Виктор Глумов - Мышеловка
Лязгал неисправный фрагмент правой гусеницы. Чудище выглядело измученным, больным и оттого особенно злобным.
Лязгая и рокоча, монстр поехал прочь. По спине Маузера скатилась капля пота. Он не решался двигаться, пока робот не исчез из вида.
– Надо торопиться, – шепнул Артюхов и посмотрел на Маузера долгим взглядом, исполненным сожаления. – Игарт говорит, что мутанты развалили стену завода, наши засели в пирамиде, сколько продержатся, неизвестно.
Что-то задумал старый черт, вилы ему в зад!
Как ни торопились, быстро не получалось: на пути попадались бурлящие болотца, заполненные зеленоватой жижей. Лопающиеся пузыри источали такой остро-кислый запах, что наворачивались слезы. Счетчик Гейгера разрывался постоянно, пришлось выключить звук. Через каждые сто метров глотали таблетки, выводящие радиацию, и запивали водкой из фляг.
То здесь, то там попадались ржавые останки каких-то механизмов, прохудившиеся металлические контейнеры со знаком радиации, недостроенные бетонные опоры, оплетенные колючей проволокой. Трудно поверить, что за всем этим ужасом – обитаемый Наукоград.
Каждый раз перед очередным марш-броском смотрели в небо. К счастью, вражеских шпионов не наблюдалось. Пока везло: день выдался по-летнему жаркий, и инфракрасные датчики не фиксировали человеческое тепло.
– Скоро пойдут минные поля, – проговорил Артюхов, сверившись с картой. – И вот, что я думаю: маскировочные костюмы бесполезны, тут все черное.
– Не согласен, – Маузер достал блок управления металлоискателя, соединил со штангой, поднес к Артюхову – прибор запищал слишком громко, пришлось настраивать звук. – Мы странно устроены. Представь: наблюдаешь ты за лесом сверху, замечаешь движение, фокусируешь взгляд – никаких людей, две странные кочки, и все. Думаешь, почудилось, летишь себе дальше. Или – бегут два мужика в камуфляжах… Реакция соответствующая. Скорее всего, беспилотниками управляет робот и передает картинку Фрайбу, только если замечает что-то подозрительное. Так что терпим дальше.
Маузер зашагал вперед, в одной руке он держал металлодетектор, в другой – датчик аномалий. Он понимал, что сейчас Артюхов более ценен, и готов был принять удар на себя.
Если прочертить линию перемещений, то получился бы зигзаг, нарисованный трясущейся рукой паралитика. Миноискателя на складе не нашлось, а металлодетектор реагировал даже на гвозди и непрерывно орал. Проверять, что в земле – мина или кусок проволоки, не хотелось, потому приходилось огибать подозрительные участки, а также радиоактивные болота и открытые пространства.
Тратилось так много времени, что Маузер занервничал. К тому же он был уверен: Артюхов темнит и многое не договаривает. Но здесь ничего не поделаешь: захочет – расскажет, не захочет – клещами не вытащишь, да и некогда вытаскивать.
– Игарт передает, что плохи дела, – проговорил идущий позади Артюхов.
Маузер глянул на небо и обомлел:
– Ястреб!
Благо, что шли они мимо зарослей засохшего кустарника, где то тут, то там серебрились наросты лишайника. Ястреб описал круг, завис, будто собрался пикировать на мышь.
Маузер в очередной раз подумал, что хана. Последние дни его жизни – это бесконечно-черное «хана» с серыми вкраплениями надежды. И ведь даже если все получится, «хана» никуда не денется. Так уж получилось – он умер.
Беспилотник улетел, но Маузер не решался двигаться: наверняка проклятая птица вот-вот вернется. Не вернулась. Значит, или удалось снова ее обмануть, или Фрайб делает вид, что обманут. Они с Артюховым таких интриг наплели, что до сих пор голова кругом, стоит о них задуматься.
– Подожди-ка, – проговорил Артюхов, достал КПК. – Мы почти пришли, надо призвать самоходку.
– Половина пути пройдена, – вздохнул Маузер и сел рядом.
– Да, самая страшная. Пиши повезло.
Маузер с ним не согласился. Для него самое сложное – выиграть битву с собой, когда он встретится с Фрайбом. Интуиция подсказывала, что встретится обязательно.
– Ты должен кое-что знать, – сказал Артюхов траурным голосом и смолк.
Вспомнил анекдот про Вовочку. Когда ему исполнилось пять лет, папа признался, что Деда Мороза не существует. Через год – что ведьм, домовых, русалок тоже нет. Когда в очередной раз отец пригласил его со словами: «Ты должен кое-что знать», Вовочка забился в истерике: «Папа, если ты скажешь, что и секса нет, то я повешусь».
– Ну? Я готов знать.
– Понимаешь…
– Еще нет.
Артюхов достал из кармана пластиковую карточку и повертел в руке:
– Фрайб в курсе, что я хочу уничтожить вирт и у меня есть соответствующая программа. Но он не в курсе, на каком она носителе…
Вдалеке зарокотал мотор. Маузер вскочил, вперился вперед. Артюхов проговорил:
– Это наше такси, не беспокойся. Сейчас сам убедишься.
С лязгом и грохотом выкатилось железное чудовище – гибрид гусеницы и бульдозера. Глянув, нет ли вражеского беспилотника, Артюхов побежал к машине. Маузер все не мог отделаться от мысли, что вот сейчас машина ринется на человека и намотает его на гусеницы. Но нет – остановилась, рокоча мотором. Артюхов вскарабкался наверх, к башне, откинул люк и поманил Маузера.
В башне было тесно, как в консервной банке, воняло ржавчиной и кислятиной. Маузер занял место пулеметчика и проорал, пытаясь заглушить лязг и скрежет:
– Вот так, на танке, и поедем, куда нам нужно.
Артюхов помотал головой, приложил ладони к ушам – не слышу, мол, поманил Маузера и крикнул на самое ухо:
– Машины раз в месяц ездят на техосмотр, они так запрограммированы. Эта поедет сейчас. Доберемся до нужного места и – пешком. Дай свой КПК, сброшу туда карту!
– Я ж его разбил, – помотал головой Маузер. – Фрайб…
– Понятно.
Разговаривать было затруднительно, потому всю дорогу молчали. Трясло так, что Маузер вцепился в подлокотники и сжал зубы. Казалось, что внутри все перемешалось – почки упали, печень оторвалась и запуталась в кишках, желудок сжался в комок и вцепился в позвоночник.
Артюхов, похоже, не нервничал, на его лице застыло немое торжество. Маузер завидовал его уверенности. Чем больше проходило времени, тем сильнее было желание рвануть обратно в лес, чтобы не соприкасаться с реалом. Той реальности для него уже не существует, единственное связующее звено – Ольга. Если оно оборвется…
Если… То он найдет Фрайба. Здесь найдет, или там – явится духом из посмертия. Уж отыщет способ. И тогда проклятый инвалид пожалеет, что родился.
Напрягало, что в кабине нет окон, все освещение – две маленькие лампочки справа и слева от его кресла. Куда едешь – непонятно. Даже руля нет. Маузер привык все делать сам и никому не доверять, а тут он оказался заложником консервной банки. К Артюхову он относился с подозрением: олигарх есть олигарх. Чтобы достичь таких высот, надо сожрать не одного конкурента. Ясно, что подставлять временного союзника никто не собирается – просто незачем, но смутная тревога нарастала. Дурное предчувствие совсем обглодало нервы, и без того истрепанные. Еще безумно хотелось курить и кого-нибудь прикончить особо жестоким способом.
Пришлось убеждать себя, что, раз Артюхов так самоуверен, все хорошо. Говорит, самое сложное позади. Но откуда тогда это изматывающее предчувствие беды? Привычка, что хорошо быть не может просто потому, что не может быть никогда?
Что-нибудь обязательно не получится. Такие планы не реализуются гладко. Или патрон в стволе заклинит, или нужная дверь окажется заложенной кирпичом, или черные будут там, где им быть не полагается. Или вообще на месте ждет засада…
Дернувшись, машина остановилась, но мотор не заглушила. Артюхов встал, долбанулся головой, скривился и проорал:
– Игарт говорит, наши еще бьются. Сейчас мы выпрыгиваем и бежим налево – мимо прозрачного козырька за угол дома … Времени нет. За мной!
Артюхов выбил люк, подтянулся и вылез из трясущейся машины. Маузер – за ним. Сел на квадратной башне, спрыгнул на блестящую броню, поскользнулся и съехал на землю.
Его окружали дома из металла и пластика. Оглядываться не было времени. Мир сжался до размеров ориентира – козырька перед входом. Маузер рванул за Артюховым, приготовившись петлять, уходя от пуль. По ним не стреляли.
Олигарх говорил, везде камеры, значит, чужаков засекли и скоро сюда придут враги. Обежали дом и нырнули в квадратную выемку в торце, похожую на паз под орудие. Обзор был ограничен: через дорогу – другой торец, наверху метрах в трех – стеклянная галерея с непрозрачным полом, соединяющая это здание с соседним. Больше ничего не видно. Взволнованный Артюхов сунул Маузеру свой КПК и проговорил, оглядываясь:
– Тут слепое пятно, камеры нас не фиксируют. Вот карточка с носителем. – Маузер взял ее, повертел в руках, и Артюхов продолжил: – Фрайб думает, что дело во мне, и будет преследовать меня. Пока я отвлекаю черных, ты по канализации проникнешь в аналог Комнаты желаний, она там не одна, проведешь карточкой по электронному замку, и все. Схема читерских ходов с навигатором – в моем КПК, ты придешь именно туда, куда надо. Я в тебя верю. Береги карточку, она одна. Вход – вон. – Маузер выглянул из паза, посмотрел на железку канализационного люка, что чернел в асфальте дороги. До него было метров двадцать.
