Яна Завацкая - Эмигрант с Анзоры
С другой стороны, как же люди заводят семьи? Ведь иначе не бывает. Но мне было почему-то стыдно не только заговорить с Адой о семье — даже подумать об этом. Кажется, она сочла бы это чудовищной пошлостью.
Валтэн остался мной недоволен. Я был рассеян, ленив, в тире просадил больше половины зарядов в молоко. Но Валтэн ничего не спросил… у нас с ним так повелось, что о личных делах мы как-то не разговаривали. Я догадывался и видел, что у Валтэна не все ладно в семье. Но он со мной не говорил об этом — да и как он со мной будет об этом говорить, с пацаном… Поэтому и я не решался спросить у него, что же мне делать теперь.
Я брел домой по Набережной, касаясь рукой парапета. Дождя не было, но тучи нависали низко, казалось, штормящие волны взлетают почти к облакам. Почти никого на Набережной не было, да и кто пойдет гулять в такую погоду…
А почему, собственно, у нас все происходит по сценарию, заведенному Адой?
Мне нравится ей подчиняться… да. Это верно. Ей нравится верховодить. Во всем. В интимном смысле — тоже. Впрочем, это естественно, она и опытнее меня. Странно, вот мысль о том, что у нее кто-то уже был, меня нисколько не беспокоит.
Она знает, как лучше… она каждый раз является в новом обличье. Ее трудно узнать, ее нельзя поймать — как морскую волну. И она умеет обставить наши свидания так, что каждая ночь становится самой первой, романтичной, волнующей.
Чего же мне, дураку, еще надо?
Малости. Знать, что когда я в следующий раз вернусь из патруля, Ада встретит меня. Ада будет меня ждать.
А может быть и не нужно больше ходить в патруль?
Я искал любви — я нашел ее. И за эту любовь вовсе не нужно умирать. Наоборот, можно и нужно жить. Жить, наслаждаться жизнью… плыть по течению. Так не стоит ли посвятить всю жизнь любви?
Для чего же нам и жизнь дана, если не для того, чтобы мы посвящали ее любви?
Ну плевать, я могу какую-нибудь работу и на земле найти. Вон, в «Сад Ами» пойду работать официантом. Или буду учиться на генетика-практика. Цветы разводить… может быть, это и правильно?
Валтэн, конечно, удивится, может, даже обидится. И родственники… ну, в смысле, семья Энгиро — не поймут. Ну и плевать, я могу вообще с ними не встречаться. Мне никто не нужен, кроме одной только Ады.
Я остановился напротив «Ракушки». А что, кстати, это мысль… ну что я за теленок такой? Куда повели на веревочке, туда и иду.
Она позвонила мне — как всегда, совершенно неожиданно.
— Привет!
Мне показалось, я разглядел, на чем она сидит — на краю большого сооружения… может, сцены какой-то? И какие-то люди мелькали сзади. А у нее в руке таяло мороженое.
— Привет, — сказал я, не в силах сдержать улыбку, — ты придешь?
Она засмеялась. Интересно, что это значит — да или нет?
— Слушай, Ада, — я старался говорить как можно беззаботнее, — я вот подумал… может, мы с тобой в ресторан закатимся? А?
Она перестала смеяться и посмотрела на меня с некоторым удивлением.
— Ты что, приглашаешь?
— Ну да… а почему нет? Ну что — пойдешь в ресторан со ско?
— А куда? — поинтересовалась она вдруг.
— Ну хотя бы в «Ворону»…
— Нет, в «Ворону» не пойду, — поспешно отказалась она. Грациозно выгнулась, потянулась, держа мороженое на отлете.
— Ну… а куда?
Ада обернулась, посмотрела на что-то мне невидимое.
— Ой, Ланс, извини… надо бежать. Вот что. Сегодня в восемь у главной колоннады. Понял?
— Слушаюсь, командир, — сказал я обреченно.
Вот опять все получилось так, как хочет она. Причем я даже не знаю, куда мы закатимся… нет, вообще-то я и сам бы хотел исполнять ее желания. Но хотя бы я их знал! Понимал бы ее — хоть вот на столечко!
С восьми до восьми двадцати я успел построить десятка три версий причин ее отсутствия. Наиболее вероятной казалась такая — возможно, она и не имела в виду колоннаду Бетрисанды. Вроде бы, в Коринте никакой другой коллоннады просто не было, но кто знает…
Однако в восемь двадцать серое платье Аделаиды наконец мелькнуло между колонн.
Она оделась на удивление скромно. После того, как я видел ее то в змеиной чешуе, то с прической, где каждый волосок отдельно намазан блестящей краской и стоит совершенно вертикально, то в юбочке из бус, едва прикрывающей ягодицы, это платье казалось просто верхом благопристойности. Обычное серое шелковое платье, узкое, с рубиновой брошкой у стоячего ворота. Тонкие руки Аделаиды были обнажены (это осенью и на таком ветру) и украшены лишь несколькими скромными серебряными браслетами с рубином.
— Ты ведь замерзнешь, — я набросил на плечи Аделаиды свою куртку. Девушка не возражала.
Я думал, она поведет меня к флаеру. Но мы углубились в Бетрисанду. Миновали пруд с лебединым замком, колокольный мостик, детский аттракцион в виде настоящего малого патрульника времен последней сагонской войны, перешли на цветочную аллею, но сейчас, осенью, здесь почти ничего не было, кроме разрозненных клумб ярко горящих пестрых астр и локарнов с Цергины. Мы прошли каскад фонтанов, естественно, не работающих, Хрустальный Грот. Я хотел уже спросить, куда, собственно, Ада меня тащит. Но наконец мы оказались перед маленькой дверцей, прорубленной, казалось, прямо в скале.
— Вот куда стоит ходить, — сказала Ада. Я ни разу не был здесь, но в этом нет ничего особенного — разве можно изучить все чудеса Бетрисанды? Мы вошли.
Этот полутемный зальчик, пропитанный изысканнейшими ароматами жареного мяса и пива, освещенный тусклыми настоящими древними масляными лампами, совсем не большой, напоминал мне больше всего какую-нибудь таверну из времен до Великого Преобразования на Анзоре. По крайней мере, из исторических фильмов о тех временах.
Мы выбрали маленький столик — из самого настоящего, даже плохо оструганного дерева — в углу, под слегка чадящей масляной лампой. Тотчас к нам подскочила официантка — женщина средних лет, одетая в настоящий засаленный черный передник и длинное синее платье, с кокетливым кружевным убором на голове.
— Что вам будет угодно, сэни?
Аделаида снова взяла инициативу на себя.
— Дай-ка нам… по порции жареной свинины с капустой, — сказала она, — ну и пива. Темного какого-нибудь.
Я представил, сколько здесь может стоить порция и прикинул, сколько кредитов у меня до конца месяца… впрочем, еще с патруля остался некоторый запас. Ладно, не буду же я жмотиться…
А любопытное здесь принято отношение к официантам. Мне даже неприятно стало — почему-то вспомнилась Эль-Касри. Хотя, конечно, ничего общего.
Здесь это — просто игра.
— Здесь настоящее мясо, натуральное… они своих свиней держат. И жарят прямо на вертелах, — сказала Аделаида, — кстати, можно посмотреть.
Я не выразил особого желания смотреть на мясо. Аделаида тоже не двигалась с места.
На Анзоре я не то, чтобы наелся мяса — мы его получали редко. Но все же оно там было вполне натуральным. И особой разницы с синтезированным я как-то не почувствовал. Сегодня, пожалуй, Аделаида слегка подкачала с романтикой… ну не вижу я ничего особенного в таверне доцхарновских времен и в натуральном жареном мясе.
Лучше бы уж в «Ворону» пошли… В конце концов некоторые девушки-эстарги одеваются еще покруче Аделаиды. Неужели «Синяя ворона» — это так пошло? Впрочем, ладно… ну раз Ада так хочет — что мне, трудно? И я действительно здесь еще ни разу не был. Пусть мне не интересно, но ей-то это нравится.
На мой взгляд, в «Вороне» все же кормили вкуснее. Мясо было жестковатым, пахло дымом… может, кому-то это и нравится, а мне лично напоминает армейские сборы. И по-моему, клонированное даже вкуснее. Пиво мне и вовсе не понравилось… Однако я молча ел и делал вид, что все замечательно.
Аделаида рвала зубами куски мяса с большой двузубой вилки, и это странно не вязалось с ее сегодяшним великосветским обликом.
Я уже понял, как закончится сегодняшний вечер. Вариантов только два. Первый — Ада исчезнет сразу после ресторана. Второй — мы отправимся ко мне, и проведем вместе еще пару восхитительных часов. Словом, все, как обычно… Все замечательно. Только завтра мне идти на центрифугу, потом практика по медицине, потом тренировка… Слишком уж все это несовместимо с моей обычной, нормальной дневной жизнью. Я должен сделать выбор? Но не могу же я сделать его, даже не посоветовавшись с самой Адой?
Ада доела свое мясо. Достала откуда-то сигарету и закурила. Это поразило меня — я никак не предполагал, что она курит… от нее бы пахло! Но нет, ничего же подобного… возможно, она просто курит очень редко.
Она и курила красиво. Держа сигарету в вытянутых длинных пальцах с ногтями, сверкающими, как рубиновые капельки крови. Пуская сизые колечки дыма… Я втянул дым ноздрями — обычный никотин, вроде бы. Ну да, на Квирине с этим строго… ско ведь и в Коринте дежурят! И сюда, между прочим, могут заглянуть для проверки.
