Даниил Аксенов - Проект «Справедливость»
Трудно сказать, сколько продолжалось невольное перемирие. Черные щупальца постепенно истончались, теряя насыщенность цвета. К нам уже бежало подкрепление — маги, сумевшее отбить атаку защитников городка.
Маги вновь сошлись, но на этот раз нас было больше. Я помогал как умел, прерывая формы и даже не пытаясь побыстрее накопить энергию. Мы опрокинули врага. Из тех, кто атаковал маркиза, мало кому удалось уйти. Вскоре наш лагерь был завален трупами, обильно залит кровью, и чудилось, что здесь еще не скоро вырастет трава.
Маркиз подошел ко мне и отвел в сторону, не обращая внимания на стоны раненых. Он выглядел не столь блестяще, как прежде: черные и серые пятна испортили белизну одеяния.
— Никогда больше не делайте так, господин Савьенов, — тихо произнес маркиз, глядя на меня недобрым взглядом. — Никогда в моем присутствии! Я уже слишком похож на человека, чтобы достойно выдержать встречу со старым городом.
— Но Лим ведь далеко, — попытался объясниться я. — Не думал, что земля провалится…
Резким жестом маркиз остановил меня:
— Вы многого не знаете, господин Савьенов. Как и остальные люди. Старый город состоит из нескольких ярусов, если угодно, этажей. Самый верхний действительно находится под Лимом, но нижние простираются за пределы Лима. Когда мы погрузили старый город вниз, что-то сдвинулось. Возможно, в некоторых местах он теперь даже ближе к поверхности, чем раньше.
— Хорошо, милорд, — кивнул я. — Постараюсь прибегать к этому средству как можно реже, но ответьте мне на один вопрос…
— Не надо вопросов, господин Савьенов. — Маркиз поджал губы. — Каждый из нас, из титулованных особ, общаясь с людьми, испытывает затруднения при беседах на некоторые темы. Вы исполнили свой долг передо мной, я отдам вам «Серебряную розу» по возвращении в Лим. Осады не получилось — полагаю, мы вскоре вернемся. Но берегитесь, господин Савьенов! Некоторые маги графа Хала сумели сбежать. Возможно, они расскажут о вас. Тогда нам нужно подумать, как уберечь такого ценного союзника, как вы.
Эта мысль не приходила мне в голову. Да, ситуация складывалась неприятно: может начаться рьяная охота за мной, которую я вряд ли переживу. Но на холодном лице маркиза была почти человеческая задумчивость, подарившая мне надежду на то, что хотя бы некоторые из моих вопросов не останутся без ответа. Я решил рискнуть:
— Милорд, я ценю вашу заботу и не прошу многого. Однако разрешите все же спросить кое-что. Недавно я получил очень важные сведения о Лиме и…
Маркиз ждал. Его взгляд становился все более неприязненным.
— Скажите, Лим — это Земля в будущем? — неожиданно выпалил я, опасаясь, что мой титулованный собеседник просто развернется и уйдет. — Пожалуйста, ответьте только на этот вопрос! Сами же сказали, что я много сделал для вас!
Ори усмехнулся. Усмешка получилась одновременно мрачной и сочувствующей, словно маркиз думал, что я страдаю от неутолимого любопытства и ничего не могу с этим поделать. Возможно, в этом он прав.
— Нет, господин Савьенов, — все же ответил Ори, задумчиво глядя на копошащихся людей: те оказывали помощь раненым и сортировали убитых. — Лим — не совсем Земля. Но… конечно, Лим никогда бы не существовал без Земли. И я бы не советовал вам пытаться узнать эту тайну. Ведь если вы все-таки узнаете ее, то больше не сможете спокойно жить. И уж разумеется, у вас не получится спокойно умереть. А что есть у человека, кроме надежды на спокойный конец? Подозреваю, что ничего. Подумайте об этом, господин Савьенов. Умерьте свое любопытство.
Глава 22
На следующий день я возвращался домой. Мы проиграли: маркиз решил отойти от городка, ставшего чересчур трудной добычей. Мне казалось, Ори чем-то похож на древнего хищника, скажем, на гепарда. Гепард всегда точно оценивает свои силы и не нападает на слишком сильную дичь. Если пятнистый охотник получит хоть небольшое ранение, то его чудесная скорость снизится, а это будет означать многие дни голода или даже смерть. Городок, конечно, можно было взять, но цена оказалась бы непомерной.
Я попал к Цензору прямо из Лима ранним утром. Эх, мне так нравится встречать утро среди зданий «девятнадцатого века»! Тонкие железные шпили блестят из-за росы, ставни нижних этажей прикрыты, словно охраняют какую-то тайну, а сами дома тихи и значительны, будто спят вместе со своими обитателями.
Цензор встретил меня отнюдь не вопросом Места. Маркиз не только отдал мне «Серебряную розу», но и повысил мой ранг. Подумать только, я буду обладателем медальона четвертого уровня! Это же почти дворянство… Мне лишь хотелось знать, какой «поощрительный подарок» приготовил Цензор на этот раз. Женщины были, еда была, что может быть еще?
— Это вам, Глеб. — На подрагивающей ладони Цензора покоился коричневый кожаный мешочек. — С новым уровнем медальона вам положена награда. Возьмите.
— Что в мешочке? — деловито спросил я, не спеша тянуться за подарком. У меня на плече висела прочная серая холщовая сумка. В ней лежала роза. Если «награда» Цензора без подвоха (в чем я сомневался), то ее тоже можно положить в сумку.
— Монеты, — ответил старик, слегка улыбаясь мясистыми губами. — Старинные монеты. Они очень ценятся на Земле. Возьмите их и продайте. Они для вас.
— Монеты? — Мои брови, наверное, поползли вверх. — Это подарок? Без всяких условий?
— Не то чтобы без условий. — Улыбка Цензора стала шире, его губы вытянулись в извилистую толстую линию. — С небольшими условиями. Двумя.
Теперь уже усмехнулся я. Конечно, как же без этого? А я-то забылся и в самом деле на секунду подумал, что Цензор хочет мне что-то подарить.
— Первое — вы поклянетесь, что продадите их как можно быстрее, — сказал старик, не дождавшись моего ответа. — Второе — вы поклянетесь, что потратите вырученные деньги только на развлечения и веселье. Ни на что больше! Согласны?
Я поправил жесткую лямку сумки на плече и попытался ответить как можно более вежливо:
— Нет, спасибо. Мне сейчас развлекаться никак нельзя. Полно других дел.
— Подумайте, Глеб. — Цензор продолжал держать мешочек на вытянутой руке. — Большинство людей не отказалось бы от такого предложения. Вы можете поехать на тропические острова, взять с собой милых вам спутников или спутниц, найти себе необременительных друзей, попробовать…
Я медленно покачал головой. Недоверчивая улыбка не сходила с моего лица. После разговора с маркизом мне казалось, я понял наконец, что все это значит: Лим, старый город, Цензор… Не могу сказать, что картина получилась детальной, но более-менее полной. В таких делах ведь главное — ухватить основную мысль, а потом раскручивать многочисленные нити. Остальное — вопрос времени.
— Вы ведь сказали не «должны потратить», а «поклянитесь, что потратите», — произнес я, не сводя взгляда с толстых боков мешочка. — Интересно сформулировано, да? Если я возьму монеты, продам их, но потрачу деньги не на веселье, а на что-то другое, то буду не кем иным, как клятвопреступником, не так ли? А если сдержу слово, то получится, что я — мот, расточитель или кто-то в этом духе. Спасибо, но нет. Мне с самого начала не советовали играть в ваши игры, и теперь я понял, насколько хорошим был тот совет.
— Кто не советовал? — глухим мрачным голосом осведомился Цензор, кладя руку с мешочком на подлокотник кресла.
— Точно не знаю кто. Я уже рассказывал о нем. Видимо, этот человек желает мне добра, — ответил я, наблюдая за тем, как лицо старика принимает холодное, враждебное выражение. — Интересно, если бы я согласился тогда на предложенную мне женщину, то кем бы стал? Сладострастником? Прелюбодеем? Распутником? А если бы пошел на трехдневный пир? Вышел бы готовый чревоугодник или как это правильно называется? Дело у вас поставлено на широкую ногу, ничего не скажешь. Вот только зачем, если Лим уже давным-давно не работает так, как задумано? Или это осколки былого величия с неизвестными последствиями?
Я говорил храбро и мощно, хотя в моей груди с недавних пор притаилось немалое изумление. Было тяжело поверить собственным выводам. Я напоминал сам себе путника, который, томясь от жажды в пустыне, наконец оказался перед оазисом, но никак не мог решить: это мираж или реальность.
Лицо Цензора превратилось в маску каменного сфинкса. Глаза и веки словно застыли, двигался только рот.
— Куда желаете попасть, Глеб? — Голос тоже был безжизненным, будто мои последние слова выпили из старика все живительные соки.
— Домой, — ответил я, желая оказаться поближе к телефону.
Утро в Москве отличалось от утра в Лиме. Роса не лежала на шпилях и башенках, а скапливалась на крышах каменных коробок. Не было ставен, да и дома не производили впечатления сонных. Что-то грохотало, издалека доносился шум машин, все казалось суетливым и беспорядочным.
