Игорь Пиляев - Земля изначальная. Начало пути
– Эко, куда тебя понесло, праведный ты наш! Одна только неувязочка получается. Иблис – хоть и ангел, но все-таки не Бог. Не его ли волю ты проводишь в этот мир?
– Я давно прошел путь хакихат[225]. Кутаб[226] суфи познал истину и достиг поставленной цели. Последняя ступень, Долина Смерти[227], расстилается передо мной. Капля поглощается океаном, но сохраняет в этом океане себя, – суфи закатил глаза и, похоже, собрался впасть в транс, что совершенно не входило в планы Стаса.
– Да вы бредите, бессмертный! Какая, к Иблису, долина? Я вам другую судьбу уготовил. Про кувшинчик-то не забыли? Только пробочку из него никто, кроме меня, вытащить не сможет. Не смерть тебя ждет, Хоттабыч, а вечное прозябание в каменном мешке, из которого ты меня только что вытащил…
– Не в твоей власти остановить мой путь. Хоть ты и оказался невероятно силен, но по-прежнему остаешься безмерно глупым. Мудрость постигается с годами, ты же просто младенец, неразумное дитя, стоящее у истоков пути и познания.
– Молодость – болезнь излечимая. Было бы на это лечение время. Скажи-ка, старец, не ты ли приложил руку ко всему тому, что сейчас творится на Земле? Или это дела твоего господина?
– На все воля Всевышнего. Земля больна. Чтобы вылечить нарыв, его нужно вскрыть. То, что происходит с неразумными людишками, лишь следствие. Причину нужно искать в седой старине.
– Аксакал, я готов признать твою мудрость, нажитую непосильным трудом за тысячу лет. Но не мог бы ты объясняться с неразумным дитем попроще? Есть средство от этой болезни?
– Когда лев болеет, он ест листья определенных кустов и так лечит себя. Болезнь всегда знает средство своего лечения. Предоставь этому знанию свободу, и ты будешь знать больше, чем врач, который может только припомнить что-нибудь из своей практики, – Холанж стал медленно и ритмично раскачиваться, произнося слова глубоким гортанным голосом, исходящим, казалось, из самого нутра.
– Ну, а я тебе чем помешал? Сидел ведь, никого не трогал. Можно сказать, «примус починял».
– Ты не вписываешься в существующую модель. Ты – лишнее и непонятное звено в цепи причинно-следственных связей, построенных Всевышним. Ты наделен великой силой, но, в то же время, имеешь разум утенка. Это звено необходимо было уничтожить.
– Как может утенок помешать планам Всевышнего или того, кого ты этим именем величаешь?
– До тех пор, пока утенок относится к магии и чудесам с позиции утенка, его поступки и их последствия мелки и незначительны. Но рано или поздно утенок должен осознать, что его предназначение – стать уткой.
– Разве даже взрослая утка в состоянии изменить сложившуюся ситуацию, если она не ведает причин и не понимает связей?
– Следствие гораздо важнее причины, ибо следствия могут быть самыми разными, а причина в конечном итоге только одна.
– Знаешь, Холанж, твои речи, возможно, очень мудры и являются неисчерпаемым источником информации. А на простой вопрос ты ответить можешь? Какое чудо нужно совершить, чтобы спасти хотя бы жалкие остатки человеческой расы?
– Чудеса связаны с проблемой причинности, а причинность связана с проблемами пространства и времени. Думай, утенок, и постарайся не совершить ошибку. Твой путь до взрослой утки сложен и извилист. А мозг и мировоззрение твои настолько наивны, что я бы не поставил на тебя и ломаного дирхема[228], – произнеся эти слова, суфи прекратил раскачиваться и замер каменным изваянием.
Стас присмотрелся к окоченевшему старцу. Хитер древний суфи. Холанж полностью остановил работу сердца, но оставался жив. Об этом явственно говорила его аура, хоть и находящаяся в плену блокирующего плаща, но, несомненно, живая. И не просто живая, а ищущая выход, мечущаяся в поисках внешнего источника энергии, источника связи со своим хозяином и господином. Похоже, разговор закончен, а жаль. Старик знает очень многое, и даже его витиеватая восточная речь несет в себе море информации, такой необходимой сейчас Стасу. Ну, что ж, коль ты умудрился прожить тысячу лет, не дадим тебе умереть и сейчас. Будем консервировать.
Стас вплел в созданный им блокирующий плащ еще несколько нитей и телепортировал старика в каменный склеп, расположенный, как оказалось, в недрах соседней горы. Зону скального массива с вырезанной в ней могилой он обнес еще одним изолирующим полем, созданным исключительно из собственной энергии.
Оба блокирующих поля были связаны друг с другом и могли, при необходимости, сообщать Стасу о любых изменениях, происходящих внутри. В целом у него получилось яйцо с двойной оболочкой, способное выдержать даже прямое извержение вулкана. Стас даже слегка позавидовал живому мертвецу. В таких доспехах – у него появлялся реальный шанс пережить катаклизм.
Покончив со злобным стариком, Стас осмотрелся. В глаза бросились бесхозно лежащие у подножия каменного трона четки из черного камня с золотыми и серебряными прожилками, очень похожего на оникс. Подняв их, Стас почувствовал легкое покалывание в кончиках пальцев, а присмотревшись внимательнее, понял, что держит в руках аккумуляторы магической энергии. Мощность их была такова, что энергии одного отшлифованного камешка вполне хватило бы на то, чтобы сравнять эти горы с землей. Стас поежился, вспомнив, что этот поток силы был направлен на него. Настораживала еще одна особенность: четки были плотно связаны с окружающим миром, постоянно впитывая и выбирая из него магическую энергию.
Шамбала… Легендарная, мифическая Шамбала. Центр мироздания. Исток Мира. Недостижимая цель для тысяч исследователей и путешественников. Стас осмотрелся. Тронный зал поражал своим первозданным великолепием. Даже самый безумный архитектор не мог бы создать ничего подобного. Здесь присутствовал гений дикой природы и силы титанов, вырубившие в цельной скале огромное помещение. Свет причудливыми нитями и узорами проникал сквозь отверстия в своде и боковых стенах, отражаясь в ледяной поверхности колонн и бросая блики на отшлифованные временем, водой и ветром камни. Это, в свою очередь, создавало фантастические тени и фигуры, плавно перемещающиеся по огромной площади пещеры.
У Бича радостно мерцали алым светом глаза-рубины. Стас увидел магическое поле Шамбалы. Оно было во многом похоже на тот мир танцующей живой энергии, который ему показал Ярополк. Многократно слабее и бледнее во всех красках, но Изначальное поле Земли здесь существовало и жило, а не висело рваной серой паутиной, как это было в городах. Это был магический мир Бича, отсюда черпали энергию четки-аккумуляторы, этой же энергией мог легко пользоваться и он, направляя ее своей волей в нужное русло. Это было настоящее могущество, ощущение абсолютной власти и силы. Перед Стасом открывались безграничные возможности и горизонты.
Он очнулся. Что-то подсказывало ему, что этой энергией нужно пользоваться очень осторожно, а лучше ее вообще не трогать без соответствующей подготовки, которой ему явно не хватало. А вот девчонок надо было вытаскивать немедленно. В своем упоении открывающимися возможностями Стас на мгновение даже забыл о них, что его, собственно, тоже пугало. Он начинал осознавать, каким образом можно искусить даже самого праведного человека, он начинал понимать великого суфи.
Власть и всемогущество кружили голову. Открывающиеся перспективы были столь велики и всеобъемлющи, что устоять перед искушением было непросто. Иблису не было нужды особо усердствовать, покупая несчастную душу Ал-Холанжа.
Девчонки находились недалеко, где-то внизу, внутри скалы. По общим ощущениям, весь каменный массив был прорезан ходами и многочисленными пещерами. Венчал этот подземный муравейник тронный зал с расположенным в центре атрибутом царской власти. Размеры седалища производили впечатление: нужно было обладать как минимум пятиметровым ростом, чтобы оно пришлось впору. Прервав размышления, Стас ласково и незаметно коснулся сознания Сашки и ее глазами осмотрел помещение, в котором находились все три девушки.
Это была довольно просторная каменная келья, не имевшая окон, но освещаемая рассеянным белым светом, струящимся из трех белых лампад под потолком. В центре овального помещения стояла большая кровать, вероятнее всего, тоже каменная, но покрытая накидкой или матрацем из какого-то растительного материала. Расположившись на этом сооружении, все три представительницы прекрасного пола с удовольствием поглощали восточные сладости и фрукты.
– Неплохо вы тут устроились, леди. Пока я терплю муки и лишения в каменном склепе, веду боевые действия и теологические дискуссии с сумасшедшим магом, они тут наслаждаются шербетом и персиками! А в этом семилитровом кувшинчике, надо полагать, божественный нектар? Или я ошибаюсь? – Стас проявился в мерцающем свете лампад у основания каменной кровати.
