Александр Борисов - Прыжок леопарда 2
- Разве что так. В принципе, версия всех устроит, потому, что многое объясняет. И череду покушений на Ичигаева, и угон самолета, и выстрелы на мосту. В свете ее, то, что случилось утром в Ростове - хитрый маневр, дымовая завеса, имевшая целью распылить силы милиции, направить их по ложному следу, отвлечь от района основного удара...
- Ну, голова! - вынужден был констатировать Валерий Георгиевич, косвенно признавая, что Аким не так уж далек от истины.
Когда автозак подтащил "Волгу", кум с полковником уже пели песни...
Глава 36
Если ты что-то в уме планируешь, это уже свобода; когда же при этом ты раб обстоятельств - это еще неволя. Ичигаев остался в браслетах, но без конвоя. Это тревожило.
Разве так выкупают? - думал он, переминаясь с ноги на ногу. - Где Эфенди, где дядя, где хоть одна знакомая рожа?
Свой шанс на счастливый исход он считал теперь очень призрачным и в дуще представлял, как сейчас его грохнет этот дедуля, а кум в протоколе напишет: "убит при попытке бегству".
Минжуется чех, не верит в свой фарт, - понимающе думал законник, - ишь, как глазищами зыркает, меня опасается. Зашугали его на киче нестуляки копальники, а такого поди закопай: прикрывает его крылом ангел хранитель. Загони в него хоть обойму - один хрен выживет. Нет, не скоро придет его час, успеет и поумнеть.
Была у Черкеса теория. Глаза, в его понимании - индикатор жизненной силы. С годами они тускнеют: гаснет огонь, остается холодный дым. Такие пустые зрачки он встречал лишь в палате для безнадежных, да на зоне - мрачный, поверхностный взгляд цвета табачного дыма. Никто из его носителей долго не протянул: спид, заточка, туберкулез, гепатит, петля, пневмония - у смерти в неволе большой арсенал и очень богатый выбор.
- Эй, апельсин, - сказал он свистящим шепотом, - ты здесь под мою ответственность. Упаси тебя Бог пойти на подрыв: поймаю - шкуру спущу!
- За базаром следи! - огрызнулся Заур.
До сих пор он видел законника лишь со спины и не мог оценить по достоинству суть и значимость его "парадного фрака", но обернувшись, разом взвесил и то и другое:
- Ты что ль, Черкес?
От души отлегло. Все дурные предчувствия вдруг показались пустышкой, блажью.
Терентий Варламович это заметил. По жизни он слыл проницательным человеком, а на старости лет возомнил себя, чуть ли ни телепатом.
- Я это. Я, сынок, - произнес он ворчливым тоном, - а кого ты хотел увидеть?
- Не знаю, - честно ответил Заур и звякнул браслетами: хотел почесать в затылке, да как-то не получилось. - Сам еще толком не разобрался: кто там, в гостях у Кума, посылал мне приветы с воли. Умные люди говорят, Фармацевт, а я о таком и не слышал.
Старик информацию "схавал", но решил отложить на потом".
- Ты давай-ка, в машину ныряй, подальше от глаз и ушей. Как сейчас говорят в больших городах, имею к тебе предъяву.
- Менты не станут кипешевать?
- Не жохай, они за тебя теперь не в ответе... а ну-ка посунься, я окошко открою...
- А тот, который в ответе... ну, тот, что с кумом ушел, он разве не мент? - самым невинным тоном спросил Ичигаев, откинувшись на спинку сидения.
- Выше бери! - хмыкнул законник, опуская стекло, потому, что в него постучали.
- Вы че, приборзели? - заголосил конвойный, брызжа слюной, - тачка сидит по самые ступицы, мы трос завели, вытаскивать будем... а ну, выходи, помоги!
- Пошел на! - внятно сказал Черкес. - Твой начальник сговорился с полканом на магарыч? - так давай, за него отрабатывай! Вон морду какую отъел! Убери, убери хайло, бо нос прищемлю!
Когда возгласы стали тише, в упор глянул на Ичигаева:
- Так о чем ты, парень, спросил?
- Кто он, этот Полкан?
- Если судить по повадкам, из бывших кадетов: разведка, спецназ, либо госбезопасность. С государством не дружит, но у власти в авторитете. У него, как я понял, везде собственный интерес. В общем, волк еще тот, видел я его в деле: те, кто мог помешать нашей с тобой беседе, отдыхают сейчас наверху, у престола Всевышнего.
Чига вздрогнул. На залысинах стриженой головы проступили капельки пота. Он вытер лицо подолом рубахи и, подумав, спросил с максимальным безразличием в голосе:
- Много их было?
- Человек восемь. Одного из них можно и не считать - голимый терпила в наручниках, на тебя, кстати, похож.
- Очень похож?
- Я бы сказал, так, что не отличить.
Ичигаев долго сидел с бесстрастным лицом, не давая отчаянию выплеснуться наружу. Он научился скрывать любые эмоции - без этой науки на зоне не выживешь, будь ты простой зэк, или племянник самого Гоги Сухумского.
Автозак напрягся и запылил. Тяжелая "Волга" послушно заскользила по пахоте, подгребая колесами в сторону ближайшей грунтовки.
- Ну вот! - просветлел Терентий Варламович, - управились и без нас, я ж говорил?
- Как оно все достало! - сказал, наконец, Заур и стукнул кулаком по колену. - Вот, кажется, ляжешь в гроб - и там покоя не будет. Всего ожидал, но такого!
- Какого такого? - переспросил Черкес, внутренне ухмыляясь, - ты что, банк никогда не брал, или не слышал про фокусы с двойниками? Ну, ты даешь! Надо было в школе учиться, умные книжки читать, а не хрен под партой дрочить.
Чига вздрогнул и стиснул зубы. Этот язвительный тон подействовал на него отрезвляюще, успокоил, хоть любому другому никогда не сошел бы с рук.
Старик прав, - сказал внутренний голос, - и нечего психовать. Все могло быть гораздо хуже. Окажись эти люди чуть расторопней, ты бы здесь не сидел. Аллах велик, полкан их зачистил. Но чем объяснить такую ретивость? На кого он работает? Понятное дело, за деньги, но на кого?
- Кстати, насчет полкана: как же он в одиночку взял восьмерых, засада была, что ли? - спросил Ичигаев, как будто бы это имело какое-нибудь значение.
Черкес призадумался.
- Ты знаешь? - не помню. Все так быстро произошло... по-моему засада была. Помогал снайпер, молотил с того вон пригорка. Только я так смекаю, полкан бы управился без него.
Это Эфенди, некому больше, - почему-то подумал Заур.
Он долго смотрел в сторону леса, светлея душой: ну, держись, кровник, поквитаемся. Ох, поквитаемся!
Солнце стронулось в сторону от зенита. Вершины деревьев сливались с линией горизонта, и казались отсюда клубящимся облаком пыли.
Вот те раз! - Черкес удивился переменам в облике Чиги. - Сияет, как медный пятак, будто заново на свет народился. А пару минут назад чуть с горя не тронулся, что-то там насчет гроба молол... просто так, молол, или с умыслом? Надо бы уточнить.
- О самолете что-нибудь слышал?
- В общих чертах.
- А если не в общих? Это дело, братан, дерьмецом припахивает! Постарайся припомнить как можно точнее: где слышал, когда, от кого? Для меня это очень важно.
- Я с пятницы в шизо отдыхал. Постучали в кормушку, передали маляву и грев. Сказали, что от Аслана. Не успел распечатать, слышу сосед захрипел. Я к нему - а он уже ласты склеил.
- Дозу не рассчитал?
- Нет, покойник был не наркоша - нормальный мужик, из работяг. Курить ему очень хотелось. Ладно, думаю, уважу соседа, натерпелся он на допросе. А табачок был смертью крапленый и прислан по мою душу. Тут уж не до малявы, пришлось поднимать кипиш...
- Подробней, сынок, - Чига вздрогнул: здоровенная лапа Черкеса легла на его запястье, - когда это было?
- Перед самым обедом, - припомнил Заур, - после утреннего допроса.
- Кто первым вошел в камеру?
- Коновал, а с ним пара шнырей. Они как будто за дверью дежурили. Бычок, что покойный курил, еще не погас.
- Кум здорово припозднился?
- Не-е-е! Ты на кума даже не думай, - Ичигаев замотал головой, - он точно не при делах. Чуть с ума не сошел. Так топал по коридору...
Старый вор усмехнулся. Посмотрел на Заура с пониманием и сочувствием.
- Эх, молодость, молодость, тебе бы не зону топтать, а идти в проповедники! Запомни, малыш, думать нужно на всех. Чаще всего виноват тот, кто вне подозрений. Ты маляву куда дел?
- Схавать хотел, да потом побоялся: подумал, что тоже отравлена. Спалить не успел, парашу с утра выносили - там тоже не спрячешь. Вот и оставил ее при себе, а когда улеглось - сжег.
- Правильно сделал... прочитать хоть, успел?
- А как же. Там ровно три предложения: "Ухожу на этап. Если сходняк утвердит, примешь дела. Подробности у кассира". Только это писал не Аслан, я его почерк знаю. Да и не стал бы он бумагу марать ради такой туфты - проще было на словах передать. К тому же, была между нами договоренность: если Аслан уходит, смотрящий - Хазрет. Он и принял дела. Пока Славгородский хату шмонал, один из шнырей мне скинул другую маляву.
- От него?
- О нем, обо мне, и о куме.
Черкес чуть не бросил руль:
