Александр Зорич - Полураспад
- Эти агрегаты намораживают на поверхности Пирамиды лед21, неожиданно охотно пояснил Инвестор. Как будто бы это и впрямь чтото поясняло!
- Извините, конечно… - растерянно отозвался Тополь. - Но что такое лед21? У меня три класса церковноприходской школы, да и те на все тройки окончены!
- Лед21 - это условное название для особого пентафазного вещества, которое лежит в основе одной из технологий антигравитации.
Я присвистнул. А Тополю, похоже, было все равно.
- Аа… - разочарованно протянул он. - Лед… Антигравитация… А ято думал, это у вас пусковые шахты ракет!
- Милитарист екарный, - процедил я вполголоса.
Инвестор промолчал.
Центральным отсеком Инвестор называл помещение, которое располагалось сразу за, так сказать, «машинным залом». Как и ленинская комната, Центральный отсек запирался на сейфовую дверь с кодовым замком. Правда, без дополнительных ключей в отличие от ленинки.
Инвестор выставил руками мертвеца нужную последовательность цифр, открыл дверь, переступил порог и, не тратя ни секунды времени, принялся энергичными щелчками оживлять пульты, которыми были заняты стены отсека.
Замигали архаичные лампочки - множество зеленых, по несколько красных и синих.
На допотопных осциллографах зазмеились зеленые синусоиды.
На круговых индикаторах стробирующие лучи взялись отрисовывать невесть какую тактическую обстановку. (Радары это были? Сонары? Хрен поймешь!) Но все это не волновало Инвестора. Оба его глазавебкамеры заинтересованно уставились в двухпозиционный механический счетчик.
Счетчик показывал: «00» Инвестор трижды ткнул в кнопку «Контроль», расположенную сбоку от счетчика.
Ничего не изменилось. Счетчик попрежнему показывал два ноля.
- Они украли их, - сказал Инвестор. И повторил тем же ровным голосом: - Они украли их.
- Кого? Кого украли?
- Они украли мои трансфокаторы.
- Кто «они»?
- Люди, которые прорезали пространство. Люди с «ножницами»!
Я бы охотно поговорил с Инвестором еще. Благо пули здесь не летали, а я люблю ясность люблю истории, где понятны мотивы и интересы всех действующих сторон.
Но Тополь, похоже, был против всяких выяснений.
- Это и есть Центральный отсек? - спросил он у Инвестора.
- Да.
- Значит, мы сделали то, что было нужно?
- Да.
- И мы получим наше вознаграждение?
- Да.
- То есть мы свободны?
- Да.
Ответы Инвестора на этот раз не отличались разнообразием. Как видно, мощности центрального процессора нашей не на шутку оборзевшей советской машины были плотно заняты осмыслением коллизии «Где искать украденные трансфокаторы».
- Тогда чего мы стоим и гузном трусим? - спросил Тополь по преимуществу у меня.
- Не стану расписываться за оператора Пашу, но я лично трясу гузном потому, что не знаю, куда идти. - В които веки я решил дать своему другу развернутый и вежливый ответ, как учили меня педагоги в средней школе.
- Павел проводит вас к выходу из Пирамиды, - сказал Инвестор. - Прощайте.
А потом были гулкие коридоры Пирамиды, шахта с дряхлым скобтрапом, мрачный тоннель с невысоким потолком и наконец лифт в бетонном тюбинге. Тот самый, на котором нас с Тополем полчаса назад спустили к Шиве дежурные службы охраны базы.
Всегото полчаса…
Над базой «каперов» гремела интенсивная перестрелка.
Увесисто квакали пулеметы Калашникова - не те, которые ручные РПК, а единые ПК, под полновесный винтовочный патрон. Такой же, как в карабине Токарева АКТ40, кстати.
Торопливо стрекотали современные высокотемпные штурмовые винтовки. Из открытой десантной двери вертолета ЕН101 ревел авиационный шестиствольный «Миниган».
- Ты погляди, что там! - Тополь дернул меня за рукав, указывая в направлении Бетонки3.
Я послушался. И обомлел, чтоб не сказать грубее.
Выстроенные в боевые порядки двойного клина, через Сухой Луг двигались боевые машины Иностранного Легиона. Наступление возглавляла пятерка бронеавтомобилей АМХ10RC Каждый бронированный монстр толкал перед собой нечто вроде диковинной бороны.
- Минные тралы! - ахнул Тополь. - Ну гады! Так вот что везли их грузовики в кузовах! Ты понял, Комбат?
- Да понял я, понял… Как обычно - поздно. Если бы понял сразу, хер бы я на базу «каперов» вообще сунулся. И вам бы запретил. И варись оно все конем! - в сердцах воскликнул я.
Между тем бронеавтомобилитральщики вошли в полосу минных заграждений. Новогодними хлопушками бабахнули противопехотные мины.
Рои осколков забарабанили по алюминиевой броне французских машин.
Затем трал центральной машины напоролся на коечто поувесистей.
Ахнуло так, что взрывная волна едва не повалила нас с Тополем на землю. Французская машина полностью скрылась в облаке желтой пыли.
Однако через пару секунд долотовидное рыло добротной дуры, сработанной на заводах Руана, вновь показалось на глаза.
Вдруг справа от нас, на валу, одна за другой заговорили винтовки ОСВ96.
Их упругое «тудум», с которым эти штуки разрождались от бремени бронебойных 12,7миллиметровых пуль, было слышно, казалось, далеко за пределами Периметра.
Бронебойщики «каперов» подвергли концентрированному обстрелу правофланговую бронемашину. Они сразу же добились трех пробитий брони, о чем свидетельствовали призрачные облачка металлической пыли, поднявшиеся над ее моторнотрансмиссионным отделением.
В следующий миг к ним прибавился черный дым и оранжевые язычки пламени. К сожалению, батарея винтовок ОСВ96 демаскировала себя слишком быстро.
И, конечно, поплатилась за это.
Град осколочнофугасных 100миллиметровых снарядов обрушился на гребень вала, сразу же замесив с землей нескольких защитников базы…
- Жаль пацанов, - сказал Тополь.
- Себя лучше пожалей, авансом, - мрачно процедил я. - Пора линять с этого вала, пока эти поддельные французы из своих «соток» по нам не пристрелялись.
- Согласен. Действуем!
Наши экзоскелеты позволяли нам некоторые вольности. Поэтому мы, проигнорировав лифт, который в случае повреждения электропривода мог стать смертельной ловушкой, попросту прыгнули вниз с высоты третьего этажа.
Силовые тяги экзоскелета автоматически сработали на амортизацию, погасив удар о землю.
Мы побежали к кормовой части «Руслана». Там находился запасной выход из гостиницы «каперов». Наш план был прост - укрыться внутри «Руслана» от пуль.
И далее, двигаясь по оси фюзеляжа, добраться до бара.
Там мы надеялись отыскать Гайку с Тигренком в компании «каперов», составивших гарнизон обороны самолета.
От меня не укрылось, как сильно нервничал Тополь - ведь всетаки сестра!
Да и я нервничал.
Вопервых, к Тигренку, что бы мною ни говорилось вслух, я начал относиться с нежностью, как к младшему брату.
А вовторых, Гайка… К ней я тоже испытывал чувства теплыетеплые, как июльская ночь, но разбираться с ними, этими чувствами, сейчас было недосуг.
Однако преодолеть двадцать метров, отделяющие нас от крутого борта транспортного гиганта, нам было не суждено.
Трое боевиков противника в таких же лиловых беретах, как и легионеры лейтенанта Кайриса, выскочив изза массивного гриба вентиляционной шахты высотой в человеческий рост, обрушили на нас поток пуль из ручных штурмовых пулеметов «Миними» бельгийского производства.
Экзоскелеты выдержали. Но даже они были не в состоянии полностью погасить кинетическую энергию летящих в нас пуль.
Мы с Тополем отлетели назад как кегли.
Уверен: нас, распластавшихся на земле в неудобных позах, прикончили бы в течение трех секунд, и никакие экзоскелеты нас бы не спасли. Просто потому, что по теории вероятности некоторые из многочисленных пуль обязательно поразили бы нас в незащищенные экзоскелетами проекции головы.
Но в следующий миг прилетевшая откудато очень вовремя граната взорвалась за спиной пулеметчиков, временно выведя их из игры.
- Надо же, какая подлость! - сердито выкрикнул Тополь, ни к кому особенно не обращаясь. - Если бы тогда! Когда я служил! На Речном Кордоне! - Каждый последующий обрубок фразы он выкрикивал с той же лозунговомитинговой интонацией, что и предыдущий, казалось, ему не хватает воздуха в легких, чтобы говорить нормально. - Мне ктонибудь сказал! Что меня будут! Расстреливать из «Миними»!
«Ишь, развыступался».
А Тополь все не мог успокоиться.
- Я бы в рожу тому плюнул! «Миними» - оружие хороших парней! А не пидорасов! И тут такое! Я же «Миними»! Ставлю! Выше всех других! Ручных пулеметов! Я же его! На скорость разбирал! Быстрее всех в роте!
Я кивал как зачарованный.
Я все понимал… Что у нас у обоих контузия… Что у Тополя изза этой контузии проснулись личностные чувства к стрелковому оружию… И в то же время сбоят речевые центры… Что обоим нам сейчас не помешало бы по пять кубиков успокоительного, которого у нас, конечно, при себе нет…
