Александр Радин - Стрингер. Летописец отчуждения
— О! Это уже интереснее. Развлекался тут один контрактник. К Надьке моей все бегал, обжимался. Он рисовал хорошо… Девка его совсем опутала, так что аж рисуночки свои забыл. Потом пропал, правда.
Толстяк осмотрел шкаф и выудил с самой верхней полки кипу ксерокопий.
— Дарю, — протянул он.
— Спасибо. Он ксероксом, что ли, рисовал?
— Нет, — рассмеялся очкарик. — Военные потом к нам нагрянули, перешерстили все. Это я случайно копии сделал — детишек во дворе попугать хотел. Неудобно как-то было. Вдруг вернется за рисунками. Их военные потом забрали. Смотри. Эту называют химерой, — показал толстяк пальцем на сделанную от руки зарисовку. — Это — бюрер, вот — псевдогигант. Эту гадость кличут вараном… Есть одна версия, откуда все это появилось.
— Я про эксперименты слышал.
Сибирцев склонился над изображениями.
— Всякие там плоти, кабаны, чернобыльские псы… Их связывают с мутациями после первого выброса. Где же они? — Толстяк полистал бумажки и, наконец, нашел: — Вот. Остальные… Хм… После трагедии на ЧАЭС в Зоне отчуждения как грибы после дождя росли военные лаборатории. Некоторые открыто, некоторые скрывались за вывесками НИИ и заводов. Ходят слухи, что политики возмечтали реализовать новый проект — создать клонированную неоармию. К примеру, бюреры стали бы отличными подрывниками. Рассказывают, что они и в Зоне по тоннелям прячутся. Псевдогиганты — биологические танки, химеры — разведчики и бесшумные убийцы. Ну и так далее. Потом якобы все пошло не так…
— Да уж, — вздохнул Сибирцев.
Совсем кстати запиликал телефон. Сибирцев все искал повод, чтобы покинуть очкарика, который вряд ли знал детали. Информация о Зоне у гражданских была какая-то нелепая. Сказали бы еще, что там зомби ходят. Понапридумывают ерунды всякой.
— Извини, — наигранно виновато бросил Сибирцев толстяку. — Мне бежать надо. Пересечемся еще. Я тут, похоже, надолго застрял.
Тот закивал, встал и опять направился к кулеру. У очкарика в кабинете тоже было душно.
«Совсем у них тут плохо с кондиционерами», — думал Сибирцев, уходя.
Зона не спит никогда. Здесь ночь даже не отдельное время суток. Скорее другое измерение. За черной стеной скрывается смерть. Алексей помнил, как быстро погиб тот сержант. Сколько он успел отойти от избы? Десять метров? Двадцать? Сто?
Чтобы пережить ночь в Зоне, нужно искать нору. Любое укрытие — главное, чтобы стены были покрепче и лучше два входа. Всегда надо заранее готовить дорогу к отступлению. Кляп завел их в тупиковую трубу. Но группа была большая. Столькими стволами можно и от химеры отбиться, не говоря уже о всяких там кабанах.
Смертин не спал, так же как и Зона. Он внимательно вслушивался в каждый шорох.
Кто-то стрелял на том берегу озера, за свалкой машин, за протоками. Там, откуда виднелся сгоревший лес.
— Саян! — позвал стрингер.
— Чего тебе? — раздался откуда-то из темноты грубый голос командира.
— Не спишь?
— Дурак! Я на часах. Ты же не знаешь, что такое часы, — буркнул тот.
В темноте вспыхнула спичка, оставив после себя скудный огонек тлевшей сигареты. Саян закурил.
— Холодно, — сказал стрингер.
От ледяных стенок трубы тянуло сыростью. Смертин то и дело щупал их ладонями, чувствуя, как по пальцам стекают капли воды. Он постоянно ворочался из-за того, что спина моментально промерзала, и поясница начинала тянуть и болеть. Не спасали ни «монолитовский» комбез, ни плащ. Только голову удалось пристроить на рюкзак.
— Там «фреон», с той стороны трубы. Терпи до утра.
— Утром будет еще холоднее.
— Ну, извини, лежаков с одеялами не заготовили. Не ждали мы тебя, журналист. Так бы, конечно, заранее приперли.
— А «чистые» эти, они точно от военных?
— Точно.
Саян глубоко вдохнул носом, махая в темноте сигаретой. Бочка, лежавший в самой глубине трубы, всхрапнул. И как он там может вообще спать? Ведь все себе за ночь отморозит.
— А почему тогда военные «чистых» расстреляли?
— Если б знать… Хотя военные сталкеры и не такое могут творить. Они зверье еще то. Цель у них такая — вычистить в Зоне все, что умеет думать.
— Зачем? — не понял Алексей.
Он звонко харкнул и выплюнул на железную стенку тугую слюну, чувствуя, что в носу образовалась давящая тяжесть. Еще немного — и заболеет. Смертин забеспокоился, потому что не представлял себе, как он пойдет, а уж тем более побежит больной через Зону.
— Говорят, что сталкеры сильно мешают людям поставить Зону к ногтю.
— А разве это возможно?
— Я не знаю… Нет, наверное. Она себя в обиду не даст, ты уж поверь. Вояк больно местные зверушки волнуют. Очень они им нравятся в качестве домашних.
Саян засмеялся каркающим смехом, потом подавился и замолчал.
Стрингера толкнули в бок.
— Подвинься ты, что ли! — ругнулся из темноты кто-то голосом Жоры.
Лысого почему-то положили рядом со Смертиным. Все «монолитовцы» старались держаться от него подальше, даже когда он выбросил фонящую излучением одежду. Командир чуть ли не из-под палки заставлял присматривать за бугаем то Бочку, то Рябого. Кляп сразу отказался. Сказал, что пулемет тяжелый, и он Жоре ничем помочь не сможет. Алексей подозревал, что сталкеры боялись того самого проклятия Зоны, о котором толковали втихаря, пока лысого не было рядом.
Смертин хотел спросить у командира, что с бугаем будет дальше, но вовремя сдержался.
— Саян, а камень кто-нибудь взорвать пытался? — сменил Алексей тему.
— Ты бы заткнулся, ведь накличешь беду на нас.
— Ясно, значит, не пытались.
— Пытались. Три раза.
— Ну и?
— А разве можно убить Бога? — сказал Саян таким тоном, будто это была прописная истина. — «Долговцы» устраивали целые походы. Жали нас чуть ли не к самому саркофагу, но мы выстояли. Они все-таки прорывались на территорию ЧАЭС… Там потом столько трупов было. И ворон. Вот представляешь, не боятся туда залетать. Жирные там, раза в два больше обычных.
— Значит, его невозможно уничтожить?
— Что он тебе такого сделал? — разозлился Саян.
Смертин услышал в его голосе нехарактерные для командира истеричные нотки.
— Что он тебе сделал? — повторил Саян.
— Да ничего, ничего. Просто если это все не проделки военных, если это не какая-то катастрофа, то уничтожить его может только… Ты же понимаешь, что он тоже кому-то служит, какой-то высшей силе.
— С чего ты взял?
— В Зоне все мерзкое, уродливое…
— Тихо ты! — шикнул Саян. — Не смей так говорить, иначе до утра не дотянешь.
— Но ведь…
— Молчи!
— Он не умеет создавать…
— Молчи!
— Кто-то…
— Заткнись! — гаркнул командир, разбудив почти всех.
В темноте мелькнула лысая голова:
— Вы чего?
Саян молча ушел к краю трубы, уселся, свесив вниз ноги, и положил винтовку на колени. Он достал пистолет и звонко щелкнул затвором, уронив пулю на пол. Быстро нащупал ее ладонью и сунул в карман.
«Нет уж, Саян, — подумал Алексей. — Ты меня не проведешь глупой верой в своего глупого идола».
Он понял, что, если кто-то создает ужасное, значит, должен быть и кто-то, создающий прекрасное. Обычная логика. Ничего сверхъестественного.
Из-за тяжести в носу у Смертина начала болеть голова. Он зажал подушечками больших пальцев виски, но это не помогало. Боль распространялась толчками от макушки к вискам, а дальше к шее. Стрингер терпел, сколько мог, но потом все-таки полез в темноту и растолкал Бочку.
— Обезболивающее дай.
— Чего?
— Голова болит. Дай чего-нибудь.
У снайпера было все: и аптечка, и даже новые портянки в рюкзаке. Запасливый он был. Постоянно удивлял своими вещичками. И главное — все аккуратно хранил и мог найти в любое время. Даже в кромешной темноте.
— На, — протянул толстяк шприц.
Стрингер снял колпачок, ткнул в ляжку, ойкнув, и надавил на поршень. У сталкеров все было быстрого приготовления — и жратва, и шприцы. Алексей откинул в сторону бесполезный теперь пластик.
— Угомонись ты уже, — забурчал Бочка.
«Воздуху не хватает», — понял Алексей.
Голову так ломило, потому что воздух в трубе был затхлый и какой-то тяжелый. Алексей решился и полез к выходу, к Саяну. Что-то пискнуло в темноте, а потом пронеслось, царапая когтями железо, едва коснувшись ноги.
«Крыса! Господи, да как же мы ее раньше не заметили!»
Смертин нащупал в полу углубление. Проржавевшее железо раскрошилось, и пальцы уткнулись во влажную землю. Стрингер тут же отдернул руку. Не хватало еще, чтобы кто-то куснул из норы.
— Не лезь, — предупредил Саян.
— Мне надо.
— Нечего тебе там делать.
Командир держал в руках сигарету, но прикуривать не решался. Кто-нибудь мог пальнуть из темноты по огоньку. Курить лучше было в глубине.
