Сергей Раткевич - Охота на ликвидатора
Эссиль вздохнула.
— Шиана, — промолвила она, стараясь отвлечься от мыслей об Уннаре. — Ты же собиралась нам поведать свою историю.
— Я на вас засмотрелась… и заслушалась, — виновато откликнулась эльфийка. — Вы… такие живые… теплые…
Эссиль мигом представила себе, каково это — веками лежать в гробу… и ни души живой! Ей стало стыдно всех своих предыдущих мыслей.
«Если она захочет Уннара — уступлю. Захочет меня — получит…» — решила охотница.
А эльфийка кивнула каким-то своим мыслям и стала рассказывать.
— Начать нужно, наверное, не с меня, а с Дейеннери, но… Не знаю, смогу ли объяснить вам, чем наша жизнь отличалась от вашей, — сказала Шиана. — Я чувствую эти отличия… Они в языке, в понятиях, в способах мыслить… Но я так мало знаю о вас… Я не знаю, откуда взялись эти различия…
— Так может, их и нет, этих различий? — предположил Уннар. — Или… скажем так, они незначительные? Ну, там… форма ушей, к примеру?
Шиана покачала головой.
— У вас любой маг — нечто особенное, — сказала она. — Это чувствуется по тому, как вы относитесь к магам и магии.
— Ну, так маги и есть — особенные, — пожал плечами Уннар. — Ты и сама — маг, тебе ли не знать.
— Я просто была самой сильной, — пожала плечами Шиана. — Я не была особенной.
— То есть у вас на магов никто не удивлялся? — спросила Шейди.
— Кто-то всегда мужчина, кто-то — женщина, разве тут есть что-то удивительное? — ответила эльфийка.
— Хочешь сказать, что у вас магами были все? — спросила Эссиль.
— Нет, — ответила Шиана. — Но те, которые не были… Это все равно что быть не мужчиной и не женщиной… чем-то другим…
— Слушай, ты же собиралась о себе, а сама путаешь нас магами и расспрашиваешь, вместо того, чтоб рассказывать, — заметил Уннар.
— Потому что трудно, — ответила эльфийка. — Ну, вот скажу я, например: «В Дейеннери все шло как обычно, пока…» — но вы же не знаете, какое у нас «обычно». Вы представите свое. А оно ничуть не похоже на наше… Или похоже?
— Две руки, две ноги, одна голова… Должно быть похоже, — пожал плечами Уннар. — Ты за этим мне в штаны заглядывала?
— За этим, — чуть смутилась Шиана.
— Ну и как? Похоже? Или рассмотреть не успела?
— Не совсем успела… но… похоже.
— Понятно. А как ты мой удар поймала?
— Ну, я же королева, а не только маг! — пожала плечами Шиана.
— А что, королевское достоинство силы и ловкости добавляет? — недоверчиво хмыкнул Уннар.
— Королева должна быть самым доблестным воином своего народа, — ответила эльфийка.
— И все-таки… может быть, можно изложить твою историю как-то попроще? — спросил Уннар. — Без странствия вглубь веков?
— Ладно. Я попробую, — сказала эльфийка. — Но… один вопрос все-таки хочу задать… У вас так мало магов… Как же кормится ваш народ?
— Ну… его же не маги кормят… — удивленно откликнулась Эссиль.
— А кто? — ответное удивление эльфийки было не меньшим. — Кто, кроме магов, способен договориться с виноградом и яблоней?
— Договориться? — восхитилась Шейди.
— Соткать вино? Спеть меч? Рассказать дом? — продолжила Шиана.
— Соткать? Спеть? Рассказать? — эхом повторяла Шейди.
— Сыграть корабль? — закончила эльфийка.
— Сыграть… — прошептала Шейди, совершенно восхищенная.
— Ну конечно сыграть, — кивнула эльфийка. — Но для этого сначала нужно увидеть во сне корабельную лютню. Увидеть и взять ее из сна в реальность.
— Я ничего не поняла, — честно сказала Эссиль.
— Ну… твой меч хотя бы… Кто его спел?
— Его никто не пел. Он достался мне по наследству от моей наставницы, — ответила Эссиль.
— А ей кто его спел? — не отставала эльфийка.
— Никто. Его кузнец отковал. Ну, чары потом наложили, конечно. От тварей, которых мы уничтожаем.
— Отковал? — промолвила эльфийка. — А это как?
Эссиль попыталась объяснить.
— Не понимаю, — сказала эльфка.
— Все просто, — вмешался Уннар. — Берут несколько железяк, складывают их вместе, нагревают на очень жарком огне и начинают со страшной силой колотить по ним еще одной железякой, пока они не слипнутся и не расплющатся… Потом все это остужают, затачивают и приделывают рукоять.
Шиана покачала головой.
— Лучше представьте себе это, — сказала она.
Какое-то время все, включая Шейди, старательно представляли себе работу кузнеца.
— Кажется, поняла, — промолвила наконец эльфийка. — Как странно. Еду вы так же добываете?
Эссиль старательно представила себе труд землепашца, пастуха, садовода…
— Вот она — разница между нами, — тихо сказала Шиана. — Я никак не могла понять, почему у вас так мало магов и что такое работа, труд, ковать, пахать, сеять… У нас ничего этого не было.
— Ух ты, а что было? — спросила Шейди.
— У нас были маги, которые ходили и радовались, — ответила Шиана. — Из их радости получался мир. Все то, что у вас делается при помощи труда, у нас достигалось радостью и магией. Радость была источником магии. И только темные колдуны использовали для тех же целей энергию крови, мучений и смерти. Их преследовали, уничтожали, но окончательно изжить эту заразу не удавалось.
— А у тогдашних эльфов… тоже были темные маги? — спросила Виллет.
— Были, — сказала Шиана.
— Надо же! — фыркнул Уннар. — Неплохо вы там у себя устроились! Ходили и радовались! А нам — надрывайся…
— Думаешь, так легко постоянно радоваться? Когда это становится обязательным занятием, когда от этого зависит жизнь и честь… и не только твоя…
— Ах вот как, — Уннар озабоченно уставился на эльфийку.
— И так тоже. От чрезмерной радости… да, устаешь… Однако теперь я уже могу сказать, что сначала все было как всегда.
Она немного помолчала, задумчиво глядя на огонек светильника, и продолжила:
— Все началось со смерти моего отца. Да, наверное, так. Мой отец, Владыка Арсэйлл, был властителем Дейеннери и одним из величайших магов своего времени. Именно он научил меня всему, что я знаю и умею. Он не умер от старости, он погиб не в бою, причиной его смерти стала нелепая случайность — ошибка магического эксперимента. Один из его учеников, мастер Нернри — яркий, талантливый маг, не такой сильный, как отец, но подающий большие надежды — решился на очень рискованный эксперимент. Отец вызвался ему помочь, поскольку опасался за ученика. Никто так и не разобрался, что же у них пошло не так, но только в границе нашего мира образовалась трещина, и нечто чудовищное тотчас попыталось заползти внутрь.
Шиана посмотрела на Эссиль.
— В твоей памяти есть понятие «Ключ Миров», — сказала она. — Но тот мерзавец, что хвастался тебе, связанной, своим могуществом, не знал на самом деле, как правильно применяется то, что он похитил из прошлого, — сказала она.
— Ну, мы знаем, по крайней мере, что при помощи этой штуки можно попасть сюда, — заметил Уннар. — И, это… монстров ею убивать очень даже сподручно. У Эссиль просто замечательно получается.
— Ножом можно резать хлеб, людей, — в тон ему промолвила Эссиль.
— Бриться, стричься, есть, рисовать, — подхватил Уннар.
— Ключ Миров открывал любые двери, — сказала эльфийка. — Разумеется, все зависело от могущества. Чем больше у тебя магической силы, тем больше дверей ты можешь открыть. Двери между мирами не были исключением. Но кроме миров существуют темные области безмирья, где обитает невыразимый ужас и запредельное зло. И если граница какого-либо из миров дает трещину, жуткие безымянные твари тотчас устремляются внутрь, не оставляя после себя ничего живого. Мой отец и его ученик до последнего держали защитный полог, дожидаясь, пока прочие маги, принимавшие участие в эксперименте, покинут опасную зону. Тогда отец последним усилием вышвырнул наружу своего ученика и… Не знаю, как он это сделал, как ему такое удалось, но он в одиночку выдавил обратно всех ворвавшихся тварей, после чего сотворил из себя заплату для образовавшейся трещины. Его силы как раз хватило на этот невероятный подвиг. Вот. Он не умер и не умрет никогда. Но и живым его назвать нельзя. Он — часть этого мира. Часть его границы. Он поступил так, как и должен был поступить Владыка Дейеннери.
Эльфийка замолчала, прикрыв глаза, словно бы вглядываясь в прошлое, вспоминая…
— Я до сих пор скучаю по нему, — сказала она печально. — И по маме… Она стала владычицей после его смерти. Тогда мой младший брат и отдалился от нас. Он делал вид, что тяжело переживает смерть отца, что не может и не хочет никого видеть. Он лгал. Он уже тогда все для себя решил, а из этого провалившегося эксперимента сделал свои выводы. Кто и в самом деле страдал, так это ученик отца. Он так и не смог себе простить того, что случилось. Он довольно быстро умер. Когда сильный маг не хочет жить, никакие целители не помогут.
