Владимир Яценко - Бог одержимых
Чтобы однажды быть прижатыми лицом к лицу в переполненном вагоне метро?
"Рука Аллаха!" - понял Ибрагим.
"Пути Господни..." - подумала Мария.
Ежевечерний променад по Юго-Западу однажды вылился в воскресную верховую прогулку в Битце. По будням - Воробьёвка, Лужники. По погоде - с Курского вокзала электричкой до Чехова, а оттуда до Волосова автобусом: дельтаплан, парашюты. Зимой - лыжи... а летом он увёз её в Юго-Восточную Анатолию, в диярбакырский вилайет, под горячее дыхание Сирийской пустыни.
Они бродили по убитой солнцем степи и любовались далёкими горами с голубыми вечноснежными вершинами.
Как-то Малик поведал, что работает в исламской энергетике с восьми лет, когда ему доверили собирать тезек - твёрдотопливный элемент для обогрева хижин из саманного кирпича.
"Что ещё за "тезек"? - удивилась Мария. - На лекциях нам такого не давали!"
Он привёл её к пастухам. Объяснил, что тезек лучше собирать вечером, когда стадо выгоняют с пастбищ. Сытые коровы щедрее на навоз...
"Навоз? - ужаснулась она. - Ты собирал навоз?"
"Разумеется, - гордо ответил Ибрагим. - И напрасно смеёшься. Мой тезек был лучшим в вилайете. Брали только на растопку и платили вдвое..."
"Но почему? - удивилась Мария. - Конопли, что ли, коровам подбрасывал?"
"Дело не в питании коров, - пояснил Ибрагим, - а в способе сушки..."
Он увёз её в пустыню, показал нефтяные вышки.
"Они стоят в местах, где я сушил тезек, - сказал Ибрагим. - Нефтесодержащие газы вырывались на поверхность и пропитывали коровьи лепёшки горючими маслами. А когда большие люди пришли за нефтью, отец выгодно продал им мои знания, где бурить скважины..."
Мария долго смотрела в пустыню, пытаясь представить, как она выглядела до установки вышек, и спросила: "Но как ты эти места отмечал, дорогой? Здесь же только камень! Кругом всё одинаковое!"
"В том-то и дело, - усмехнулся Ибрагим. - Чутьё у меня. Всегда знаю, где, что лежит..."
***
В центре управления Ибрагим первым делом проверил давление в магистрали. Потом просканировал участки техпроцесса: подача к реактору реголита, давление на входе ожижителя, приём и хранение жидкого водорода. Всё в норме. Тревожных сигналов нет.
- Взгляни на температуру, дорогой, - сказала Мария с соседнего кресла. Ибрагим послушно повернул голову к жене, но она его остановила. - Я перевела картинку на твой монитор.
На экране развернулась карта сечений температурного поля придонных слоёв.
- Ого! Девять градусов! Нужно связаться с РМЦ...
- Я уже вызвала Змеиный. Они ждут данных со спутника.
- Проверь биржу.
- Что?
- Проверь биржу, - повторил Ибрагим. - Котировки акций на энергодобывающие отрасли.
Мария зашелестела клавишами, а Ибрагим вернулся к своему дисплею.
"На два градуса выше обычной температуры, - сказал он себе. - Это мы, что ли, нагрели? А следствие очевидно: конвективный поток тёплых придонных слоёв поднимет к поверхности сероводород. Вопрос только: сколько?"
- Змеиный отозвался, - сказала Мария. - У тебя на экране.
Что-то в её голосе заставило его вновь повернуть к ней голову. Да. Он не ошибся - она была испугана. "Испугана? - подумал Ибрагим. - Да она в ужасе от того, что я сейчас увижу!"
Он вернулся к своему экрану и покачал головой - было от чего испугаться: разогрев морского дна охватил обширную территорию вокруг семёрки насосных станций.
"Жирная лохматая гусеница... две сотни миль в длину и около тридцати в ширину, - размышлял Ибрагим. - Да. Это наша работа. Слишком кучно стоим. Если бы чуть раздвинуться, диссипация температуры исключила бы конвекцию..."
- Я сделала предварительный расчёт процесса, - сказала Мария. - Плохо дело, Ибрагим.
- Ты биржу проверила? - неприветливо осведомился Малик.
- Котировки пока стабильны.
- Немедленно продай все наши реголитовые акции. У нас было что-то из недвижимости на побережье?
- Золотые пески, Одесса, Судак, Зонгулдак...
- Всё продай. Всё что есть. Сейчас же. Активы вложи в космический гелий.
- Рифату это не понравится.
- Женщина! - взорвался Ибрагим. - Делай, что тебе говорят!
Она обиженно засопела над клавиатурой, а он сосредоточился на страшненькой картине грядущего Армагеддона. Он не хотел смотреть на результаты расчёта Марии. Лучше всё сделать самому, а потом сверить. И методику, и результаты. Как в старые добрые времена. В студенчестве. Но не прошло и пяти минут, как в нижнем левом углу монитора заморгал сигнал вызова.
Отец.
"Быстро", - одобрительно оценил Ибрагим.
Он подтвердил вызов.
В экран втиснулось морщинистое лицо Рифата Малика.
- Во имя Аллаха, сын, зачем ты продал неверным нашу семейную собственность?
Рифат говорил на турецком, облегчив тем самым положение сына. Мария понимала по-турецки через два слова на третье, а Ибрагиму очень не хотелось унижаться при жене.
- Объяснять долго, отец, - как можно спокойнее ответил он. - Это физика. И математика. То, за что ты платил, чтобы я учился. Хорошо, что ты вышел на связь. Грядут большие беды, и чтобы они не обрушились на нашу семью, - продай всё, что есть по реголиту, и вложи деньги в акции гелиевых компаний...
- Никогда, - отрезал Рифат. - Я никогда не отдам свои деньги неверным.
- Это всего лишь деньги, отец, - настаивал Ибрагим. - Это как фишки в нардах. Ты же можешь в кёй одасе сесть за игру с чужаком? И разве мало почёта посрамить неверного в ЕГО игре?
- Это не игра, сын...
- Цены на реголитовую энергетику упадут, - почти закричал Ибрагим. - Ты выбираешь между достатком семьи и своим упрямством!
- Не смей меня перебивать! - зашипел Рифат. - Мальчишка!
- Я спасаю себя и жену! Я зарабатываю деньги!
- Вот и хорошо, - неприятно осклабился Рифат. - Я признаю твоего джелинчика своей джелин только после того, как ты сделаешь деньги на собственных похоронах!
Связь прервалась.
Ибрагим с минуту молчал. Он был не вправе так разговаривать с отцом. Даже при условии своей стопроцентной правоты... Малик усмехнулся каламбуру.
- Он согласился? - с радостью в голосе спросила Мария.
- Что? - встрепенулся Ибрагим. - Кто согласился? С чем?
- Папа-Рифат. Я всё слышала. Он впервые назвал меня невесткой! Сказал, что признает, если ты что-то сделаешь. И ты улыбаешься.
Она радовалась жизни, а Малику нечего было сказать.
- Ну, да... - Ибрагим огладил ладонью подбородок. - Признает. Если я сделаю деньги на своих похоронах.
- Как это? - удивилась Мария.
- ...как если бы он сказал "когда рак свиснет". Давай-ка посмотрим твои расчёты.
Объяснять ей, что "gelincik" - это хорёк, а вовсе не уменьшительно-ласкательное от "gelin"-невестка, он бы не стал даже под угрозой расстрела.
- Не бери в голову, - быстро успокаиваясь, сказала Мария. - Справимся. Вот, взгляни-ка...
Она подключилась к его монитору, и вывела на экран рельеф дна.
- Станции дрейфуют над равниной. Глубина моря примерно две тысячи метров. Но на самой равнине три холма по пять сотен метров высотой, конвективные потоки стартуют с них... - Она набрала новую команду у себя на компьютере и продолжила: - Так массоперенос выглядел пять часов назад: рельеф серым фоном, формирующееся вертикальное течение - красным.
Над равниной вздымались три огромных волдыря подогретых донных слоёв. Семь ниточек-магистралей, цепочкой опускающихся к самому дну, терялись между ними. Внизу каждой из "ниток" - реактор, в котором сероводород разлагался на водород и серу. Сверху, на поверхности, - плавучие заводы по ожижению и хранению водорода.
- Так массоперенос выглядит сейчас... - уртикулы вытянулись в колонны.
- А так он будет выглядеть через пять часов... - колонны сильно изогнулись.
- ...через десять часов... - теперь изгиб был настолько силён, что было очевидно: поток насыщенного сероводорода возвращается к грунту.
- Прекрасно! - сказал Ибрагим. - Смотри-ка, зацикливается...
- Нет, - возразила Мария. - Этот виток случился из-за охлаждения потока верхними слоями и силы Кориолиса. Но на следующем цикле поток будет двигаться в уже прогретом русле. А потому не повернёт ко дну, а всей массой двинется к поверхности.
