Владимир Ильин - Восьмой зверь
— Что там у тебя? — Повернулся ко мне Вилли.
— Преследователь. Хотел убить. Брюнет, у автоматов возле выхода. — Односложно обрисовал ему происходящее. Надеюсь, он не имел ввиду кулек с деньгами.
Вилли щелкнул пистолетом, оценивая боезапас, затем произвел еще пару выстрелов в бесчувственные тела, пока не раздался сухой щелчок.
— Удачно он зашел. — Хмыкнул Вилли, оставляя пистолет стволом к двери.
Последовало новое поручение громилам-сопровождающим, Вилли склонился над трупами, деловито выуживая из их карманов всякую мелочь, вроде бумаг с записями и складируя на столе. Через минуту мой преследователь оказался в комнате, с пистолетом в руках, беззвучно щелкающим в мою сторону. Теперь магический пистолет запомнит его, как стрелка, произведшего последний десяток выстрелов. Вполне достаточно, чтобы стража не стала копать дальше. Убийцу посетителей и служащих казино предоставят им в самом удобном виде — мертвым, с орудием убийства в руках.
— Подожди, а расспросить? — Вилли уже целился в новую жертву из своего пистолета, когда я решил вмешаться.
— Он твой, — небрежный жест в сторону мужчины.
Под дулом пистолета Вилли забирает у него разряженное оружие, обыскивает, лишая ножа, и усаживает за стол на одной со мной стороне. После чего теряет к нам интерес. Мол, твое дело, тебе и разбираться. Ему этот человек нужен только в мертвом виде. В комнате начинается деловитая суета. Вновь распахивается дверь, вкатывают тележки, укрытые простынями — в таких разносят еду по этажам. Тела пакуют веревками, прижимая колени и руки к груди, и переносят на нижнюю этажерку. Драма, которую преподнесут страже, будет происходить где-то в другом месте. Тень на репутацию заведению не нужна.
Занятный выйдет допрос. Я в условной безопасности, перепрыгнуть через разделяющее нас пространство будет довольно сложно. Собеседник тоже в безопасности, относительно меня самого, а значит и способов давления у меня нет. На всякий случай нас контролирует один из головорезов Вилли, но мне он подчиняться не станет.
— Зачем вы пытались меня убить?
В ответ — короткий и злой взгляд, молчание.
— Вы ведь понимаете, что этот громила просто ждет, когда я обращусь к нему за помощью? Тогда вопросы станут куда болезненнее.
— Я готов сдаться страже.
— Вас никто не выпустит отсюда живым. — Покачал я головой.
— Тогда я буду молчать.
— Глупо терпеть мучения и умирать вот так, одному, из-за интересов другого человека. Назовите заказчика, мы отправим его следом. Это будет справедливо.
— Что ты знаешь о справедливости? — Бросил он мне в тихой ярости. — Ты, укравший будущее невинного ребенка?!
— Что? — После всего произошедшего, я не разучился искренне удивляться.
— Отнял у подростка его судьбу. — Выплюнул он фразу. — Обокрал родителей.
— Вы точно не перепутали меня с кем-то? — Сохранил я маску удивления.
События не столь далекого прошлого соизволили аукнуться в виде персонального головореза за спиной. Не стану себя оправдывать, что было, то было. Только я не оцениваю деньги не такого уж бедного семейства в цену собственной жизни, оттого раскаиваться и выпускать убийцу на свободу не собираюсь.
— Медный билет. Вспоминаешь? — Спросил он с тоном превосходства, словно не он в зависимом положении, а я.
Без лишних слов, я попросту закатил рукав на руке, показывая собеседнику серебряный браслет боевого курса.
— По вашему, что это? Мне кажется, совсем не похоже на медь.
Мужчина перевел взгляд на серебристую, слегка мерцающую в темноте поверхность и надолго прикипел к ней взглядом. Я же терпеливо ждал, показав на всякий случай и вторую руку — там, разумеется, ничего не было.
— Вас обманули. — Констатировал я через некоторое время. — Наплели историю, наверняка трагичную и печальную, дали денег и использовали в темную. Зачем курсанту серебряного курса медный браслет? Задумайтесь.
— Эта женщина была весьма убедительна. — Осунулся мой собеседник и сгорбился на своем месте.
— Как ее звали? — Спросил я, уже зная ответ.
— Гретта…
— Одинокая женщина, наверняка симпатичная, жалуется на семейную трагедию. Вместо доказательств — наверняка постель. Слегка непонятно, почему выбрали именно вас.
— Я офицер. Иностранец. — Односложно поведал он, не смотря на меня. — Найм сорван. Денег нет. Я думал намять вам бока. Точнее не вам, а тому… Я не хотел убивать. Какая теперь разница.
Не врет. Жизненного опыта вполне достаточно, чтобы определить наверняка.
— Разница есть, — не согласился я, наткнувшись на одну любопытную идею. — Как вы смотрите на то, чтобы отработать свою жизнь?
— Я не смогу ее убить, — по-своему понял он.
— Имею виду работу по специальности. — Мягко поправил я. — Разумеется, я не смогу вам поверить вот так сразу, поэтому действовать вы будете в рамках магического договора.
— Чем мне придется заниматься? — Кольнуло от него искоркой интереса и невероятным желанием верить в собственное счастье.
— Всем, что я прикажу, разумеется. В рамках понятий чести.
Цинично, не спорю. Но на сегодня хватит смертей.
В таких заведениях должны быть свои нотариусы и бланки магических договоров — я не знал это наверняка, но почти не сомневался в этом. Легко поднялся из-за стола, вышел в сторону барной стойки — головорезы Вилли пропустили меня без вопросов. На кассе, обменяв фишки за денежные сертификаты, знакомая девушка сообщила, где находится нотариус. Я кивнул, автоматически отметив несколько расстёгнутых пуговичек на блузке — победителей любят все, а я им выглядел.
Нужные бланки обошлись в десяток золотых, еще столько же стоил труд нотариуса, довольно четко понявшего суть договора и мои потребности. Лишних вопросов он не задавал — мало ли какие пари проходили в этих стенах раньше. Текст вышел не особо большим — сказывались мои минимальные обязанности и весьма большие требования к другой стороне, выраженные максимально широко. По моей просьбе, в тексте десяток раз упоминалось слово «честь» — в тех моментах, которые слабо относились к сути договора.
Через час договор был подписан в том же самом кабинете — безо всякого промедления и торгов.
— Вилли. — Окрикнул я местное начальство, когда оно в очередной раз показалось в кабинете. — Он ведь мой?
— Да, — коротко кивнули в ответ.
— Тогда я его забираю с собой. — Без намека на обсуждение, заявил я.
Так у меня появился офицер, который займется разгоном из моего квартала всякой шпаны и поддержанием порядка. А там и серьезные строители подтянутся — денег теперь вполне достаточно, чтобы привести в порядок первую линию зданий. Деньги с ренты пойдут на восстановление следующих линий.
Я отпустил изрядно приободрившегося Алана на пару часов — перебросить вещи из одной гостиницы в другую, да привести себя в порядок.
Оставалось еще одно дело на сегодня, категорически не нуждающееся в свидетелях. Визит на рынок, поиск и покупка необходимых вещей, заняли не более двух десятков минут, так что уже через половину часа я стоял перед высокой стеной, увитой плющом. Красивое, мощное сооружение в четыре метра высотой, наверняка дарила обитателям поместья ощущение уверенности и защищенности от внешнего мира.
Запахнув плащ поплотнее, я преодолел стену за половину минуты, цепляясь за растения и опираясь на выбоины в штукатурке. Замер и прислушался — ни единого движения, только шелест пожелтевшей травы, облетающей с деревьев. Быть может, ночью тут и выпускают собак, да гуляет охрана, но днем вряд ли кто ждет неожиданных гостей. В двух десятках метров возвышался трехэтажный особняк, закованный в камень до второго этажа и деревянными досками — явным новоделом — третьего.
Аккуратно, медленно и без суеты, я взобрался по стене, пользуясь удачным стыком двух глухих стен, как лестницей, затем притаился возле окон, выходящих на проспект, и принялся аккуратно разворачивать недавние покупки. Я отказался от убийств, однако от собственных планов отступать не собирался. Я хотел показать смертность легендарных боевых магов — но для этого совершенно необязательно убивать.
Через час, беззаботно прогуливаясь мимо этого же особняка, но уже со стороны улицы, с удовольствием наблюдал небольшую группку зевак, с удивлением рассматривающих длинное ритуальное полотно, укрывшее собой верхний этаж богатого дома. Белоснежная ткань, с мрачным ритуальным узором на ней, сообщала всему миру, что в этот доме находится покойник.
Глава 16
Все любят обманываться. Довольно громкое заявление, амбициозное, объединяющее всех разумных в любви к заблуждениям. Наверное, я все-таки не прав, и где-то существуют особенные люди. Они не врут себе, глядя в зеркало, не перекладывают дела на следующий день, чтобы потом о них забыть. Да и сами не врут близким, предпочитая лишиться дружбы и испортить им настроение, но не изменить своим принципам; говорят правду врагам, терпят поражение, но не вступают на путь лжи. Может быть, где-то и обитает такой отшельник — потому как довольно сложно жить в обществе без умения сказать то, что от тебя хотят слышать, а не то, что есть на самом деле.
