Матвей Курилкин - Охотник
Аксель, который как раз растирал ей руки, тут же прекратил свое занятие и схватился за воду. Приподняв девушке голову, он приложил к ее губам флягу. Он стал приговаривать что-то о том, что сейчас ей станет легче, нужно только попить. Девушка и без того не собиралась отказываться от воды, она присосалась к горлышку, и, кажется, не думала от него отрываться. Наконец она прекратила пить и прохрипела:
– Где мы?
Аксель коротко объяснил, что произошло.
– Полежи немножко, приди в себя, я пока попробую разбудить гро Гуттормсена, – попросил юноша.
– Я в порядке, – сказала Кара, хотя по голосу ее никак нельзя было этого сказать, – только почему так лицо болит?
– Вы долго пролежали на солнце, я тоже обгорел, хоть и не так сильно.
– То есть я выгляжу еще хуже, чем ты? – поинтересовалась девушка. – Отличная новость. Да что ты его гладишь, постучи слегка по щекам. Если он не при смерти, то очнется. Давай, ничего ему не будет. – Кара с трудом села.
Аксель последовал ее совету и несколько раз ударил охотника по щекам. Наконец мужчина застонал и приоткрыл глаза. Юноша тут же прекратил издевательство и поднес к его губам флягу.
– Нам нужно куда-то спрятаться и прийти в себя, – подытожил охотник, выслушав короткие пояснения Акселя о событиях, произошедших за то время, которое они провели во сне. – Жаль, что ни одного из стражников не осталось в живых, мы могли бы уже сейчас вернуться к стене и заставить их дать показания в полиции.
Аксель хлопнул себя по лбу и признался, что совсем забыл про того сержанта, которого он оставил связанным в доме. Гро Гуттормсен от радости даже нашел в себе силы, чтобы подняться на ноги и выбраться из телеги.
– Ох, холера, чем же нас таким напоили, – простонал он, держась за борт телеги. – Перед глазами все кружится. Юноша, вы просто молодец! Нужно его скорее сюда перенести, пока не сбежал. Вы, барышня, тоже вставайте – чем больше будете двигаться, тем быстрее придете в себя. И воды, конечно, нужно как можно больше.
– Лучше отведите пока лошадь куда-нибудь с площади, – попросил Аксель. – Вон к тому дому. А вытащу я его сам, так быстрее получится. Я боюсь, сейчас кто-нибудь появится.
– Ерунда, – отмахнулся гро Гуттормсен. – Выживший один, и он ранен. Судя по солнцу сейчас два часа пополудни, значит, до лагеря он доберется только к закату. Ночью никто сюда мстить не полезет, значит, гостей можно ждать примерно через сутки. И то сомнительно. Никто здесь столько времени их ждать не станет, и они это прекрасно понимают.
– Почему вы думаете, что он доберется до своего лагеря только вечером? – не понял Аксель.
– Ну это же совсем просто! – подала голос Кара, которой наконец удалось выбраться из телеги. Ты говорил, что стражники отправили голубя рано утром. Голуби летают быстро, так что это время можно не учитывать, значит, дорога сюда заняла у славных жителей Пепелища около шести часов. И примерно столько же понадобится раненому, чтобы вернуться. Это если он ранен легко.
Аксель согласился, что мог бы и сам догадаться, и побрел за стражником. Теперь, когда напряжение его отпустило, он с трудом заставлял себя переставлять ноги – сразу навалилась усталость, заболело обгоревшее на солнце лицо и каждая из полученных ссадин и синяков. С новой силой навалился голод.
Стражник так и лежал там, где юноша его оставил. Развязывать сержанта и приводить его в себя он и не подумал – отчасти из мести, отчасти потому, что просто побоялся. Здоровый и сильный мужчина имел неплохие шансы справиться с двумя еле переставлявшими ноги жертвами работорговцев и усталым и голодным Акселем. Загрузив стражника в телегу, Аксель вернулся к центру площади и собрал все метатели и стрелометы со стражников и работорговцев, а также все съестное из сумок, которое смог найти. Тот факт, что он обыскивает мертвые тела, Акселя больше не смущал, и, даже переворачивая тело лейтенанта, которого он убил собственноручно, никаких неприятных ощущений юноша не испытал. Может быть, от усталости, а может, потому, что он и в самом деле не сожалел о смерти этих людей. Откровенно говоря, Аксель с трудом удержался от того, чтобы не начать жевать что-нибудь из трофейной снеди прямо на площади, среди трупов. И даже ужаснулся от собственной черствости и равнодушия как-то походя, краем сознания.
Сложив все добытое, он помог друзьям взобраться обратно в телегу, и повел лошадь по ее же следам. К счастью, возвращаться на место ночной стоянки не пришлось – всего через пару миль, гро Гуттормсен предложил остановиться возле одиноко стоящего здания. Когда-то это был дом, окруженный садом, от которого теперь остался только первый этаж с частью стен и остатками крыши. Развалины обещали хоть какое-то убежище от солнца, а наличие открытого пространства вокруг позволяло надеяться, что никто не подойдет к этому убежищу незамеченным.
* * *Бывшим пленникам понадобилось несколько часов, чтобы хоть немного прийти в себя. Как только они расположились на стоянку, Аксель наконец дорвался до еды и набросился на нее с такой жадностью, что гро Гуттормсену пришлось останавливать юношу, иначе последний рисковал заполучить проблемы с пищеварением. Сам охотник, как и воровка, пока даже смотреть не могли на еду без отвращения – действие зелья, которым их напоили, заканчивалось, но обоих по-прежнему мутило. Зато воду они потребляли в нездоровых количествах и все никак не могли напиться. Да и вообще состояние их было очень далеко от идеального – лица, обгоревшие на солнце, немилосердно болели, глаза до сих пор слезились, конечности, которые долгое время были перетянуты веревками, ныли, и к тому же у обоих был жар.
– Если я ничего не путаю, срок, в течение которого полиция должна расследовать гибель капитана Якобссона, подходит к концу, – сказал охотник, глядя на небо с появляющимися на нем звездами. Вид у мужчины был задумчивый и недовольный, и напряженный – совсем не такой, какой должен быть у человека, недавно избежавшего смерти или рабства. – Через два дня полиция должна назвать виновника. Чтобы добраться отсюда до северных ворот – ближайших, если я не ошибаюсь, потребуется около восьми часов. Еще столько же уйдет на всякие бюрократические глупости, допросы и прочее… Это если наш бравый сержант согласится давать показания. Впрочем, не думаю, что молчание в его интересах.
Гро Гуттормсен нарочно повысил голос, чтобы лежащему в телеге сержанту было лучше слышно. Его разбудили, как только остановились на стоянку, но сержант придя в себя, не произнес ни слова, – Организовать столь масштабную преступную торговлю одному лейтенанту было не под силу. Я более чем уверен – у него остались сообщники за стеной. Кто-то помогал ему финансово и на чью-то помощь он рассчитывал, когда собирался сбежать с деньгами и ценностями, прикончив предварительно своих незадачливых подчиненных.
