Алан Фостер - Фальшивое зеркало
– Мы не враги, – заверил его Раньи.
Прибор слегка пискнул.
– Но ты – ашреган, – донеслось до него.
– Это не важно. Я говорю правду.
Он ожидал дальнейшего спора, как бы убедить их до того, как кто-нибудь из его отряда не выступит вперёд с оружием наготове, посмотреть что к чему.
Вместо этого подёргивание усиков массуда прекратилось, и он заметно расслабился.
– Я верю тебе.
– Да, – добавила его спутница с совершенно неожиданной горячностью. – Мы верим тебе.
Должно быть, в отчаянии начинаешь верить всему, подумал он про себя, озадаченный, но с огромным облегчением.
– Почему бы вам не предупредить своё начальство о нашем прибытии?
Скажите им, здесь находится вооружённый отряд ашреганов, готовых сдаться.
Мы подождём вашего возвращения.
– Хорошая мысль, – двое техников повернулись и ушли. – Раньи подождал, пока они не отойдут подальше, и вернулся к своим. Их напряжение ясно ощущалось.
– Что происходит? – Турмаст был не единственным, кто хотел знать ответ. За забралом виднелось вопросительное лицо Сагио. – Почему ты позволил им уйти?
– Что ты ему сказал? Они не казались обеспокоенными, – спросил Веенн.
Возвращаясь к сотоварищам, Раньи обдумывал ответ.
– Я сказал им, что мы специальный отряд, замаскированный под ашреганов.
– И они поверили? – Турмаст больше чем сомневался.
– Вы же видели, – сказал Сагио. – Они просто повернулись и ушли. Без страха, без паники. Словно мы союзники.
Субунифер не был убеждён, но ничего не мог возразить. Он не был подготовлен к такому сценарию.
– Теперь что? – пробурчал он.
– Идём вперёд, конечно, – Раньи повернулся и пошёл. Несколько солдат, переглянувшись, последовали за ним.
Они прошли почти всю станцию, когда Веенн сделал знак остановиться.
Отрядом овладело напряжение, они заметили впереди какое-то движение.
– Что-то здесь не то, – Турмаст схватился за своё оружие, ожидая, когда сенсоры в его шлемофоне и забрале дадут объяснение тому, чего он не мог рассмотреть.
– Всё как надо, – тихо произнёс Раньи.
– Вот они! – воскликнул удивлённый солдат, поднимая оружие. Раньи бросился к нему, повысив голос.
– Я сказал не стрелять! – На обращённых к нему лицах было написано замешательство и даже подозрение. Сагио тоже был среди них. Когда в головы закралась мысль о неподчинении было уже поздно: их со всех сторон окружили вооружённые массуды. Охваченные беспрецедентным и необъяснимым спокойствием, захватчики и защитники смотрели друг на друга.
– Странно, – Турмаст пристально посмотрел на своего друга и начальника. – Почему они не стали стрелять?
Чувствуя себя более уязвлённым, чем когда-либо, и не без причины, Раньи обратился к солдатам:
– Опустите оружие, – он посмотрел в сторону Турмаста. – Они не стреляли, потому что я сказал им, что мы сдаёмся.
– Мы что делаем?! – выпалил Веенн.
– Сдаёмся, – он пробежал глазами по отряду, пытаясь отыскать хоть одно непокорное оружие, способное превратить его планы в хаос. – Это приказ. Вы должны подчиниться… сейчас. Если у вас есть сомнения, обратите внимание – мы в меньшинстве.
Кто-то громко проворчал:
– Предатель!
Раньи не удалось рассмотреть говорившего:
– Я не предатель, и вы это увидите. Я знаю, что делаю, и объясню вам так, чтобы вы поняли.
– Что здесь объяснять? – Смирившийся Турмаст медленно опустил ружьё на пол. – Мне и так всё ясно. – В его тоне не было никаких иллюзий. Раньи подошёл к нему.
– Я знаю, что ты думаешь, Турм, но ты действуешь под влиянием множества ошибочных предположений. Турмаст отвёл взгляд.
– Неужели? Каких «ошибочных предположений». Например, что мы должны по-прежнему прислушиваться к тебе?
Вокруг них обескураженные, рассерженные солдаты с Коссуута продолжали складывать оружие под пристальным наблюдением массудов. Раньи сдержался.
– Как тебе для начала тот факт, что ты происходишь не от ашреганов, а от людей.
Выражение лица Турмаста ещё больше омрачилось.
– Сначала я думал, что ты предатель и трус, но сейчас я понял, что ошибался. Ты – всего лишь сумасшедший.
– Тебя удивило бы, сколько раз я желал, чтобы всё оказалось так просто, – он повернулся и возвысил свой голос. – Послушайте! Мы не ашреганы, которых видоизменили внешне и научили сражаться, по-людски. – Мы – люди, которым внушали мысль о том, что они ашреганы. Я уверен, что временами вы все замечали сходство с людьми нашего физического развития и боевого духа.
– Что это за ерунда? – Эта короткая речь никоим образом не убедила Турмаста ни в правоте его друга, ни в его нормальности.
– Всё это нам объясняли ещё в детстве. Такие качества – это как дары от Учителей, данные нам, чтобы мы могли лучше защищать Назначение.
– Они не наделяли нас, а наоборот украли наше первородство. – Мы – люди. Ашреганов невозможно «видоизменить», чтобы сделать то, что с нами сделали. Вся наша жизнь – ложь. Ваша, моя, моего брата… – Полностью подавленный, Сагио во все глаза смотрел на своего сумасшедшего брата. – Всех нас. – Когда-то мы все были человеческими детьми или, по крайней мере, эмбрионами. Нас похитили, украли у наших родителей и изменили хирургически и генетически ради служения целям Амплитура. Они поместили нас в ашреганские семьи, дали нам ашреганские родословные, воспитывали нас в духе воинов, а когда удовлетворятся нашими показателями, они уберут нас с поля боя… – Он остановился, чтобы набрать воздуха. – Для разведения. Чтобы мы передали наши свойства, которые они развивали в нас, – нашему неведомому потомству.
– Вы забыли об одном, – сказала одна из женщин-солдат, избавляясь от оружия. – Я сама чувствовала Учителей в своей голове. Большинство из нас их чувствовали. Если бы мы были людьми, что-нибудь в нас сопротивлялось бы такому контакту с Учителями. Этот факт широко известен.
– Верно, – ответил Раньи, – но не так широко известно, что амплитуры вставили в наш мозг специальные нейтрализующие цепи. – Он похлопал себя по лбу. – Здесь. Каким-то никем ещё до конца не познанным образом они сводят на нет механизм в человеческой нервной системе, оборонительно реагирующей на попытки прощупывания амплитурами. Они помогают нам воспринимать их ментальные «предложения». – Массудские солдаты, как он обратил внимание, слушали его с тем же вниманием, как и его друзья с Коссуута.
– Почему мы должны тебе верить? – безо всякой видимой причины Веенн заколебался. – Почему мы должны верить твоим словам?
– Потому что я видел эти цепи внутри собственного черепа, – он сглотнул. – Многие из вас слышали историю моего чудесного спасения с Эйрросада. Всё это ложь. Я не бродил месяцами в джунглях. Напротив, меня схватили и перенесли в мир, названный Омафил, где гивистамские хирурги удалили связующие звенья между цепями амплитуров и моим мозгом. Освободившись, снова став человеком на Эйрросаде, я увидел, как разработки Амплитура были использованы, чтобы манипулировать вами. Я видел это, потому что во мне было восстановлено свободное волеизъявление, а может, и биологическая защита, общая для всех естественно рождённых человеческих существ.
– Эта мысль была мне противна, она раздражала и сердила меня. Я решился донести правду до как можно большего числа моих товарищей по несчастью. До того как нас сюда заслали, я не знал, что делать. Я понимал, что как только начну вам всё это объяснять, вы примите меня за сумасшедшего и передадите психологам, а они в свою очередь вызовут Амплитур. А это, вероятнее всего, будет концом для меня, как для свободно мыслящей, независимой личности. Я понимаю, что вы сейчас ощущаете, что думаете. Понимаю, потому что так же протестовал против этой мысли, как вы в эту минуту.
– Они и правда с тобой что-то сотворили, – печально пробормотал Веенн. – Каким-то образом воздействовали на твой рассудок. Перепутали все твои мысли.
Раньи с мрачным видом кивнул.
– Знаю, что одними словами вас не убедишь, потому что они даже меня не убедили. Вам необходимо самим увидеть результаты сканирования и остальные доказательства.
Глава 20
Под наблюдением серых кошачьих глаз группы настороженных и очень озадаченных массудов обезоруженных диверсантов вывели из распределительной станции. Снаружи дождь почти перестал. Отряд гивистамов и массудов собрался на краю оврага, где люди Раньи оставили свой транспорт.
– Внешность бывает обманчива, – сказал кто-то из группы.
Раньи был готов к любому возражению, потому что не так давно сам сомневался.
– Верно, но не хирургическая операция. Не жду, что кто-нибудь из вас поверит мне или поймёт до тех пор, пока вы не пройдёте через такую же операцию, что и я, пока остальные будут наблюдать. Вы не сможете отрицать очевидное, скрытое в ваших собственных головах. Турмаст шёл мрачный и задумчивый.
