Михаил Алексеев - Воскресное утро
23 июня 1941 года. Война в воздухе
В эту ночь штаб 1-й Воздушной армии Западного фронта не спал. Формально приказ о сформировании должен был поступить только сегодня, хотя армия сформировалась самой первой – возможно потому, что начальник Штаба ВВС, а теперь Командующий ВВС генерал-лейтенант Жигарев практически все эти пять дней провел в Минске, общаясь со своим штабом в Москве в основном по телефону. Он же и проталкивал все организационные вопросы по формированию.
Июньские ночи короткие – не успели остыть моторы после возвращению полков со штурмовки аэродромов Люфтваффе в Польше, а уже техники начали готовить самолеты к вылету. Вот кому вообще спать практически было некогда – это авиатехникам. Не спал эту ночь и командующий ВА генерал-майор Копец. Сначала подводили итоги дня, потом определялись с задачами завтрашнего, а по факту уже сегодняшнего, поэтому и ложиться он уже не стал. Вчерашний день был прожит, и теперь прокручивая его в голове, Иван Иванович стал осознавать правоту Жигарева, который чуть ли не пинками заставлял их в последнюю неделю менять аэродромы, маскировать и рассредоточивать самолеты, отправить в тыл неосвоенную технику, дублировать линии связи, менять организацию и сводить все силы в один кулак. И еще он не знал, что в другой истории он уже не увидел бы рассвета 23 июня. История уже изменилась и для него она изменилась кардинально. Вчерашний день показал, как был страшен удар немцев. И как бы он был сокрушителен, если бы они ничего не поменяли за эти пять дней. Получая данные от штабов дивизий по своим потерям за день, и приблизительные потери немцев он испытывал разочарование – счет был приблизительно равный – 152 своих сбитых на, примерно, 150 заявленных сбитых немецких самолетов. Но он понимал, что сбитые 152 наших – это практически одни истребители, а 150 немецких – в большинстве своем бомбардировщики, что многие из немецких колонн были разогнаны реактивными истребителями, и его летчикам оставалось только добивать их. Он понимал, что в других условиях – счет был бы явно в пользу немцев. Позже всех с ним связался генерал Красавин – по данным его летчиков, подтвержденными фотопулеметами, установленными на каждом реактивном МиГе – его полк за день сбил 523 самолета. К этому числу еще добавили 240 сожженных самолетов при штурмовке на аэродромах. Итого получалось, что ВВС Западного фронта, как минимум, ополовинили Второй воздушный флот Люфтваффе. Копец не сдержался и пожаловался ему о приблизительном паритете в счете без учета его Особого полка. На что Владимир Владимирович с усмешкой откликнулся, какой-то странной фразой, что мол, это ж не 35 на 600. И тут же уверил командующего, что завтра, то есть уже сегодня – если немцы не спрячутся, а по его мнению, им этого не даст сделать немецкий Генштаб, вполне возможно вопрос о завоевании превосходства в воздухе будет решен. И тут же предупредил, что его реактивный полк начнет боевую работу с 9 утра, обещая поддержку в течение всего дня. В качестве, пусть и не полноценной с точки зрения боевой эффективности, замены с 4 до 9 утра выставив 161-й иап.
Лейтенанту Егорову дали другого ведомого, у того погиб ведущий в том же бою, в котором и Егоров остался без ведомого. Накануне они обговорили между собой порядок взаимодействия и распределили обязанности. У обоих уже появился, пусть и маленький, но боевой опыт – на двоих у них было уже 3 сбитых самолета. Но все равно лейтенант Егоров волновался. Это как в прыжках с парашютом – второй прыжок страшнее первого. Первый проходит как в тумане, а вот второй выполняется уже осознанно и потому воспринимается гораздо отчетливей. Вечером он смог просто увидеть Лену в столовой, она улыбнулась ему, но встретиться возможности не представилось. А Кольке так хотелось похвастаться первым боем и двумя сбитыми, что даже было стыдновато перед собой. Сходил он к дежурной смене на РЛС, поблагодарил за помощь, девушки пококетничали, поулыбались ему, букетик полевых цветов и шоколадку приняли. Потом зашел к вертолетчикам, те похлопали его по плечам, посмеялись и предложили обращаться за помощью, если что. Полк поделили на три неравные части – 2 эскадрильи, одна и еще две. Первыми взлетали две эскадрильи, не воевавшие вчера. Эскадрилья Егорова была второй в очереди и должна была взлететь, когда первые две начнут выходить из боя. Их эскадрилья осталась у самолетов, а последние две потянулись к КП – слушать радиопереговоры.
Взлетели по зеленой ракете и, разобравшись звеньями, пошли на запад в сторону Бреста. Егоров снова попал в атакующую группу. Им был выделен квадрат, в котором они должны были атаковать любого противника, но приоритетом оставались бомбардировщики. После старой границы командир эскадрильи подал команду усилить наблюдение за воздухом. При подлете к назначенному квадрату уже издалека было видно, что там идет бой. Какой-то полк на «Чайках» упорно пытался пробиться к «лаптежникам», но немецкое прикрытие успешно отражало атаки. Немецких истребителей сопровождения было заметно больше, нежели вчера. К тому же они, похоже, учли вчерашний опыт и тоже выстроили нечто похожее на «этажерку». Сегодня немцам было попроще – в небе не было реактивных МиГов, а их поршневые старшие братья МиГ-3 не могли их заменить в полной мере. Единственное, что им удалось – они связали боем верхнюю группу немецкого прикрытия. «Мессерам» на 5000 в бою против МиГ-3 приходилось несладко, но вниз они не уходили. Эскадрилья И-16 подошла как раз вовремя – «Штуки» уже нашли цель и их строй стал вытягиваться в большое колесо. Командир эскадрильи принял решение и отправил нижнюю и атакующую четверки в ту часть выстраиваемого воздушного колеса, где «штуки» набирали высоту для повторной атаки, оставшись с последним звеном на страховке от удара сверху. Атаковали сходу – Егоров перехватил Ю-87 в верхней части косой петли, когда у того уже была потеряна скорость после пикирования и он как бы застыл в прицеле. От очереди из пушек он мгновенно вспыхнул и посыпался вниз. Николай с ведомым проскочили мимо «Юнкерсов» и влетели в бой «мессеров» с «Чайками». Причем все произошло удачно – Колька сходу сел на хвост паре 109-х, атаковавших И-153. Но ведомый у немца не ворон ловил и сразу предупредил ведущего. Пара «мессеров» прервала атаку и ушла на вертикаль. Николай догонять их не решился. В это время немцы разобрались, что русским прибыло подкрепление и, распределив силы, атаковали их эскадрилью. Теперь уже Колька с ведомым крутились, уворачиваясь от атак и, пытаясь атаковать сами. Задачу они в целом уже выполнили – эскадрилья, сбив в первой же атаке четыре Ю-87 заставили тех сбросить бомбы и уходить на запад, но «мессеры», желая видимо посчитаться за вчерашний день, из боя не вышли. Мало того, избавившись от обузы, они наконец-то смогли показать настоящий класс воздушного мастерства. А тут еще, некстати, из боя вышли и потянулись на восток «Чайки», поэтому похоже именно их эскадрилью немцы назначили в качестве «боксерской груши». МиГи помочь ничем не могли, потому что весь бой переместился на высоты до двух километров. Вот тут Егоров проникся пониманием, что они могли бы сделать с ВВС РККА, не будь у них на сегодня такого джокера как МиГ-17. «Ишаки» виражили беспрерывно, прикрывая друг друга и пытаясь зацепиться за мелькавшие силуэты «худых». Но немцы в поддавки с ними не играли, все было всерьез. Ища возможность атаковать, лейтенант пропустил момент, когда сам стал дичью. Спас новый ведомый успевший предупредить по рации и пушечной очередью сорвавший атаку на него. Но в целом зайти в хвост к «мессеру» оказалось весьма непростым делом. У немцев как будто глаза на затылке были – так они чувствовали опасность. Эскадрилья снова потеряла двоих, но от больших потерь спасло то, что у «мессеров» закончилось время по топливу и они вышли из боя. По возвращению на аэродром Николай с трудом вылез из кабины – так вымотал его этот бой.
