Станислав Сергеев - Товарищ жандарм
Любкин, как всегда, для приличия постучал в дверь и, не дожидаясь разрешения, лихо влетел в комнату.
— Звали, ваше благородие?
— Гриша, готовься, едем в столицу. Там наследника с семьей взяли в заложники. Придется пострелять. Собирай снаряжение, продукты. Через час жду. Все, выполняй.
— Понял, ваше благородие. Все сделаю.
Я не успел ответить, а дверь уже хлопнула за вылетевшим из комнаты вахмистром. Но новости по усадьбе распространялись быстро, несмотря на особо жесткие меры секретности: результатом было появление у меня в рабочем кабинете Марии Тихвинской, как всегда великолепно выглядевшей в ушитом под ее фигурку камуфляже, с травматическим пистолетом в набедренной кобуре. Ну не княжна из позапрошлого века, с няньками, мамками, французскими булками, роскошными платьями, а натуральная солдат Джейн. Я невольно залюбовался, сглотнув слюну и представив девчонку в купальнике на пляже и, естественно, себя, любимого, рядом, а может быть, даже и сверху. Она, чертовка, естественно, все это просекла и загадочно улыбнулась, понимая, что потихоньку получает определенную власть надо мной, а марш Мендельсона медленно, но верно и необратимо приближается.
— Александр Павлович, что случилось?
— Привет, Маша.
— Ой, здравствуйте. Я слышала, в столице что-то произошло, и вас вызывают чуть ли не под конвоем?
— Ну почти…
И я вкратце изложил ей суть проблемы. Девушка ненадолго задумалась, покусывая губы.
— Я с вами.
— С чего бы это? Там штурм будет. Ты-то там каким боком?
Но неприкрытое хамство на нее не подействовало.
— Я, между прочим, неплохо из вашего карабина стреляю, даже с оптикой. А что такое снайперы во время спецопераций, я знаю, а также и то, что во время Великой Отечественной войны будущего было много девушек-снайперов. В бой я не полезу, но со ста метров попасть в голову террористу я смогу.
Честно говоря, слышать такие разговоры от девушки, которая только месяц назад была папиной дочкой, не знавшей, что такое террористы, штурмы, спецоперации, снайперы, было просто дико. Я еще раз поразился женской адаптивности к разного рода ситуациям. Хотя, если быть до конца откровенным, решение взять с собой Машу в качестве снайпера уже витало в воздухе — слишком у нас было мало подготовленных, а главное, допущенных к информации людей. А девчонка действительно показывала очень неплохие результаты по стрельбе из моего «Форта» с глушителем и оптикой.
Я испытующе посмотрел ей в глаза.
— Маша, ты понимаешь, что придется стрелять в живых людей. Это очень трудно, особенно в первый раз.
Она смутилась, и по ее виду я понял, что трудновато девочке придется, но другого выхода я не видел. В дороге попробую сделать ей нужную психологическую накачку.
Через два часа к центральному входу усадьбы подогнали два внедорожника и стали их загружать по спискам, которые я разрабатывал в течение часа. Еще через час мы, уже загрузившись, ждали телеграммы из Тулы, где на данный момент находилась Наташа Станкевич, которая в нынешних условиях должна была обеспечить медицинское сопровождение операции. Чтоб не делать крюк в сторону Тулы, ее в особом порядке должны были вывезти из города и в условленном месте передать под нашу опеку. С момента получения известия о захвате наследника на всех объектах, задействованных в наших проектах, был введен особый режим безопасности. К тому же час назад с особой помпой из усадьбы выехал небольшой смешанный отряд казаков и драгун, который сопровождал человека моего возраста, даже издалека похожего, и чтоб нападающие не ошиблись и не перепутали, и не тратили время на поиск «самобеглых карет», несущихся в сторону столицы, одели его в камуфляж. Зачем хорошим людям мучиться. Учитывая свою природную злопамятность, я все еще надеялся встретиться с товарищем Махерсоном, который и Машу похитил и меня вроде как пытал. Так что дружески пройтись прикладом карабина по его хлеборезке было уже делом чести.
Дождавшись ожидаемого известия, выбросив из-под колес клубы пыли, внедорожники рванули по грунтовой дороге. Впереди нас ждали раздолбанные дороги России, которые так «воспевали» многочисленные европейские писаки, да и наши тоже отметились, и тут я их поддерживал всей душой. Нам еще повезло, что погода была сухая, и не пришлось месить грязь и застревать на каждом перекрестке.
Тот автопробег я запомню надолго: давно так не выматывался, но, к моему удовлетворению, детища японского и российского автопрома показали себя с самой лучшей стороны, так что до Царского Села мы добрались в целости и сохранности и даже с определенным комфортом.
По договоренности с генералом Дубельтом, прибыв под вечер, не стали сразу ломиться в резиденцию императора, а остановились недалеко от Санкт-Петербурга, позволили себе отдохнуть на постоялом дворе, который еще до нашего прибытия был наводнен офицерами корпуса жандармов. Генерал, заранее извещенный о нашем приезде, уже с нетерпением ждал в отдельной комнате, куда мы со Стебловым незамедлительно проследовали в сопровождении молчаливого офицера.
Генерал был озабочен как никогда, и по его виду было ясно, что дела наши не очень хороши. Как мне показалось, этот человек, которого боялись многие либерасты, вольнодумцы эпохи, был подавлен и пытался от меня получить хоть какие-то гарантии успешности разрешения ситуации. Все-таки не то время и как таковой культуры терроризма, которая уже развилась в наше время, еще не было, поэтому никто не представлял, что нужно делать. Были какие-то попытки вести переговоры, но к всеобщему удивлению террористы занимали весьма жесткую позицию относительно личности некоего капитана корпуса жандармов графа Осташева. То, что террористы в общей массе были поляками, настроенными весьма агрессивно, добавляло еще большей нервозности. Как знак серьезности своих требований они демонстративно застрелили личную служанку супруги наследника.
Я слушал и грустнел: все было настолько плохо, что руки опускались. Весь мой план, который я придумал в дороге и обсудил со Стебловым, отметался сразу. Попытаться закидать террористов светошумовыми гранатами и потом их брать тепленькими уже не получалось: супруга наследника престола цесаревича Александра Николаевича была на седьмом месяце беременности. Сейчас она не в самом лучшем психологическом состоянии, хотя крепилась. Вместе с наследником и его супругой захвачены внуки императора: Николай, Александр, Владимир, Алексей. И это еще не все.
Услышав об этом, я заерзал на стуле. Видимо, было еще что-то, о чем Дубельт не решился сообщать через телеграф. Мы со Стебловым уставились на генерала в ожидании.
— В момент нападения у наследника в гостях находилась дочь императора Мария Николаевна с дочкой Марией.
Я не выдержал и выругался.
— Блин, вот это попадос.
Генерал немного раздраженно уставился на меня.
— И что император?
Дубельт немного замешкался с ответом, и мне хватило этой задержки, чтобы понять, что меня уже списали со счетов.
— Император не хочет потерять еще одну дочь, сына-наследника и любимого внука, которому еще у колыбели принесли присягу верности великие князья Константин, Николай и Михаил, младшие сыновья государя императора. Наши противники ударили в самое слабое место, а в окружении императора слишком много влиятельных людей, которые советуют пожертвовать простым капитаном-жандармом ради сохранения жизней членов императорской фамилии, причем самых дорогих.
— Нессельроде тоже вякает?
— Не он один. Мы отслеживаем всех, но уж слишком много таких советников. Тем более что в деле как причина нападения фигурирует офицер Отдельного корпуса жандармов, это сильно пошатнуло наши позиции и по большому счету нас отстранили, мотивируя тем, что наша служба проморгала заговор.
Я уже не стеснялся в выражениях и с каким-то ожесточением выдал:
— И что, мне идти как барану на заклание? Не дождетесь. Хрен вам на весь макияж. Я этих козлов завалю, освобожу заложников и найду организаторов. А нынешние подпевалы еще вспомнят, что такое проктологическое исследование подручными средствами с использованием электрокипятильников.
Даже Стеблов удивленно уставился на меня. Привык Игорь Генрихович видеть перед собой спокойного и выдержанного человека, а тут был озверевший головорез. А вот Дубельт откинулся на спинку стула и как бы со стороны одобрительно наблюдал за мной. Хм. А ведь он меня на вшивость проверял, значит, не все потеряно.
Мысли быстро пронеслись в моей голове, суммируя определенные наблюдения и проанализировав обстановку, я резко успокоился и уже сам усмехнулся. Ну теперь понятно. Дело действительно тухлое, но Дубельт, возможно с санкции самого императора, решил меня прощупать, насколько мне можно доверять в таком важном деле, а значит, они все еще надеются на наши возможности, знания и технику из будущего. Скорее всего, они так же, как и я, думают, что поляки при любом раскладе не пощадят детей и внуков русского императора. С усмешкой поглядев на Стеблова, который был подавлен новостями, сообщенными генералом, повернул голову к Дубельту и спросил:
