Сергей Недоруб - Новая Зона. Друзья друзей
– Логично, – кивнул Борланд. – Шмотки-то мне вернут?
– Если ты того хочешь.
– Рассказывай, где искать Литеру.
– Сгоревший «Додж Вайпер» на Тимирязевской. – Уотсон даже не оторвался от экрана ноутбука. – Ищи там след.
– Я уже был там.
– Это все, что мне известно.
– Эй! – Борланд подошел ближе. – Мне этого мало.
– Извини. – Уотсон пожал плечами. – Больше я ничего рассказать не могу.
Борланд не шевелился. Уотсон посмотрел на него поверх экрана.
– Тупик, верно? – произнес он. – Сейчас ты думаешь, почему с тебя сняли наручники, вместо того чтобы запереть в чулане и выбить номер кода силой. Я считаю, что добротой можно решить много вопросов. Дверь сзади меня теперь открыта. У тебя остался один жетон, до отлета еще два часа. Я советую тебе просто выйти и потратить это время с пользой. Встретимся в Арханово. И да, причинять мне вред бессмысленно. Я активирую жетон на себе после твоего ухода. Просто… просто уходи и не мешай мне. Я тебе ничего не должен.
– Да, не должен, – ответил Борланд. – И ты прав, это тупик. Но видишь ли, в чем дело… Сталкеры любят тупики. Потому что тупики показывают верное направление. Просто повернись и поступай противоположным образом.
– Как скажешь. – Уотсон отмахнулся от него, как от мухи. – Пойди взломай пару дверей, убей кого-нибудь, но, будь добр, не мешай мне больше.
– Не буду. Как, кстати, твое здоровье?
– Вот покину Москву и буду в порядке.
– Отлично. Значит, количество лейкоцитов в крови уже в порядке?
Пальцы Уотсона замерли над кнопками.
– А что? – спросил он.
– Да ничего. Что это ты так напрягся? Слово знакомое услышал?
Уотсон помолчал немного, громко дыша.
– Иди, ищи Литеру, – сказал он угрюмо.
– Нет нужды. – Борланд оказался около окна и положил обе ладони на стекло. – Я нашел ее два дня назад.
Оконная панель разбилась вдребезги, целиком, не оставив ни малейшего целого участка. В комнату ворвался холодный воздух. Уотсон вскрикнул, вскочил со стула, глядя на дыру в стене, выбитую снайперским выстрелом. Подойдя к нему, Борланд врезал ему в живот и оттолкнул в сторону. Наклонившись над компьютером, он двумя кнопками запустил программу активации пустого жетона. Выскочило окошко с требованием ввести пароль.
Борланд напечатал «лейкоцит» в латинской раскладке.
– Ты дурак, Уотсон! – крикнул он. – Все плодишь новых врагов, ждешь, пока кто-то с их стороны попросится к тебе в друзья! А к людям нужно идти самому! Иди к боссам «Тектона», расскажи им про уязвимость в системе эвакуации! Работай, помогай, не ищи легких дорог! И люди сами же тебя отблагодарят! Билет в лучшую жизнь надо заслужить!
Ноутбук пискнул, красно-золотистый жетон выпрыгнул из слота Борланду в руку.
– Тебя остановят! – завопил Уотсон, в страхе прижимаясь к стене. – Ты не выйдешь отсюда с жетоном! В этом штабе шестьдесят бойцов, и они слушают меня!
– Вот и развлекай их, – спокойно ответил Борланд, беря жетон в зубы. – А мне пора. У меня путевка… теперь уже на двоих.
В комнату влетел гарпун, врезавшийся в стену в метре от пулевого следа. Засвистел растягивавшийся трос. Борланд снял с гарпуна карабин, пристегнул к тросу, взялся за него покрепче и выпрыгнул из окна.
Уотсон подполз к краю, стараясь не порезаться об осколки стекла, в смятении посмотрел вниз. Борланд несся по тросу вниз под углом в тридцать градусов от горизонтали, к противоположному краю Багратионовского моста. Глядя на ускользающую от него цель, Уотсон услышал топот ног по лестнице за спиной и истошно закричал. Его вопль развеялся в глухой, безразличной Москве, и Уотсон потерял сознание.
Часть V
1
Киев, Подольский район
19 марта 2013 г.
15:51
– Расскажу вам притчу, друзья мои. Жил на свете бедный музыкант, и не было у него ничего, кроме старенькой гитары «Урал». Вышел он однажды на берег озера, сел, начал играть и уронил свою гитару в воду. Долго плакал он, пока не вышел из озера черт – с металлическими пластинами на глазах, пробками на ушах, скобами на губах. И не спросил: «Ты чего плачешь, парень?» – и ответил музыкант, что гитару утопил. Черт ныряет в воду, возвращается и протягивает музыканту «Фендер Телекастер» с потертым ремнем. Спрашивает: «Твоя гитара?» – музыкант головой мотает и хаером машет. Черт снова ушел в воду, скоро опять возвращается и приносит с собой свеженький «Гибсон Лес Пол», только-только с фабрики. Снова спрашивает: «Твое весло?» – музыкант снова в отказ. В третий раз нырнул черт и вернулся уже с «Уралом». Музыкант порадовался, козу показал, и черт подарил ему все три гитары. Вернулся музыкант к друзьям на репбазу, рассказал им про случай, и второй гитарист, что побогаче был, захотел тоже все ништяки получить. Прибежал к озеру, швырнул свою гитару в воду, сидит и горюет. Вынырнул черт и спрашивает: «Чего ноешь?» Музыкант ему пожаловался на утопленную гитару, черт нырнул, вернулся с «Фендером», спросил: «Твое?» – музыкант радостно запрыгал, мол, мое, мое! А черт ушел под воду с гитарой и больше не вернулся. Так и остался гнилой музыкант без гитары.
– Чушь какая-то, – сказала Литера, помешивая соломинкой молочный коктейль в стакане. – Сам придумал?
– Да если бы… – Фармер откусил от большого гамбургера и принялся жевать с жадностью. – Истинная правда.
Уотсон, до этого сидевший молча, отпил кофе и сказал:
– По-моему, я читал эту сказку в другой интерпретации.
– Увы, на этот шедевр имеется куча пародий, – проговорил Фармер с набитым ртом. – Я донес до вас первоисточник. И теперь вы сможете передать его потомкам в целости и сохранности.
– А мораль какая? – спросила Литера.
– Что значит какая?
– Человек остался без гитары. В чем смысл?
Фармер чуть не поперхнулся гамбургером.
– Так он черта обмануть хотел! – воскликнул он. – На халяву гитарки получить хорошие! Вот его и наказали!
– Ну и что с того, что хотел? – не унималась Литера. – Раз предыдущему предложили, то нормально, что и другой захотел. Что он сделал не так?
– Думаю, второй музыкант недооценил проницательность черта, – предположил Уотсон. – Поведенческий профиль, вычисленный на основе деяний черта в первом случае, навел второго музыканта на последовательность действий, в перспективе позволявших получить материальную выгоду с нулевыми затратами ресурсов. Однако логика черта оказалась стрессоустойчивой, и попытка второго музыканта перейти к финальной стадии алгоритма стала провальной. Что и привело его к потере вклада.
– И что с того? – повторила Литера. – Вы мне сразу объясните, в чем прикол?
