Константин Калбазов - Бульдог. Экзамен на зрелость - Константин Калбазов
— Она точно мертва?
— Если бы знал, что вы столь недоверчивы, прихватил бы вам ее голову.
— Я вас попросил бы. Мы все же не на востоке.
— А что. Вполне разумный обычай, доподлинно убедиться в гибели своего врага. Уж после этого, никаких сомнений не останется, — с самым серьезным видом, возразил Савин. Однако заметил, что Лестоку это пришлось не по душе. — Все, больше не буду. Кстати, я вот что подумал. Не вызовет ли ее исчезновение ненужные подозрения? В Канцелярии служат далеко не дураки. И я готов биться об заклад, что в настоящий момент Ушаков расследует обстоятельства потери будущего наследника. А уж я-то знаю, на что он способен.
— Я скажу более того. Уже завтра меня препроводят в Канцелярию на допрос.
— И вы так спокойно об этом говорите?
— Потому что, там меня допросят и я все честно расскажу. У меня была связь с Долгорукой. Мы были не осторожны и она понесла. Желая избежать позора, она попросила у меня снадобье, чтобы избавиться от нежелательного плода. Разумеется, по известным причинам я дал его ей. Даже если ее заподозрят в том, что она отравила великую княжну, причем тут я? Ничего предосудительного… настолько предосудительного, я не совершил. Так что, единственный человек представляющий для меня опасность, сейчас сидит напротив меня. Еще недавно их было двое, но Катеньки больше нет.
— Уж не захотите ли вы избавиться и от меня, когда придет время? — В Лестока уперся колючий взгляд Савина.
— Не говорите глупостей, — отмахнулся медик-заговорщик. — Если меня потащат на дыбу, то никаких сомнений, я выложу все, даже то, чего не знаю. Что сомнительно. Для дыбы нужны веские основания. Избавляться же от вас после того как вы сделаете свое дело… Зачем? Да вы и сами будете молчать о содеянном, унеся эту тайну с собой в могилу. Так что избавившись от вас, я сделаю хуже только себе. Таких мастеров своего дела как вы, очень мало на белом свете. Хорошо как в вас больше не возникнет необходимости. Но куда хуже если вы понадобитесь и не окажетесь рядом.
— И впрямь, выглядит логично. Сейчас я еще опасен для вас, но после, опасности никакой. Но и выдавать вас мне не резон.
— Отчего же. Вы можете получить очередную премию. Рублей сто. Не думаю, что они будут лишними.
— Очень смешно, — передразнил улыбающегося Лестока, Савин. — Когда будет дело? — Вновь стал деловым Савин.
— Конечно же, Петр дразнит Европу, но не думаю, что нам стоит прерывать победоносную войну. Все же, интересы России для нас важны. Гибель же государя пагубно скажется на войсках, и наоборот может воодушевить турок. Подождем подписания мира. Что-то мне говорит, что султан очень скоро запросит о пощаде.
— Ясно, — с явным разочарованием, произнес Савин, который как видно рассчитывал на скорый исход.
— Не нужно торопиться, Алексей Сергеевич. Спешка еще никого до добра не доводила. К тому же, мы еще не готовы выступить. Ну и немаловажно, чтобы к моменту воцарения Елизаветы, вся гвардия была в столице. Но чтобы вам было легче ждать…
Лесток поднялся из-за стола и подойдя к секретеру, вынул из него несколько листков бумаги, которые и протянул Савину. Тот без труда узнал векселя Дворянского и Купеческого банков. Быстро просмотрев их, он насчитал десять векселей, каждый на тысячу рублей.
— Здесь ровно половина оговоренной суммы. Вторая половина, после дела. Что вы так на меня смотрите? Думаете выносить отсюда полтора пуда золота или двадцать пудов серебра вам было бы удобнее?
— Хм. Действительно, это я как-то не подумал.
— Чем думаете заняться, пока суд, да дело?
— Ну, я все еще на службе. Так что, начальство само решит как быть со мной. Кстати, могут и заграницу услать.
— Че-орт, об этом-то я и не подумал. Вы же специалист по зарубежным делам.
— Это точно подмечено, Иван Иванович.
— Хм-м. А может вам больным сказаться. Я бы мог вам в этом посодействовать.
— Вы серьезно? Вас уже завтра могут потянуть на допрос, а вы будете объявлять меня больным?
— Ну и что с того? Меня что же, лишат моей медицинской практики? Не вижу никакой связи, между допросом и объявлением вас больным.
— Ну-у, если так.
— Именно так, Алексей Сергеевич и никак иначе. Я так понимаю, болеть вы поедете в ваше имение?
— Вы правильно понимаете.
— Вот там и будете ждать вестей от меня.
— Как скажете, Иван Иванович.
ГЛАВА 11
На этот раз дорога ему давалась куда как труднее. Оно и понятно, все существо стремится вперед, как сдерживаемая птица, но ничего с этим не поделаешь. Будь хотя бы реки вскрыты, то можно было бы куда быстрее обернуться речным путем. Благо яхта с паровым двигателем усталости не ведает, только знай уголек подкидывай.
Правда заканчивается он довольно быстро, но запас можно и с собой на причале везти, или вовсе уголек заменить дровами, благо на реках особых проблем с дровами нет. Даже на волге и Дону, что по открытым просторам протекают, встречаются поросшие деревьями участки.
Пароходы они вообще очень удобны. И скорость и тяговитость. Все на их стороне. Так что, очень скоро они придут на замену коновдным судам. Не сразу. Процесс этот долгий и тяжкий. Так что, коноводки еще долго будут ходить по российским рекам. Но все одно, за пароходами будущее, в этом никаких сомнений.
Правда, широкое их внедрение являет собой и некоторую сложность. Угольные ямы имеют свойство опустошаться. Вот и получается, что нужно будет в каждом встречном городке ставить угольные станции. Да еще и дополнительные, там где расстояние между городами слишком велико.
Это только кажется — вот изобрели паровую машину, и осчастливили весь свет. Как бы не так. Подобное изобретение прежде чем облегчение и пользу великую принести, явит собой серьезную головную боль. Вот она уже и болит у Петра. Да неслабо так болит.
Желая отвлечься Петр повел взглядом по возку. Как всегда с вместе с ним, и напротив, ехали его тень, Мальцов, и денщик Василий. Уж сколько вместе, но порядок ни в коем случае не меняется. Везде и всегда эти двое подле императора. Даже Василий сподобился оказаться в бою и отличиться при этом. Теперь ходит с гордым видом, выпячивая грудь. А и то, «Георгия» четвертой степени за красивые глазки не навешивают.
Еще после первой кампании, Петр посчитал, что система награждений в России не продумана. И уж тем более обделены в этом плане солдаты. Есть памятные медали за участие в том или ином славном деле как то разгром шведов под Полтавой или за участие в Прутском походе.
Но опять же, даже военные не всегда разберут за участие в каком деле награжден служивый. На лицевой стороне, неизменный лик Петра великого, и только на оборотной, гравировка с пояснениями. А награда должна сама за себя говорить, не дожидаясь пояснений от своего обладателя.
Ордена, те вообще положены лишь дворянам, да и учреждено их в России только три. Поди получи подобную награду, коли ты из простого дворянского рода, да служишь обычным прапорщиком, с перспективой дослужиться в лучшем случае до капитана. Но и таких служак, из коих основа армии и флота, выделять потребно.
Именно по этой причине Петр и учредил кроме памятных медалей, еще четыре — «За отвагу», «За боевые заслуги», «Ветеран армии» и «Ветеран флота». Последние две были четырех степеней, выдавались через каждые пять лет. На всех памятных медалях отныне на лицевой стороне должно было указываться деяние, за которое последовала награда, а на оборотной, соответствующий девиз.
Появился и новый орден, «Святой Георгий». Он подразделялся на офицерский и солдатский, и имел четыре степени, отныне являясь высшей наградой Российской империи. Более того, кавалерам орденов полагались доплаты из казны в ежемесячное содержание. Кавалерам же всех четырех степеней, по выходу со службы полагался пенсион.
Надо заметить, что получить данную награду было не так уж и легко. Но тут уж ни звание, ни происхождение или связи, не играли роли. Все зависело от личной доблести служивого. Ведь получить эту награду можно было только на поле боя и никак иначе.
В планах Петра было ввести некоторые награды и для гражданских лиц. Тех кто служит государству на мирной ниве, так же нужно выделять. «Поставщик двора» звание конечно же достойное, но во-первых, поди его еще заслужи, во-вторых, эта награда касается только промышленников.
А ведь есть и помещики, у коих иным стоит поучиться хозяйствованию. Имеются энтузиасты, коие на свои средства, да по своему усмотрению занимаются достойными делами. Взять того же Борзенкова, которому удалось вывести породу русского тяжеловоза. И ведь сам за это дело взялся, а сейчас уж целый конезавод поставил. Не без поддержки казны, но ведь и не с чьей-либо подачи…
Мальцов, поерзал и как дитя малое взглянул на Петра. Ага. Этот взгляд ветерана Петру был хорошо знаком. Нет больше моченьки у господина сержанта терпеть. С другой стороны, хотя курение государь и не одобрял, запах табака ему нравился, душистый, ядреный, будоражащий.
