Алексей Колентьев - Главный противник
– Чэб, старик… я реально чуть измену не словил! Сволочуга Харрис час назад врубил сирену, когда увидал за оградой местную свинью… или это был олень? Короче, я пойду… мне надо расслабиться. И это, не зови пока: ведомость в «караулке», мою закорючку только поставь, где надо, и всё.
Уходя, парень отработанным движением залез рукой в открытую на треть «кормушку» приёмного лотка в своей будке. Тут же зажужжал электромотор, и створка ворот поехала влево, путь к складам был открыт. Чаба махнул рукой в сторону складов, торопливо шагая к двери крайнего слева от нас:
– Когда Санчес дежурит, код на дверях обоих складов всегда один и тот же – 2233. Его лежанка у самого забора, там же он прячет кальян и запасы дури.
Отвращение и злость, которые мне удавалось с трудом удерживать всё это время, подсказали, как следует поступить с наркоманом. Я вынул из ножен на поясе простой армейский нож, который прицепил с остальной импортной экипировкой, чтобы всё было как положено. Перехватив его за клинок, протянул венгру рукоятью вперёд:
– Он свидетель, иди и убей его. Только тихо.
Реакции на такое предложение ждать не пришлось: наёмник безразлично кивнув, взял нож и быстро зашагал к проходу между складами. Я тронул тангенту рации и запросил Михася:
– Рысь, свет на четвёрку. Если динамит – глуши гостя.
Мишка маякнул тоном рации, что приказ понял. Я уже собрался набить код на складской двери, но тут слева и сзади раздался сначала приглушённый крик, а затем сухо защёлкали вразнобой сразу три ствола. Инстинкты опередили сознание, как это бывает в момент опасности: мгновенно сместившись влево и вниз, я припал на одно колено и вскинул автомат к плечу, развернувшись в сторону перестрелки. Мгновенно перед мысленным взором возник план-схема аутпоста: стреляли от второго жилого строения, где размещался командный состав. Согласно данным наёмника, сейчас там вообще никого быть не должно. Тут же ожила рация, доклады следовали один за другим.
– Волшебник – всем: бегун на три часа! Пятьдесят, северо-восток.
– Коса – Лешему! Красный по секторам, цель блокирована строениями!..
– Бык – Волшебнику! Бегуна не вижу!..
Кто бы ни прятался в здании, его следовало отыскать очень быстро. Вызвав всех по рации на общей частоте, я приказал:
– Леший – подгруппе зачистки! Работаем по четвёртому варианту, расчехлить маяки. Бык и Волшебник – чёс на север и северо-восток. Коса – прикрытие. Рысь – работа по своей задаче, не отвлекаться!..
Я сменил позицию, взобравшись на штабель из каких-то тарных ящиков, составленных в куб. Теперь крыши всех немногочисленных строений оказались на пару метров ниже. Обзор получился неплохой, однако с востока тент автостоянки перекрывал вид на дорожку, ведущую к воротам. Несколько раз бойцы докладывали, что беглец не обнаружен, Ирина молчала, но я каким-то шестым чувством уловил ярость и бессилие девушки. Вдруг порыв налетевшего ветра приподнял край тента над крайним справа от меня углом автостоянки, и я увидел скрючившуюся у стеллажей с покрышками тёмную фигуру. Без резких движений отложив автомат, я вынул трофейный прицел и всмотрелся в то, что принял за фигуру человека. Фигура не шевелилась, но я заметил лёгкое облачко пара, потом ещё одно, и ещё. Нужно удостовериться, что это и есть наш бегун. Вызвав ребят, я шёпотом произнёс:
– Леший – подгруппе. Всем стоп. Возможный контакт на семьдесят, юго-восток. Обозначить себя!..
Фигура не шелохнулась, даже когда последовали доклады от Алекса с Сергеем – каждый выполнил приказ, обозначив себя согнутой в локте левой рукой, сжатой в кулак. Взяв автомат, я передвинул флажок предохранителя в положение стрельбы одиночными и, выцелив верхнюю треть фигуры плавно выжал спусковой крючок. Выстрел получился громким, отозвавшись по округе скупым эхо. Фигура дёрнулась, поплыла. Сопровождая цель, я выстрелил ещё раз, но всё осталось без изменений. Не отрывая взгляда от потерявшей правильные очертания фигуры, замираю и жду. Вдруг рядом возникло какое-то движение и в следующий миг показалась часть бедра с белой повязкой над коленом. Рация доложила голосом Сергея:
– Бык – Лешему, отбой. Бегун на ноль помножился. Чисто.
Тут же последовал доклад от Михася, приятель сообщил, что венгр не схалтурил и честно прирезал нарка-часового. Как бы в подтверждение его слов, к штабелю, где я стоял, подошёл Чаба. Долговязый наёмник уже успел перевязаться как следует, повязка небольшим бугром выпирала из-под воротника куртки. Некоторая заторможенность давала простор для предположений по поводу обезболивающего, которым он укололся. Однако в целом он выглядел неплохо, что собственно и требовалось в ближайшие пару часов. Я спрыгнул вниз и принял у наёмника уже чистый, но слегка влажный нож. Спокойным голосом венгр сказал:
– Всё сделал. Этот мудак даже не понял, что случилось. Не думай, что это было легко, я не любитель резни.
Слова наёмника прошли мимо моего сознания, этот человек был мне совершенно безразличен. Я молча кивнул, забрал нож и сунул его в ножны на поясе.
– Хорошо, теперь давай закончим работу. Открывай арсенал, ищи пластиковую взрывчатку и одноразовые гранатомёты. Я пойду в второй ангар, нужно прибавить пару шансов к тем, что мы уже имеем. Потом всё как намечено.
Набрав простую комбинацию цифр и едва дождавшись, когда сработает замок, я рванул дверь склада вправо. Внутри сразу вспыхнули лампы дневного освещения, пахнуло деревом, оружейной смазкой и железом. На ходу я вызвал вторую группу и дал сигнал выдвигаться. От входа раздался рык дизелей, ребята подогнали два первых грузовика. Указав подошедшему Сергею на два верхних стеллажа у правой стены, я приказал:
– Судя по маркировке, там лежит хороший «станкач», его надо погрузить в первую очередь. С «утёсом»{36} приходилось работать?
– Только на полигоне, когда сборы институтские проходил.
– Ничего, вполне возможно, что хорошее умение и не пригодится…
От двери послышались голоса, вошли ещё двое бойцов из прибывшей только что группы Новика. Оба были одеты в импортную полевую форму, уже с нашивками «Блэкстоун» прикреплённом на «липучку» у верхнего среза бронежилетов. Указав парням на копошащегося у стеллажа Сергея, я вышел на улицу и присоединился к ещё одному бойцу из второй группы – Алику Сомову. Они с Волшебником уже укладывали бруски пластита на дно оружейных ящиков, которые предстояло везти на базу, как готовые к отправке трофеи. Взрывчатка укладывалась в укупорки с автоматами, солидный запас шёл на дно ящиков с боеприпасами. Каждый гостинец Алекс оснастил простейшими электродетонаторами, работающими по принципу остаточного питания. Проще говоря, вместо ненадёжного таймера используются полуразряженные «пальчиковые» батарейки. Пока заряд есть, работает реле замедлителя, когда он иссякнет, происходит подрыв бомбы. Обычный таймер на основе начинки сотового телефона или часового механизма может сбить обратный отсчёт – пойти быстрее, начать отставать, и тогда кранты. Опытным путём сапёр подобрал шесть пар аккумуляторов, чей заряд истекал через тридцать минут. Плюс-минус десять секунд в разных заготовках определяющим фактором не будет. Когда наши ящики окажутся в заглублённом хранилище, склад стартует на орбиту, это совершенно точно. Ещё через час вся найденная взрывчатка была размещена в двенадцати ящиках с оружием и боеприпасами. Особую надежду я возлагал на те «гостинцы», которые сейчас мирно лежали в укупорках со стадвадцатимиллиметровыми гаубичными снарядами. Эти точно не подведут.
Приготовления мы закончили, когда небо сменило оттенок и из синевы постепенно стали уходить оттенки чёрного. Отогнув клапан над циферблатом часов, я увидел светящиеся цифры: 06.12. Включив рацию, запросил снайперов:
– Коса, Рысь – здесь Леший, на связь!
Сначала отозвался Михась. В голосе приятеля я уловил тревожные нотки:
– Рысь – Лешему, по секторам «зелёный».
Затем хрипло с провалами вышла в эфир Ирина. Её голос звучал бесстрастно, иногда мне трудно определить настроение девушки даже лицом к лицу, что уж тут говорить о фразах, брошенных по плохой связи:
– Коса… Лешему… «зелёный».
Пока всё шло по ранее проработанному сценарию. О смерти Варенухи я старался не думать – пока вражеские самолёты взлетали с авиабазы, всё личное оставалось где-то на периферии сознания. Помогала давняя привычка не сближаться даже с теми, кто по общепринятым стандартам мог считаться больше, чем просто знакомыми. Когда смерть ходит рядом, время от времени заглядывая то прямо в лицо, то, уводя с собой в небытие тех, с кем только что делил очередной пуд соли, учишься быть отстранённым. Если каждый раз рвать душу, скоро от неё останутся жалкие лохмотья. Для меня лично проще не узнавать человека слишком близко, тогда не так остро ощущаешь потерю. Но всё равно каждая смерть братьев по оружию оседает где-то там, на дне души. Время от времени ловлю себя на мысли: а вдруг однажды случится так, что этот груз просто не получится сдвинуть с места…
