Черный день. Книги 1-8 (СИ) - Доронин Алексей Алексеевич

У них с кузнецом Григорьичем из Киселёвки, который, похоже, уже сильно пожалел, что пошёл в этот поход, было с собой всё необходимое. И пайки, и термос с чаем, и даже прибор ночного видения (Сашка впервые пользовался таким).

Но сладко спать или читать книжку в эту ночь никто не сможет. Все будут начеку, с оружием под рукой. И тот, кто попытается напасть на них, окажется в невыгодном положении. Центральное здание того, что, судя по всему, раньше было усадьбой какого-то «шишки» — капитальное, с очень толстыми кирпичными стенами.

С железобетонной коробкой, где была «Семёрочка», которую они брали штурмом, — не сравнить. Конечно, мелкие постройки гораздо более хлипкие. Но там — только дозоры.

Когда непогода уляжется, преследование возобновится. Командир мог бы и не говорить этого. Все и так понимали, что в таком киселе ехать куда-то — дурость и самоубийство. Те, за кем они гонятся, тоже наверняка встали, им тоже сейчас несладко. Машины у них хуже. Груза гораздо больше. Цепи — не факт, что есть.

Казалось, что ночь наступила уже давно. Из-за валившего снега не видно было ни луны, ни звёзд.

Часы показывали восемь тридцать. Младший вдруг подумал в порядке бреда, не демаскирует ли его их свечение. Нет, ерунда…

— Пропади оно всё, — прошептал себе под нос Василий Григорьевич. — Опять барахлит ПНВ. Ни фига не видно. Достало всё! За каким хером я с вами…

Кузнец не договорил и вдруг повалился как куль с мукой, лицом вниз на пол. Секунду Данилов стоял, застыв. Как суслик перед ястребом. А потом кинулся на пол сам.

Его напарник лежал неподвижно. Крови не было видно. Но то, что Григорьич мёртв, Младший понял сразу. Даже не попытался окликнуть. И не попытался поднимать с пола, бестолково метаться, звать на помощь. Он не слышал выстрела. Ничего, что выбивалось бы из шума бури, который вдруг стал громче. Но увидел дыру в полиэтилене, которым было затянуто окно вместо отсутствующих стёкол.

Следующая пуля ударила в деревянную стену близко от того места, где парень пару секунд назад стоял. Перекатываясь поближе к стене, Данилов увидел, как плёнку на окне рвут в клочья выстрелы. От стен летели щепки, сыпалась пыль и труха. Слабый источник света — керосиновый фонарь, стоявший на полке и прикрытый специальной шторкой для светомаскировки, опрокинулся и погас. Хорошо ещё, что ничего от него не загорелось. Кругом было слишком сыро.

Он ужом заполз в угол.

И в этот момент дом содрогнулся. Из полной тьмы вспышка вдруг так сильно ударила по глазам, что парень на какое-то время лишился зрения. Шарахнуло и по ушам, но не до полной глухоты, а до состояния, когда все звуки доносятся, будто сквозь вату.

Взрыв. В господском доме. А с ним начался ад.

Уже через эту «вату» он слышал крики, жуткие вопли, голоса, которые казались знакомыми. Слышал окрики, похожие на команды, треск ружейных выстрелов, автоматные очереди, и даже тяжёлое уханье чего-то крупнокалиберного. Откуда-то с разных сторон. Со всех сразу.

Всё это он воспринимал, не рассуждая. Краешком сознания Сашка понимал, что от него что-то требуется, но страх парализовал его так, что он не мог делать ничего, только лежать в этой чёртовой будке, сжавшись в комок, чтобы занимать как можно меньше места.

Он с трудом понимал, сколько прошло времени.

Где-то ещё стреляли, очередями и одиночными. Тарахтел пулемёт. Несколько пуль прошили насквозь тонкие стенки домика на высоте человеческого роста, вырывая куски дерева из внутренних перегородок и прошивая панели, которыми постройка была обшита снаружи. Металл дребезжал, грохот был такой, будто небо собиралось рухнуть на голову.

Когда Данилов собрался с духом и змеёй подполз к окну, которое выходило в сторону леса, ещё не до конца понимая, зачем это делает, пулемёт уже не стрелял. Но одиночные выстрелы ещё раздавались, прорывались сквозь шум бури и «вату» в ушах, которая так и не хотела исчезать. Они заставляли его вздрагивать, звучали с разных сторон, как звуки инфернальной дискотеки.

Парень приподнялся, и его лицо оказалось вровень с окошком, которое снаружи закрывала решетка.

Видимо, луна всё же слабо светила. Обзор вдруг перекрыло что-то непрозрачное. Тёмный силуэт на фоне тёмного неба. Грохнул выстрел. Искра или пламя от ствола автомата осветила на доли секунды фигуру в маскхалате с «калашом». Автоматчик уже был по эту сторону разрушенного временем забора. Стрелял он не в Сашу.

Но Младший тут же снова нырнул вниз, на пол. Заметили или нет? Подтянул к себе за ремень ружьё. Перехватился, упёр в плечо. Рукой держал штуку, которая вроде бы называется цевьё. Короче, фиксировал ствол, чтобы тот не трепыхался в такт его нервной дрожи.

Сумеет ли нажать на курок? Когда враги сунутся сюда.

«Это не курок, а спусковой крючок или спуск, балда!» — вспомнились слова Пустырника.

Ему показалось, что прошло полминуты, но скорее всего, миновали пять или десять.

Он осторожно подполз к двери, обшитой рейками, открыл её без скрипа и подтянулся на руках вперёд, в «предбанник». Наружная дверь была заперта на засов, но он понял, что тот чужаков не остановит. И сам его отодвинул. Закинул за спину рюкзак, взял ружьё и толкнул дверь. Он понимал, что ему надо выйти наружу до того, как они зайдут, чтобы не оказаться в западне.

Эта сторона постройки выходила на господский дом. Здесь было почти светло, то ли от отблесков огня, то ли от мельтешивших фонарей. Саше показалось, что он видит среди этих отсветов людей. Ещё он успел разглядеть, что центрального коттеджа, где ещё недавно находились почти все бойцы «Йети», исключая дозорных, и все командиры, — просто больше не было. Парень даже не пытался думать, как такое могло случиться.

Он не стал ждать. Помнил свой единственный шанс. То ли овраг, то ли искусственный котлован совсем рядом… который он заметил, когда шли с кузнецом на дежурство. Тут что-то начали строить до войны. Саша тогда в эту яму чудом не свалился. На дне лежали проржавевшие, лопнувшие трубы. В прошлую эпоху, в седую древность кто-то их раскопал, но больше ничего сделать не успел.

Младший кинулся через порог, чуть не споткнувшись, и побежал к цели, низко пригибаясь. Несколько фонтанчиков взметнулись над снегом у соседней избушки, похожей на баню. Сашка упал и затаился.

Кто-то шёл в его сторону. Он слышал звук сминаемого снега и голоса. Кто-то шёл, без угроз, без криков, спокойно и методично постреливая. Словно добивая.

До котлована оставалось метров пять. Можно вернуться в домик. Можно остаться лежать здесь, это кажется более безопасным. Нет. Только вперёд. И он, пригибаясь как можно ниже, добежал и оказался внизу котлована.

Упал на дно ничком, пробив толщу рыхлого, не успевшего слежаться снега. И сразу, как крот, начал зарываться, забрасывая себя жухлыми листьями и какими-то обрывками, которые тут лежали. Замерев под этим хламом, он думал только о том, как бы его не выдало громкое дыхание.

Попытался изобразить даже не мёртвого, а то, что живым не было никогда. Ветошь или мусор. Ни малейшего стыда, только инстинкт. Самый важный.

Вот кто-то прошёл совсем рядом с канавой. Хруп-хруп. Шаги. Без фонаря.

«У них, наверное, тоже есть ПНВ».

Молиться? Не поможет. Винтовка под рукой, слава богу, не бросил, а то было бы совсем позорно. Пистолет тоже при нём, в кобуре, и может, достать его сподручнее?.. Выстрелить? Если выбора не останется, придётся. Но враг там не один. С другой стороны ещё шаги. Тихий голос:

— Там жмур. Кажись, последние.

— Хер там, — зло бросил другой. — Кто-то мог свалить.

Скрип двери — один из них зашёл в дом. Выстрелы, похожие на пистолетные. Стреляет в мёртвого кузнеца, понял Сашка. Если бы он сейчас там был, его ничто бы не спасло.

Младший надеялся, что достаточно замёрз и как следует закопался, чтобы тепловизор… если это был он… не выдал его врагам.

Внизу на дне лежало что-то круглое и твёрдое, что вначале казалось куском пластика. Детской игрушкой. Мячиком. Или головой старого пупса. Только потом он понял, что щекой прижимается к черепу. А в живот впились чьи-то рёбра.