Владимир Корн - Восемнадцать капсул красного цвета
– Ты ему сейчас всю укладку спецаптечки перечислишь, – ухмыльнулся Прокоп.
– И не забудь еще пару жгутов кровоостанавливающих на приклад намотать, – не удержался Чужинов от того, чтобы не поддеть Гурова.
Ну не понимал он этого. Да, жгут необходимо держать под рукой – ранения бывают разными, от иных в считаные секунды кровью истечешь, но на прикладе… Летом от жары сохнут, трескаясь, зимой дубеют, а там, глядишь, и подведут в самый нужный момент. К тому же и воюют они не с людьми – с тварями, а те не бьют издалека – в глотку вцепиться норовят, а на нее наложить жгут проблематично.
– И самое главное – брось мне тоже плитку гематогена, очень уж аппетитно ты им чавкаешь.
Первым тварей увидел не Чужинов – Леха, который находился в глубине аптеки и затягивал горловину рюкзака. Глеб в тот момент был занят тем, что разворачивал обертку гематогена, и всего-то на несколько мгновений отвлекся от наблюдения за улицей.
– Охренеть! – изумленно протянул Варнаков, глядя куда-то за спину Чужинова.
Оглянувшись, Глеб опешил: даже на самый оптимистичный взгляд тварей было сотни полторы, и все они мчались по направлению к ним.
– Уходим! – Он метнулся к запасному выходу, на бегу подхватив рюкзак, заметно раздувшийся от припасенных медикаментов.
Олег, складывающий туда лекарства, закрыть его не успел, и потому Глеб увидел, что на самом верху лежит с десяток шоколадных батончиков в яркой цветастой упаковке. Когда он его подхватывал, часть из них выпала, но было уже не до того.
Дверь черного входа, к слову металлическая, из подсобки выходила в подъезд жилого дома, и они заблаговременно позаботились о том, чтобы ее открыть, оставив лишь внутреннюю защелку. Беспокоило другое: сразу за дверьми тоже могли оказаться твари, терпеливо дожидающиеся своего шанса. К счастью, подъезд оказался пуст.
– Наверх! – скомандовал Чужинов, пропуская всех вперед и закрывая дверь на ключ снаружи.
Хоть какая-то, но фора во времени: теперь, чтобы добраться до них, тварям придется оббежать дом, а там, глядишь, и след потеряется.
– Выхода на крышу нет, – сообщил Прокоп, на ходу взглянув вверх между лестничных проемов.
– Ищем открытую дверь, и не топайте так! Авось не найдут.
– Ну-ну! Черта с два они теперь отстанут! – Прокоп, по своему обыкновению, был пессимистичен.
Они слышали, как скребутся в закрытую дверь аптеки твари. Затем откуда-то издалека добавился новый звук – топот множества лап по асфальту. Несколько мгновений – и все эти существа окажутся в подъезде, это понимал каждый.
– Сюда! – Киреев, бежавший по лестнице впереди всех, остановился перед полураскрытой дверью. Толстой, металлической, что давало шанс.
Они заскочили в тесную прихожую, Чужинов осторожно прикрыл дверь, поставил ее на защелку, стараясь не лязгнуть металлом по металлу, и все они застыли, как по команде затаив дыхание.
Топот приближался, пока наконец снаружи не раздался такой сильный удар, что дверь содрогнулась.
– Ну а я что сказал? – Киреев говорил теперь в полный голос. – Нюх у них – ищейка обзавидуется.
– Не нюх, чувство, – поправил его Олег.
– Какая, к черту, разница? Нюх, чувство, синапсы всяческие. Суть одна – хрен от них затаишься.
– Так, натуралисты, отставить разговорчики, не до того. Главное, успели из аптеки уйти. Если бы прижали там, пришлось бы значительно тяжелее. А здесь у нас есть пространство для маневра. Олег, останешься на всякий случай у дверей. Остальные осматривают помещение…
– …на предмет наличия ценных вещей, – закончил за Чужинова Варнаков.
– Ценности бывают разными, – пожал плечами тот. – Если повезет, хозяин охотником окажется. Или просто любителем пострелять.
– Это вряд ли. – Киреев, держа «Вепрь» наготове, заглянул из прихожей на кухню. – Обстановка какая-то бичевская. Самое ценное, что здесь может оказаться, – стеклотара. Или фунфырь недопитый. Даже удивительно, что дверь железная… чего тут брать?
– Андреич, ты же сам ее и выбрал, с тебя и спрос. – Гуров что-то высматривал в дверной глазок.
– Ага, ты мне предъяви еще! – И, улыбнувшись, добавил: – В натуре. – Затем поинтересовался: – Ну и что там видно?
– Много их, всю площадку забили. И чего ждут? Что мы им дверь откроем?
– Караулят.
Глеб прошел к окну, на ходу осматривая помещение. Киреев был прав: ремонтом в квартире не пахло уже много лет. Стены с жирными пятнами на давно выцветших бумажных обоях, мебель, разломанная и чиненная кое-как. И даже стекла давным-давно не видели мокрой тряпки. Словом, бичевник, иного слова и не подберешь. Вот этого он никогда не понимал: сколько людей мучились на съемных квартирах, залезали под безумные проценты в ипотеку, чтобы обрести хоть какой-то угол. А тут двухкомнатная квартира не самой плохой планировки почти в центре города, и стоит только довести ее до ума…
Через окно хорошо был виден дом напротив, где под слабым ветерком трепыхалась простыня с надписью. Если там кто-нибудь есть, его непременно должен привлечь устроенный ими шум, пусть дело и обошлось без стрельбы.
– Видно что-нибудь? – К нему присоединился Прокоп.
Чужинов отрицательно покачал головой: нет.
– Зашторено все. Если и есть кто, то обнаружить себя не торопится.
– Времени много уже прошло. Пусть не продукты, вода бы у них давно уже кончилась, водопровод-то не работает. И дождей в последнее время не было.
– Посмотрим… – неопределенно сказал Глеб. – Для начала нам необходимо на крышу попасть. Одно счастье, что твари, как обезьяны, лазить не могут.
Они вышли на балкон, застекленный, но тоже находившийся в плачевном состоянии. Внизу, во дворе, крутилось множество хищников, и все они как по команде задрали головы вверх.
– Много их. Даже если всех перебьем, точно без патронов останемся. А эти явно не последние: Озерск – не Поздняково.
Глебу только и оставалось, что кивнуть соглашаясь. Послышались шаги, и к ним присоединился Олег.
– Явно здесь торчки обитали, – сообщил он. – На кухне шприцев полно.
– Боец, ты почему пост без команды оставил? – На этот раз Прокоп говорил совершенно серьезно.
– Меня Леха подменил. – Гуров попытался шутливо стукнуть каблуками, что в кроссовках получилось не очень. – Смотрите, какой кинжал я нашел.
На ладони у него лежал обоюдоострый нож с антирефлекторным покрытием и черной резиновой рукоятью.
– «Акела», – взяв его в руки, прочитал на лезвии Чужинов. – Такие по спецзаказу СОБРа делали. Себе оставь, неплохая вещь именно для городских условий. Даже удивительно, что он в этом шалмане оказался.
– Только ты с ним на тварей не бросайся – они не оценят, – добавил от себя Прокоп.
– Наверное, кто-нибудь его в обмен на ширку принес, – предположил Гуров.
Глеб промолчал, рассматривая через бинокль окна дома напротив. Как будто бы край занавески на одном окне шевельнулся, но уверенности не было никакой.
– Пальни-ка в какую-нибудь из них. Только не через стекло, выбей его сначала.
Гуров с готовностью сорвал автомат с плеча. Послышался звук разбитого стекла, следом выстрел, и одна из тварей ткнулась мордой в землю. Несколько мгновений, и все остальные скрылись из виду, оставив лежать ее неподвижно. Гуров повел вслед за ними стволом автомата, но больше так и не выстрелил: и команды не было, и мало шансов попасть бегущей точно в голову – слишком уж они стремительны. Глеб, не отрываясь от бинокля, кивнул: правильно сделал.
– Ты вот еще что, Олег, возьми себе за привычку: прицелился, выстрелил и сразу же по сторонам посмотрел. И туннельное зрение сбросишь, и обстановку увидишь.
– Он и без того посмотрел: все видели, как он ее лихо снял? – Прокоп улыбался.
– Чего стреляли? – послышался голос Варнакова, а следом объявился он сам. И, предупреждая вопросы или укоризны, добавил: – Дверь мощная, ригели толстенные – выдержат. Даже если все они по очереди бошки себе об них расшибать начнут.
– Точно там кто-то есть – занавески дернулись, – оторвал наконец бинокль от глаз Чужинов.
– Точно, Глеб, точно. Что характерно, там, где простыня висит, и еще в окне над ней, этажом выше, на четвертом. Только что-то они нам совсем не рады: не кричат от радости, флагами не машут, как бы выстрелами не встретили героев-освободителей.
– Ладно, нам в любом случае на крышу лезть. Веревок, кстати, никто не видел? Они понадобятся, а свои еще пригодятся. Ты чего, Олег? Высоты вдруг бояться начал? – увидел он его кислую физиономию.
– Да нет, тут другое. Подумал я: каждая тварь – это бывший человек. Может быть, я сейчас своего знакомого пристрелил. Или даже родственника.
– И много у тебя здесь родственников проживало? – Прокоп язвительно усмехнулся.
– Здесь – нет. Но разве в этом дело?
