Дэн Абнетт - Забытая империя
Это было просто мечтой. Такая обычная пасторальная судьба не для существ подобных Робауту Жиллиману. Судьба приберегла для него в грядущем обязанности и ответственность, которые сильно отличались от того, что ожидало честного фермера. Никаким фермерам не отведена роль в заключительной битве с Гором.
Он услышал тяжёлые скрипящие шаги, приближавшиеся к нему, и посмотрел в ту сторону.
— Повелитель, — произнёс сержант Арк, отдавая честь. Он принёс с собой знамя роты.
— Вольно, Арк, — ответил Жиллиман. Броня Арка блестела на солнце.
— Ты слишком стараешься, — добавил он.
— Повелитель?
— Когда я прибыл сюда прошлой ночью, твой доспех и так был в отличном состоянии, как и у всех боевых братьев роты. Я запомнил это. Сегодня утром ты полировал броню на грани безумия.
— Здесь мой примарх, — обиженно ответил сержант. — Неожиданная проверка поста. Что ещё я могу сделать?
Жиллиман встал и посмотрел на него.
— Извини, Арк. Моё замечание было мелочным и неуместным. Твоя броня в безупречном состоянии.
Астартес кинул и поставил знамя древком на землю.
— Повелитель, — произнёс он. — Я — Ультрадесантник. Слишком сильно стараться — в этом же наша суть, ведь так?
Примарх улыбнулся и отдал честь Арку.
— Докладывай, брат, — разрешил он.
— Кузнец войны Дантиох говорит, что мы можем начать проверку через час.
— Передай ему, что я приду.
Сержант отдал честь и ушёл.
Жиллиман повернул лицо к солнцу и запрокинул голову.
— Брат?
Он обернулся и увидел Льва, который спускался к нему по склону. За ним шёл волновавшийся молодой скаут “Эгиды”.
— Брат? — ответил вопросом на вопрос Жиллиман.
Лев присел на валун. Повелитель Первого легиона выглядел уставшим и раздражённым. Он обхватил колени руками.
— Робаут, — начал он, — тебе стоит выслушать этого молодого неофита. Как тебя зовут, парень?
— Обердеи, повелитель, — ответил Ультрадесантник.
— Расскажи это Робауту… Извиняюсь, расскажи это примарху, который перед тобой. Расскажи ему тоже, что и мне.
Астартес посмотрел на Жиллимана.
— Всё в порядке, рассказывай, сынок.
— Благороднейший лорд Первого расспрашивал меня об этом месте и об особенностях здешней караульной службы. Возможно, я наговорил лишнего.
— Если и так, то ничего не изменится, если ты всё повторишь. Говори, Обердеи, никаких последствий не будет.
— Значит про это место, повелитель. Оно — странное. Оно было таким всё время, что мы здесь находимся. Фарос… Он вызывает сны. Если вы пробудите здесь достаточно долго или живёте здесь, как мы, то сны просачиваются в вас. Они такая же неотъемлемая часть горы, как трава, камни и воздух.
Скаут посмотрел на Жиллимана:
— Надеюсь, вы верите мне повелитель.
— Верю.
Примарх думал о сне, в котором он только что отказался от власти и прожил жизнь в беззаботной пасторальной идиллии. Фарос усиливал ощущения. Благодаря ему истины и надежды казались очень реальными. Всего лишь ночь рядом с ним дала плоть его скрытым желаниям отринуть долг и обязанности.
— Мы начали замечать вещи, которые были частью наших снов, — продолжал Обердеи. — Мы научились понимать их важность. Кузнец войны Дантиох, да будет благословенна его кровь, сказал нам, что Фарос светит благодаря эмпатическому резонансу. Это многое объясняет. Мы все чувствовали его. Мой достойный командир, сержант Арк видел сон. Ему снилось, что Тёмные Ангелы прилетели на Макрагг. И вот это произошло спустя два дня! Всего две ночи назад капитану Адаллу снилась кровь, и он проснулся, выкрикивая имя Кёрз.
— Кёрз? — спросил Жиллиман.
— Они видели, как он прилетел, — ответил Лев.
— Благодаря маяку, — произнёс Жиллиман.
— Благодаря маяку и его ксенофункции, — согласился Лев.
Робаут посмотрел на скаута.
— Это ещё не всё, так? — спросил он.
— Конечно не всё, — заметил Лев.
— Все в роте сначала думали, что сон о Тёмных Ангелах был всего лишь совпадением, — снова заговорил Обердеи, — но сон о Кёрзе убедил нас, что это нечто большее. Прошлой ночью я видел сон, милорд.
— Расскажи мне его, сынок, расскажи мне, что тебе приснилось.
Обердеи рассказал.
Близился рассвет, холодный и мрачный рассвет. Над Каструмом и высокими башнями Крепости клубился серый дым — наследие кровавой ночи, которая подходила к концу. Воздушные корабли и наземные войска Крепости продолжали систематично прочёсывать обширные кварталы Цивитаса. Пока им не удалось найти то, что они искали, и никто не мог с уверенностью заявить, что кровавая ночь не станет прелюдией кровавого дня.
Джон и Деймон двигались по Страйко на юго-восток в соседний район Аномии, изо всех сил стараясь избегать поисковых патрулей. Чтобы не допустить гражданских на улицы ввели военное положение.
Джон шёл первым, ориентируясь на след повреждённых мыслей Вулкана. Стоял предрассветный бледно-голубой час. Пустынные величественные улицы Аномии казались опустившимися под воду. Это напомнило Грамматику о последней встрече с провидцем.
Каждые несколько минут им приходилось укрываться в подземных переходах или под портиками, когда поисковые машины Ультрадесанта завывали над головой или громыхали впереди на перекрёстках.
Ни один из них не знал, что по крышам за ними следует тёмная тень.
Чем больше Джон думал над планом провидца, тем сильнее волновался. Это изнуряло. Никакой долг он раньше не желал исполнить с такой страстью. Он воспротивился воле Кабала, отверг их идеологию и контроль. У Джона появился шанс бороться как человек и на стороне человечества.
Вот только это будет совсем непросто. Он надеялся, что у него хватит умений, разума и решимости пережить это. Кабал хотел видеть Вулкана мёртвым, поскольку они понимали, какую эпическую роль он будет играть в последней битве против Гора и варпа. Он должен был стать одним из самых несгибаемых защитников Древней Терры. Кабал не хотел, чтобы он выжил и исполнил эту роль.
Эльдрад Ультран видел дальше. Он видел безумие Вулкана, помешательство, которым наградил гордого примарха нечестивый Ночной Призрак. При таком раскладе Вулкан уже выбыл из игры. Он никак не мог исполнить судьбу, предсказанную ему Кабалом. Если Джон вообще ничего не станет делать, то его задание можно считать технически выполненным.
Копьё — мощное оружие. В руках примарха оно могло убить любого — даже неубиваемого. В руках же вечного… предположение Эльдрада заключалось в том, что при тех же действиях результат будет иным. Усиленное прикосновением вечного копьё может исцелить, а не убить.
Если Джон сможет ударить — возможно, Вулкан излечится. Вместо того чтобы убрать Вулкана из войны, Джон Грамматик спасёт его и поможет одному из самых сильных сыновей Императора и самых мощных союзников.
Были препятствия, которые необходимо преодолеть. Скрывавшийся где-то в Цивитасе Кёрз был одним из самых значительных из них. Ультрадесант и власти Макрагга были другим. Да и сам Вулкан был проблемой — как в одиночку подобраться так близко, чтобы суметь нанести удар безумному сверхагрессивному примарху?
Конечно же, не стоило забывать и о Кабале и агенте, которого они приставили к Джону. Он давно знал Деймона Пританиса. Они и в самом деле никогда не были друзьями, но всё же имели и немало точек соприкосновения. Они оба были вечными, но сильно отличались. Джон всегда, прежде всего, был шпионом, секретным агентом, который работал под прикрытием и действовал, используя маскировку и манипулируя информацией. Деймон называл себя солдатом, но он был никем иным, как убийцей. Ассасином, безнаказанно забиравшим жизни. Деймон Пританис не задумываясь, заберёт и его жизнь, если решит, что Джон отказывается от задания.
Или нет?
Пока они шли, Джон наблюдал за напарником: за его лёгкой походкой, случайными движениями, потёртым полушубком и грязными ботинками. За этими спокойными действиями на самом деле скрывалась инстинктивная боевая готовность.
В Пританисе было сомнение. Было страдание. Как и Джон, он служил слишком долго и против своей природы. Джон чувствовал в Деймоне большую обиду, спрятанную глубоко в душе.
Над ними пролетел “Штормовой орёл”, медленно кружа на воющих двигателях, исследуя сине-белыми лучами прожекторов переулки и пешеходные дорожки между хабами и инсулами.
Джон и Деймон нырнули под арку, ожидая пока он улетит.
— Могу я у тебя кое-что спросить?
— Конечно. Как я сохраняю такое спокойствие, пока ты дрожишь от каждого резкого звука и случайности? Потому что ты Джонни — псайкер, а я — боец.
— Ну не об этом, но спасибо за оценки. — Джон замолчал. Затем произнёс, — как ты живёшь с этим?
— С чем?
— Как ты служишь Кабалу?
