Владимир Ильин - Восьмой зверь
Глава 16
Все любят обманываться. Довольно громкое заявление, амбициозное, объединяющее всех разумных в любви к заблуждениям. Наверное, я все-таки не прав, и где-то существуют особенные люди. Они не врут себе, глядя в зеркало, не перекладывают дела на следующий день, чтобы потом о них забыть. Да и сами не врут близким, предпочитая лишиться дружбы и испортить им настроение, но не изменить своим принципам; говорят правду врагам, терпят поражение, но не вступают на путь лжи. Может быть, где-то и обитает такой отшельник — потому как довольно сложно жить в обществе без умения сказать то, что от тебя хотят слышать, а не то, что есть на самом деле.
Рядом со мной шел бесконечно счастливый человек. Сегодня его подставили, обобрали на автоматах, обжулили, обманули и заставили подписать кабальный договор. Но он улыбается и чувствует себя куда лучше, чем вчера — я уверен в этом. Он помнит лишь самую последнюю ложь, приятную ему, он верит в нее, и ему этого достаточно, чтобы мир стал простым и понятным. Уже сегодня я дам Алану Боргу деньги на набор отряда, аренду помещения и подскажу адреса продавцов оружия. Завтра он получит доверенность от владельца квартала на охранные услуги. Вскоре сможет делать то, чему учился всю жизнь — быть начальником воинского подразделения.
И ведь странное дело — стоило ему проявить подозрительность и не поверить мне, упереться в своем желании добиться правды, и быть ему виновником серийного убийства, которого успел-таки подстрелить честный человек. Так что с одной стороны можно считать меня циником, а с другой — спасителем человеческой жизни. Вместо морга — хорошая должность и чувство обязанности к человеку, который был столь благороден, что принял долг жизни наследного офицера в качестве платы за покушение. По-моему, отличный обмен.
Я тоже получил немало. Начальник личной стражи, обученный, опытный, да еще чужак — а значит и действовать он будет профессионально, и надавить на него будет сложно. Именно такой вполне способен быстро и жестко вымести всех «лишних» обитателей порушенного квартала. Добавим магический контракт, приправим жалованием, которое я и не собираюсь урезать, получим верного и надежного исполнителя. Близко к себе я его не подпущу, и охранять личные покои не поставлю — мало ли, вдруг правда вскроется.
Новый подчиненный, получив деньги, с великой энергией отправился исполнять свои обязанности. Не знаю, как он за короткий срок сможет найти солдат, но растерянным Алан не выглядел. Наверняка у той прослойки общества, к которой он принадлежал, есть свои методы и свои места для вербовки, обычным людям неизвестные.
Забрав заказ у стекольщиков, я поспешил на вокзал. За всеми хлопотами время летело невероятно быстро, приближая отметку встречи. Свою задумку с арендованными ячейками и зеркальным отражением соседней из них я осуществил, но вкладывать банковский чек, полученный в казино, посчитал неуместным. Одно дело золото, оно смотрится объемно и солидно. А вот бумажка в отражении смотрелась лишне, плоско — а если заметить зеркально отраженный текст, так и вовсе нелепо. Тем более, что подозрения к компаньону изрядно поутихли, когда выяснился истинный мотив утреннего преследования.
Сделка произошла скучно — так бывает, когда накручиваешь себя, предполагаешь сотни путей развития действа, а на практике обмен не занимает и трех минут. Всего-то подписать бумаги (уже заверенные другой стороной), передать чек и пожать друг-другу руки. Никаких нападений, жульничества и попыток обмана — в бумагах было написано именно то, о чем договаривались. Деньги уходят на ремонт (смета прилагается) и погашение взносов (перечень прилагается). Мою долю обговорить в бумагах довольно сложно — нельзя же явно включить доходы от контрабанды, так что в документах попросту передавался пай в десять процентов от общего дела — то есть, десятая часть корабля, и такая же — от его доходов. Отдельно обговорено, что в расходах мой пай участия не принимает, а убыток и вовсе равномерно распределяется по оставшимся девяти десятым. С моей точки зрения все выглядит надежно, а как будет на самом деле — может показать только время.
Отсутствию переживаний способствовала солидная сумма, все еще остающаяся на руках. Из парка я вышел с одними деньгами, рассчитывая сбыть их все сегодня же. Но вечером этого же дня, после всех трат, имел при себе сумму в двенадцать раз большую, чем днем. Я бы мог купить еще один корабль, проще говоря. Богатство, в виде чеков казино на предъявителя, было свернуто стопочкой и занимало не так уж много места в кармане, а вот еще один корабль мне решительно некуда было девать. Подводя итоги — настроение было весьма радужным. Таким и оставалось, пока я не пересек двери жилья в Академии.
На первый взгляд — не было повода для тревоги, никаких следов разрушений. Наоборот — что-то жарилось на кухне, меня встретили величественным кивком, приказали привести себя в порядок и присоединиться к столу. Атмосфера мрачной торжественности — сочетание бесстрастных лиц без единого намека на улыбку и богатого стола. Средь блюд даже обнаружилась та самая бутылка, которую у меня вероломно отняли, и о встрече с которой я уже не мог и мечтать.
— Сегодня господин ректор объявил о создании нового курса. — Поведала Джейн, разливая вино по бокалам.
— Вот как? — Не ожидая неприятностей, нейтрально поддержал я беседу.
— Ускоренный курс для боевых магов! — С еле сдерживаемым восторгом продолжила она. — Всего полгода, представляешь?
— Не особо, — скептически хмыкнул я. — Как они уместят в полгода весь семилетний курс?
— Какая разница, что-то уберут. — Отмахнулась девушка. — Зато можно будет отомстить.
— Кому?
— За убийство родных! — Возмутились за столом.
Я чуть было не выдал «каких родных?», но спохватился и удержал вопрос за зубами. Девушки по-прежнему верят в нападение и считают своих родных погибшими.
— И что же сможет маг-недоучка?
— Даже за такой короткий срок можно выучиться. — Стояла на своем Джейн, отложив в сторону вилку. Настроение у девушки явно портилось с каждым моим замечанием.
— В любом случае, нам это не подходит. — Подвел я черту, чтобы не портить атмосферу и уйти со скользкой темы. — Семь лет безопасности выглядят куда привлекательнее.
Против моих ожиданий, я был заклеймён бесчувственным созданием, недальновидным человеком (в худшей его ипостаси) и человеком без чести. На меня смотрели яростно, с чувством явного морального превосходства, разговаривали пафосными лозунгами и не давали вставить слова.
— Стоп-стоп-стоп! — Замахал я руками. — Только не говорите, что вы подписались на эту чушь. Пожалуйста. Ведь не скажете? О, нет. — Самые худшие подозрения, проклюнувшиеся с первыми их речами, проросли беспощадной реальностью.
— Это дело чести! — Заявили девушки.
— Красивые, а вы знаете, что ваши родные живы? — Вкрадчиво спросил я их, сетуя на излишнюю мозговитость парочки старичков. — Я был сегодня у Виктора. Статья в газете — не более, чем отвлекающий маневр.
— Ты врешь! — Ожидаемо ответили мне.
— Хоть сейчас отправь письмо деду, он подтвердит. — Не дал я повода сомнениям. — Ваши родные живы. Статья — утка.
На том краю стола несмело, недоверчиво — но с искренним желанием верить — заулыбались и расцвели приятным румянцем. Пришло время портить настроение.
— И много народу пошло дорогой чести? — Решил уточить я.
— Ну, это был первый день набора, потому перевелись только мы… Многие хотели! Но курс только для Дома Волка, подвергнутого грабежу и разору… Ой…
— Завтра напишешь деду, что через полгода вас выпнут из под защиты академии. Плохо обученных, без боевой практики. Даже без знаний бытовой магии. Могу подсказать, как сформулировать первую строчку послания: «Дедушка, я похерила все твои усилия, через полгода нас убьют прямо на крыльце».
Над столом повисла неловкая пауза.
— Но ведь не все так плохо, нас должны учить…
— Процент смертности на серебряном курсе порядка двадцати. И это — при полном курсе обучения. — Вздохнул я. — Переиграть нельзя? Отменить? Перевестись обратно?
— Нет…
— Плохо, — я поднялся из-за стола, потеряв всяческий аппетит, и направился в свою комнату.
— Что нам делать? — Донеслось из-за спины.
— Паковать вещи.
Будь это другой день, я бы задержался вместе с ними, постарался найти выход или поддержал словом. Возможно, переложил часть вины на себя — это ведь я оставил их без присмотра и позволил совершить глупость. Сам я так не считаю, но им было бы легче. Внутри пустота, нет мыслей, что-то перемкнуло после утренних событий и никак не восстановится. Я поймал себя на том, что аккуратно перекладываю бумаги с записями в одну стопочку, и не сразу смог вспомнить, как прошел коридор и открыл дверь.
