Анна Тьма - Клинок белого пламени
-- Стрим проснулся... -- легко улыбнулся демон.
Алина потёрла висок и подозрительно глянула на Альтиса.
-- А какого нежитя я это чувствую так же, как и вы двое?
Друзья переглянулись. Телепат Стримбор, выстраивая ментальную сеть, автоматически включил в неё и девушку. Ал вздохнул.
-- Ладно, когда-нибудь это всё равно должно стать известным. Загляни в свою суть, Лина. В свою бессмертную суть.
-- Чего-о?!.. -- просипела она, лихорадочно пытаясь заглянуть в себя и понимая, что демон прав. Прав, дери его Кошмар! Суть, бессмертная, не понять какая, не демоническая, не божественная, ещё не оформившаяся... Но, несомненно, бессмертная суть высшего! Алина вдруг отчётливо поняла, чем отличается суть от души, и в каком нескончаемом ужасе на грани безумия жил демон, лишившись её. -- Грань!.. Забери меня Бездна!.. Какого демона?!
-- Вон пошёл, если обедом стать не хочешь! И тащи быстро наименее ценного пленника сюда! -- рявкнул на эльфа Арох. -- Быстрее! -- тот пущенным болтом с тетивы рванул прочь.
Альтис схватил за руки сползшую по стене на пол воительницу. Алину колотил озноб. Инертная до того суть, стоило её потревожить, активизировалась и стала сливаться со своей личностью и плотью.
-- Алина, -- демон покрепче перехватил запястья девушки. -- Алина, посмотри на меня. Лина!
Она заставила себя сфокусировать на нём взгляд.
-- Слушай меня, -- сказал Альтис. -- Слушай меня внимательно, девочка! -- Слова он ронял тяжело и голос, казалось, проникал в самое сердце. Даже если бы она хотела его не слышать, это ей не удалось бы при всём желании. -- Ты -- кровь от крови моей! Ты -- Пламя от Пламени моего! Слышишь?!
Дверь распахнулась с такой силой, что ударилась о стену, едва не разлетевшись в щепки. За пленниками бежать было недалеко и старший отряда втолкнул в каморку скованного по рукам и ногам эльфа. Со своей жизнью тот давно распрощался, посему даже не пытался сопротивляться.
-- Кто этот? -- спросил о пленнике Арох, глядя на прокусившую себе губу воительницу. Её трясло, она то и дело пыталась вырваться из рук демона.
-- Воин из предателей. Не важен, -- отчеканил эльф, стараясь не смотреть на двух самых жутких людей (людей ли?!), которых ему только доводилось видеть. Арох схватил пленника за шиворот, приподнял над полом и кивнул эльфу, что тот может убираться.
-- Ты суть от сути моей! -- рявкнул Альтис, с силой встряхнув девушку. -- Прими её!
Она вдруг затихла. Вздохнула глубоко. Ал помог ей подняться, подвёл к пленнику. И когда она вскинула свои ледяные, наполненные запредельным холодом и мраком глаза, пленник забился в путах, тщетно пытаясь вырваться. Он понял -- его ждёт нечто гораздо более страшное, чем просто смерть! Что угодно, но только не это... не этот монстр!
Твёрдые как сталь пальчики обхватили гортань пленника, погрузились в плоть... рывок...
Алина облизала кровь с пальцев и удовлетворённо прищурилась. По вкусу эльфийская кровь отличалась от любой другой в лучшую сторону. Как марочное вино от браги.
-- Я демон, -- несколько удивлённо констатировала она. Радостно улыбнулась, заживив прокушенную губу.
-- Не думаю, -- качнул головой Альтис, рассматривая девушку. Что-то демоническое в ней определённо было, терпкий привкус нижних миров Ал ни с чем бы не спутал. Как и флёр божественности, несомненно, тоже присутствующий. -- Кажется, ты что-то большее...
Стримбор очнулся только на вторые сутки. Стоя у окна в своих покоях и заново выстраивая нити ментальной связи между побратимами, Ветер слушал их воспоминания и рассказы, неосознанно держась за левое плечо рукой. Оно не болело и раны не оставили даже шрамов. Но... теперь он запечатан в этом мире. И смертен, как любой его обитатель.
Зато Линка теперь бессмертна. Правда, так же бессмертна, как Альтис, Арох и сам Ветер...
В дверь тихонько постучали. Стрим обернулся и увидел золотоволосую, хрупкую, не по-земному прекрасную эльфийку, словно светящуюся изнутри.
-- Как ты себя чувствуешь?.. -- спросила Сильтарина.
-- Уже хорошо... -- ответил Ветер, любуясь эльфийкой.
-- Можно войти? -- отдавая дань вежливости, спросила Силь, умолчав, что провела у его кровати почти всё время, что он был без сознания.
-- Не смею препятствовать, -- улыбнулся уголком губ бог.
Она прошла, взяла стоящий в шкафчике тяжёлый золочёный кубок, подошла, неся его обеими руками. Протянула богу:
-- Ал сказал, что тебе нужно это выпить сразу, как проснёшься.
-- А больше Ал ничего не сказал? -- хмыкнул Стрим, принимая кубок.
Эльфийка, невольно залюбовавшаяся Ветром, фыркнула и серебристые колокольчики её голоса зазвенели возмущённо:
-- Этот поганец... этот... Сказал, в общем. Но ты лучше у него сам спроси...
Ветер опустошил кубок, представил себе, что именно мог сказать его побратим и решил не уточнять. Вместо этого просительно поглядел на эльфийку:
-- Здесь голодных богов кормят?
-- Конечно, -- улыбнулась женщина. -- Приказать подать обед в твои покои или разделишь со мной трапезу?
Оценив предложенные перспективы, Стримбор решил, что трапеза в обществе этого чуда будет замечательным времяпрепровождением.
Как и обещал, Волк закончил всё на четвёртые сутки. К утру пятого дня он уже отдыхал. Взбаламученная столица судачила о смене членов Совета, о заговорах, о принце...
-- А даже жаль, что Риа оказался вне заговора, -- сказал Арох, закинув ноги на стол и чистя ногти поясным ножом.
-- И не говори, -- кивнула своей прекрасной головой Сильтарина, по-девчоночьи сидя на подоконнике. -- Этот с... сосунок не только тебя достал.
-- Убери ноги, -- даже не соизволив посмотреть на друга, сказал Альтис, сидя по другу сторону круглого столика.
-- Отвали, -- отмахнулся Волк. -- Я наслаждаюсь заслуженным отдыхом.
-- И мешаешь наслаждаться заслуженным отдыхом мне. Убери свои грязные сапоги со стола, Волчара!
Арох продемонстрировал демону интересный жест и вернулся к чистке ногтей. Алина вздохнула, села на краешек стола между друзьями и столкнула со стола ноги Ароха.
-- Это не честно! -- возмутился беловолосый бог.
-- Ну и что? -- пожала плечами бессмертная.
Ламий шагнул к воительнице, собираясь взять её на руки и оттащить от стола, но она сказала, копируя спокойную манеру Альтиса:
-- Получишь по чешуйчатой морде.
Змей тут же сделал вид, что вообще собирался сесть на диван к Стримбору, то и дело бросающему взгляды на эльфийку. Роман между богом-ветром и королевой развернулся быстро и очень бурно.
"Заговор" оказался куда проще и поверхностней, чем ожидал Арох. Сторонники власти Совета, уже много лет осторожно пытавшиеся ограничить власть главы рода Правящих, решили, что королева с помощью демона может сейчас очень сильно укрепить свои позиции. Или, что ещё вероятней, все они окажутся под властью демона, который, несомненно, возьмёт контроль над разумом хрупкой, беззащитной женщины. Под шумок можно и неугодного принца-выродка прирезать.
Даже убивать не всех стали. Альтис выбрал жертвы, медленно вскрыл их ножиком на глазах у оставленных в живых. И получил с живых кровные клятвы верности, подкреплённые хитроумной руной в случае предательства мучительно убивавшей поклявшегося.
Среди искателей этим утром одного не хватало -- Коган где-то летал, сказав, что хочет развеяться. Ему никто не препятствовал. Со дня встречи с Творцом, бог, последнее время и так не отличавшийся особым многословием, стал ещё более молчалив и замкнут.
Остальные просто отдыхали. Даже шевельнуться лишний раз было лень. И всё же Альтис высказал так и витавшее в воздухе предложение:
-- Стрим, останься здесь.
-- Заботься об Арохе, -- моментально отозвался Ветер. -- Ему это больше нужно.
Волк погрозил побратиму увесистым кулаком.
-- Стрим, да пойми же ты... -- снова начал демон, но бог прервал:
-- Я всё понимаю не хуже тебя, Ал. Мой ответ прежний.
Страшно быть смертным. А быть смертным богом -- страшно вдвойне. И даже Создатель не знал, чего стоило Стримбору побороть в себе этот страх, то и дело сковывавший всё внутри ледяной коркой. Бог чувствовал себя закованным в цепи и посаженным в тесную клетку. Как никогда Ветер теперь понял Когана, сросшегося с маской Тарана, Альтиса, огрызающегося на любое проявление сочувствия. Иногда ничего не понимать -- единственный способ выжить, а принять сочувствие и помощь значит лишиться остатков воли. Ещё страшнее было позорно бежать, оставшись здесь, в безопасности. Отвернуться, оставить тех, кто являлся частью тебя самого и с ужасом ждать их гибели.
