирия. – Где твой лидер?
- Не мой лидер, ряженая церковная шлюха, - гаркнула женщина. - Он взял тех, кто последовал за ним, и ушел.
Краем глаза Мирия видела, как Кассандра теребит свой розарий.
- Теперь ты, что ли, главная здесь?
Женщина кивнула.
- Ты хочешь оспорить это?
Кассандра нахмурилась.
- Меня мучает другой вопрос. Как твоя мать ухитрилась родить орка с розовой кожей?
Спустя мгновение после того, как оскорбление было произнесено, большая женщина громко выругалась и схватилась за оружие. Боевые сестры разом отреагировали. Мирия швырнула свой отломанный флер-де-лис как сюрикен, и попала в глотку колдуна, начавшего собирать сгустки жужжащих молний вокруг своих пальцев. Венец Кассандры, с высвобожденным потайным ножом, пересек расстояние между Сороритас и заключенными и вошел прямо меж поросячьих глазок зачинщицы. Остальные четверо даже не успели понять, что произошло, когда боевые сестры вовлекли их в рукопашную, сворачивая им шеи ловкими движениями и дробя кости ударами своих сапог. Последний из них отскочил подальше и прижал кончики пальцев к своей голове.
