Даниэль Дакар - Фабрика героев
— Капитан, а вы помните, какой у вас день цикла? — ядовито поинтересовалась Элис.
— Цикла? Какого цикла? Ох… — Следующую тираду, длинную и эмоциональную, программа переводчик, видимо, не смогла обработать, а Савельев только хмыкнул. Впрочем, все было понятно и без перевода.
— Вот именно, — вздохнула второй пилот. На лице Мэри появилось выражение усталой обреченности:
— Элис, дорогая, а у тебя что — не хватило сообразительности сказать, чтобы меня не вытаскивали? Не то чтобы я уж очень дорожила своей жизнью, но быть казненной за нарушение устава… Честно тебе скажу, эта идея мне как-то не слишком по вкусу. После стольких лет беспорочной службы…
— Капитан, эта идея всем нам по вкусу не больше, чем вам. Кроме того, что важнее, русскому командующему она не нравится тоже. Поэтому мы кое-что придумали. У вас хватит сил нас выслушать?
— Думаю, да. Вопрос только в том, хватит ли у меня сил согласиться с вашей выдумкой?
Еще одна кривая улыбка.
— Господин Корсаков… — начала Элис. В эту минуту Никита счел необходимым подойти.
— Господин Корсаков — это я. Вы меня узнаете?
Мэри попыталась было лечь по стойке «смирно», но быстро оставила эту затею — мешали опутывающие руки трубки.
— Узнаю, господин контр-адмирал… ах да… без чинов… извините…
— Так вот, — продолжила Элис, терпеливо дождавшаяся окончания обмена любезностями, — господин Корсаков формально объявит вас гостьей адмиральской каюты и…
— Ты рехнулась, Донахью, — резко бросила Мэри, — и мало того, ты втянула в этот бред господина Корсакова.
— Прошу прощения, мисс Гамильтон, — вклинился Никита, — а чем вам не нравится это предложение?
— Господин Корсаков, вы не можете не понимать, какую репутацию это вам создаст! По скорости распространения сплетен флот занимает третью позицию после монастыря и борделя. Не пройдет и недели, как вам придется столкнуться с таким количеством домыслов и подначек, что…
— Сударыня, попробуйте взглянуть на это дело вот с какой точки зрения: что будет с моей репутацией, той самой репутацией, о которой вы так печетесь, если станет известно, что я мог оградить от вздорного обвинения блестящего боевого офицера и не сделал этого?
— Так-то ж от вздорного, — невесело усмехнулась Мэри и тут нервы Элис сдали окончательно:
— Вот что, мужики, ну-ка, очистите помещение. Господини Корсаков, я вас прошу — мне надо буквально три минуты поговорить с капитаном наедине. Господин Тищенко, вы можете выйти? Пожалуйста!
Врач пожал плечами, еще раз взглянул на дисплей, что-то переключил, строго посмотрел на второго пилота:
— Три минуты, мисс Донахью. Не больше. Через три минуты я вернусь. — И вышел, знаком велев техникам следовать за ним. Корсаков пожал плечами и тоже скрылся за дверью вслед за экипажем «Дестини». Ему было до смерти интересно, какой же аргумент припасла напоследок девчушка. Оставалось надеяться, что Савельев начеку. Надежда блестяще оправдалась спустя десять секунд после того, как дверь в реанимационный блок закрылась за его спиной.
— Вот что, капитан, если ты немедленно не прекратишь валять дурака, если ты спустишься на планету, попадешь в руки принципаловых прихвостней и будешь арестована, если тебе предъявят обвинение… ну, и что? слишком много если, Элис, тебе так не кажется?., если это произойдет, экипаж «Дестини» объявит о неповиновении Совету… мятеж? да как ты… смею, капитан… тебе не терпится стоять на плацу рядом со мной?… а хоть бы и так, вместе летали, вместе и сдохнем… черт бы тебя побрал… со временем — обязательно, так что мне сказать русскому?… я согласна… давно бы так…
Дверь открылась, стоящая в проеме Элис мило улыбнулась Корсакову:
— Капитан согласилась.
Десять часов спустя Корсаков, испросив предварительно разрешения каперанга Дубинина, сопроводил экипаж «Дестини» в рубку. Эскадра подходила к Бельтайну. Мэри, несмотря на ее протесты, привезли в гравикресле. Корсаков не без удовольствия отметил, что спорить с доктором Тищенко не получается не только у него. Капитан Гамильтон по-прежнему не отличалась здоровым румянцем, но выглядела собранной и спокойной, только уголок левого глаза время от времени предательски вздрагивал. Зрелище, которое с максимальным приближением вывели на экраны внешние датчики, заставило бельтайнцев совершенно синхронно сжать кулаки. Бортинженер глухо выругался сквозь стиснутые зубы, второй пилот побелела так, что стоящий за спинкой гравикресла медтехник насторожился и сделал полшага в ее сторону. Один из близнецов перекрестился, второй прикусил нижнюю губу. Багровая капля сорвалась и расплылась на полу крохотной тревожной кляксой. Лицо капитана напоминало застывшую маску, даже веко перестало дрожать. Мэри на секунду прикрыла глаза и снова уставилась на экран. Абсолютное отсутствие эмоций в голосе било по нервам:
— Так. Центрального космопорта нет. Совсем нет. Храма, надо полагать, тоже. Нью-Дублин… в целом терпимо, если не считать районов, прилегающих к космопорту. Кстати, неплохо повоевали… раз… два… угу… четыре… нет, хорошие у нас все-таки канониры. А «Гринлснд»-то еще отстреливается, молодцы… Хотя кто бы мне сказал, что там еще способно стрелять… Фаррапфор… плохо. Абердин… цел. Кармартен… тоже. Таллоу… ничего хорошего. Впрочем… Инвернес… почти не пострадал, судя по всему. Западный архипелаг… не вижу… Ха! Они уходят! Сюда бы хоть пару дюжин корветов…
— А три крейсера вас не устроят, капитан? — Корсаков почувствовал себя задетым. Мэри оторвалась наконец от экрана, повернулась к нему, и контр-адмиралу вдруг стало холодно — такая сумасшедшая надежда горела в ее глазах:
— Вы… вы собираетесь их преследовать?!
— Конечно, пожал плечами Никита, — не отпускать же мерзавцев с миром!
— А… дети?
— Дети… да, дети… Ну, допустим, «Глеба» можно, да и нужно, оставить на орбите. Так, на всякий случай. Но «Александру» не стоит идти в одиночку, а «Борис» тоже принял на борт пассажиров «Сент-Патрика», тут вы правы… Господин капитан первого ранга!
— Слушаю вас, господин контр-адмирал! — отозвался на официальное обращение Дубинин.
— Ваше мнение, насколько преследование пиратов безопасно для пассажиров «Бориса»?
Дубинин, все это время просматривавший выводимую па дисплей информацию, усмехнулся уголком рта:
— Если наши… гм… подопечные повредят «Александру» или «Борису» хотя бы надстройки, значит, нам с Чабановым пора в отставку. Кроме того, никто не мешает поменять местами пассажиров «Бориса» и десантников «Глеба», много времени это не займет.
— Решено, Капитон Анатольевич, распорядитесь. Вы удовлетворены, мисс Гамильтон? — приподнял бровь Корсаков.
— Более чем. Если господин капитан первого ранга позволит, я хотела бы предложить свою помощь вашим навигаторам, — предвидя возражения, уже готовые вырваться у Никиты, Мэри примирительно подняла ладонь: — Саммерс уходит к Зоне Сигма, это не самое комфортное место для полетов на крупных кораблях, уж поверьте аборигенам. — Ее экипаж заухмылялся, соглашаясь. — А если учесть тот факт, что монастырь Святой Екатерины активировал минные заграждения… Кстати, о минных заграждениях. Вы можете обеспечить закрытую связь на заданной частоте?
Дубинин демонстративно возвел очи горе, повелительно качнул головой и сообразительный техник подвел кресло, в котором сидела Мэри, к одному из пультов связи. Однако передать связистам частоту канала она не успела.
— Господин капитан первого ранга! Запрос с базы «Гринленд»!
Дубинин и Корсаков встали перед центральным экраном, и на нем возник высокий жилистый мужчина с рукой на перевязи. Одежда его, как и лицо, была изрядно закопчена, глаза горели, как угли.
— Полковник Марк Фортескью, Линия Фортескью, командующий планетарной обороной Бельтайна! С кем имею честь?
— Экспедиционный флот Российской империи, четвертое крыло. Контр-адмирал Никита Корсаков, командующий эскадрой. Капитан первого ранга Дубинин, командир крейсера «Святой благоверный князь Александр Невский». Прибыли по получении сигнала бедствия.
— Благодарю вас за оказанную помощь, сэр! — полковник повернул голову вправо и с кривой усмешкой произнес на кельтике: — Вот ведь чертова девка, опять она права оказалась! — мо даже не успел вернуться взглядом к русским, как Мэри со всем ехидством, на какое была способна, прокомментировала:
— Я все слышу, полковник! — И Марк Фортескью только что не влез в экран коммуникатора.
— Прошу прощения, господа… Мне показалось, или у вас на борту находится капитан Мэри Гамильтон?
Дубинин посторонился и техник ввел гравикресло в обзорную зону.
— В чем дело, капитан? Как вы попали к русским? Что с «Сент-Патриком»? — полковник пытался замаскировать тревогу казенной резкостью фраз, но получалось плохо. Совсем не получалось.
