Ахэнне - Mortal Kombat: Icedpath
Лю Кэнг смял неживые цветки, и прелый сок размазался по его ладони.
Окей, курорт закончен. Пора в дорогу.
— Где Джакс? — спросил Лю Кэнг деловито, и Китана восприняла его мы-еще-в-Пути. Да, разумеется.
— Спит еще, полагаю, — пожала она плечами. — Да вон он, сзади тебя.
Лю обругал себя. Он воистину расслабился… не расслышать шаги неуклюжего Джакса. Не-Мир нарочно успокоил их.
Значит, следует ожидать чего-то крайне гадкого.
— Ребята, вы чувствуете… — начал Джакс.
Лю и Китана синхронно кивнули.
— Пойдем, Джакс.
— О да, — пробурчал майор. — Мы ведь на задании, как же позабыть?
— На задании… И безопасная зона кончается. Так решил
(Боги?)
Не-Мир, — Китана словно ставила точку. Джакс внезапно разозлился: почему она ведет себя свысока? Мисс-всезнайка-черт-бы-ее-подрал. С Пророчицей она тоже обещала спасение, а закончилось все проклятым Мостом. Лю в рот ей смотрит, но он-то, Джакс, не втюрился по уши в высокомерную эденийскую девицу…
Он вспомнил о Кейдже. Кейдж ненавидел ее — когда Милина заразила его… а Саб-Зиро защищал, но теперь оба мертвы, а они все так же идут и нет конца, и…
Что же делать?
Надеяться.
Лю и Китана уже отошли на добрые сто метров. Джакс вздохнул и заторопился за ними.
Приблизительно с полкилометра тянулась все та же идиллическая картинка, разве чуть подпорченная. Фрукты были свежи, но Не-Мир распологает к гниению, и червоточины утыкали миловидные яблочные угодья. Адаму и Еве пора "изгоняться". Пасторальный пейзаж постепенно выцветал. А вот деревья — деревья становились все выше и гуще, древнее и
(опасней?)
Лю схватил запястье Китаны, словно защищая ее. От кого? От деревьев? Глупости какие, растения не кусаются.
На Земле, уточнил внутренний голос.
А дубы, буки и вязы, а может, и вовсе неизвестные науке исполины все учащались. Словно стискивали, словно обступали угрожающей толпой. Лю почему-то припомнил эденийских линчевателей. У сосен и вязов не наблюдалось петель и кинжалов, зато ветки — узловатые, когтистые, точно когти кондора, поскребывали прямо над ухом Чемпиона.
— Что за дерьмо? — выдал Джакс. Он поежился.
— Не знаю, — шепотом ответил Лю.
— Это Живой Лес, — фирменным "всезнающим" тоном сообщила Китана. — Осторожней…
— Полезная информация. Особенно — "осторожней"! — фыркнул Джакс.
— Могу добавить: Живой Лес — это пленные души… Вообще-то он всегда рос во Внешних Мирах, но Не-Мир имитирует чужие лица… — Китана ступала, избегая выпирающих раковыми опухолями корней. Лю тщательно копировал ее движения. Джакс счел за лучшее последовать его примеру.
Деревья всхрапывали. Лю очень надеялся, что они спят. И не проснуться, покуда троица Избранных не минует малоприятное место.
Ветка покорябала затылок Лю. От неожиданности он едва не вскрикнул, но Китана стиснула запястье Чемпиона до хруста. Не кричи. Не буди Лес. Он Жив — но это псевдожизнь, жестокая и всененавидящая.
Сгустился полумрак, градиентный в самую натуральную мглу: верхние ярусы крон сплелись тесно, сражаясь за сантиметры и микроны пространства. Своды стволов с лицами теперь были ужасающе схожи с пещерой… и Джакс, негромко выругавшись, закинул крючок-предложение о возвращении.
Китана только рассмеялась. Он опять ругнулся. Да, конечно. Они в Не-Мире. Пути назад не спроектировано.
— Чертова темень, — пробурчал он.
Лю попытался призвать немного его Огня… но спички подмокли. Мрак дышал тяжелым растительным, гнилостным запахом. Что-то явственно шевелилось, но туннельная темнота не позволяла вычислить врага. Лю поплотнее прижал к себе Китану.
Китана шагала уверенней, привычная к темени эденийских ночей. Но Живой Лес, жуткие легенды нервировали и ее.
Чьим окажется лицо следующего вяза?
Что прорычит он пришельцам?
— Все будет хорошо, — обнадеживающе (себе?) проговорила она. Но звучало то бледновато.
— Неужто ни у кого нет зажигалки? — ворчал Джакс.
— Вообще-то я мог призывать огонь… — ответил Лю. — Но здесь — не выходит!
— Так попытайся! Мы заблудимся в этом гнилье!
— Джакс, мы не заблудимся, если Лес не пожелает того, — изрекла Китана.
— Опять фатализм? Ты и на Мосту то же говорила!
— И еще повторю. А иначе — нельзя. И не жалуйся, в конце концов ты жив.
— О да, — Джакс взбесился окончательно. Жив. Какая радость-то — еще не сдох, но вроде того, шляется по аду в поисках неизвестно чего. Существующего ли?.. За что?!
Он сорвал гнев на ближайшем стволе. Древесина оказалась неожиданно твердой, каменной на ощупь и стылой, словно надгробный камень. Но хуже всего было другое.
Дерево раззявило пасть — огромную, с годичными кольцами зубов, источающую болотные газы. И крючья ветвей потянули майора к жуткому провалу…
— Убирайся! — проорал Джакс.
— Джакс?! Где ты?! — голоса Лю и Китаны рассыпались незагоревшимися угольками. Лю метнулся обратно — наощупь, растерянно. Где-то на дне мозга уже значилось "Оставь его. Он мертв".
(Нет! Не так сразу, проклятый Не-Мир!)
Лю Кэнг вновь призвал его Стихию — и на сей раз она подчинилась на краткий, растерянный миг. Джакса он не обнаружил.
Зато обнаружил кое-кого другого.
Того, кого тьма вполне устраивала. Того, кто был трусоват, но во мраке обретал особую подколодную силу.
Рептилия.
Лю Кэнг скривился от отвращения. Он уже встречался с ящером — перед битвой с Шэнг-Цунгом на первом Турнире, и бой с негуманоидом вспоминался Лю… грязью. Вот именно, словно вымазался в иле или загаженной луже.
— Ты! — бросил Лю. Китана подскочила, ее вееры отразили слабый отблеск огня, созданного Чемпионом.
С челюстей Рептилии капала ядовитая слюна. Он ухмылялся.
(эй, а почему мы можем разглядеть что делает гаденыш?)
Своевременная мысль.
Да, теперь Живой Лес не представал непроницаемым траурным крепом черноты. Потому что за спиной Рептилии, охраняя Дерево, схватившее и обвязавшее Джакса лианами, стоял Кэйно с коптящим фонариком. Кэйно тоже усмехался, и Лю подумалось, что уголовник с ящером обладают поразительным сходством… и что наемник успевает спеться со всеми — что с Лин-Куэйевскими киборгами, что с рептилоидами…
— Попалиссссь! — торжествующе прошипел Рептилия. Он едва не прыгал на месте в какой-то пародийно-отталкивающей манере. Он явно имитировал человеческие жесты, и от этого выглядел еще фальшивей, неантропоморфней и чужеродней.
— Ага, попались! — подгавкивал Кэйно. — Классная была идея — приманить вонючий лес! Рептилия, ты гений! И Шэнг-Цунг тоже, хоть и колдун!
Ярость — такая горячая, словно вены у кончиков пальцев — выплеснулась в свежий залп огня. Ничто не остановит его, даже мутная гуща псевдожизни.
Рептилия легко увернулся от атаки Лю, скаля зеленоватые зубы. В тусклом освещении коптилки они напоминали два гриба. Поганки.
— Отпустите Джакса! — рявкнул Лю.
(и деритесь как мужчины, правда? Но Рептилия — не мужчина… а Кэйно — он не способен и сунуться на Мост, он — шакал…)
— Отпустите его, прихвостни Шэнг-Цунга, — с булькающим кипятком лже-спокойствия повторил Чемпион.
Его проигнорировали. Он мельком оглянулся.
Лес загустел сплошной стеной. Никаких вариантов.
— Нет! — Китана вспорола веерами ветви и кору. Бесполезно. Они попались, ибо так и задумано. На дне любого рая таятся Змеи… Рептилии…
Ящер плюнул. Лю уклонился, но плевок был не нападением — издевкой, ибо раб некроманта праздновал победу. Легкую. Очень.
— Ну че, теперь и этих духам на подкормку? — осведомился Кэйно. Рептилия кивнул.
— Чудненькие червячки! Ха-ха, самый перегной! — ржал уголовник.
За спиной Лю и Китаны, задавленных плетеной корзиной ветвей, началось шевеление. Финальная фаза пробуждения Леса. Его жизнь — это их, его, Китаны и Джакса — смерть. Все живое существует за счет гибели, вот печальная истина…
Сучья, подобные иглам или рыбьим костям, обвили Лю плотными кольцами. Он потерял из вида Китану, он исступленно позвал ее, но тьма и Лес пожрали его крик.
Ветви, вздрагивая голодными змеями, подгребали к горлу. Скользкие, поросшие мхом отростки хлестали по лицу и ковырялись во рту. Лю выплюнул гнусную щепку, но три новых выросли взамен первой.
Плесневые побеги — бамбуковая казнь и паучье высасывание. Гибрид.
Лю захрипел: пережали горло. Впрочем, пока Дерево удовлетворилось: Рептилия невнятно приказал потерпеть. Ты получишь свой ужин, растение, но не раньше, чем я наиграюсь.
— Круто, круто, лягушка ты рогатая, — загибался от хохота Кэйно. — Как ты ими командуешь, просто овечки у тебя! Ой, прикажи той дубине выдавить кишки из Джакса, эй, Рептилия, давай!..
Ящер зашипел.
Кэйно осекся.
Рептилия подскочил к уголовнику, и хохот моментально стих — испуганным мышонком забился в норку. Дежа-вю бунта машин хлестануло Кэйно прутом. Или карой в наручниках.
