Ханну Райаниеми - Фрактальный принц
— Наверное, лучше было бы не дожить до этого, — отвечает Миели.
А потом рядом с вором появляется белая фигура Пеллегрини.
— Немедленно прекрати этот спор, Миели. Мы продолжаем следовать плану Жана. Ты забыла, что бывает, когда ты отказываешься мне повиноваться?
Она поднимает руку, и кольцо на пальце сверкает холодным светом.
Миели закрывает глаза.
Вот почему мне пришлось умирать тысячу раз. Чтобы оставаться здесь и ничего не бояться.
— Теперь я вижу, что вы оба собой представляете, — шепчет она. — Вы одинаковые. И никогда не изменитесь. Если вы изменитесь, то умрете. И вы всегда будете бояться Человека Тьмы.
Миели чувствует, как Пеллегрини проникает в ее разум, и ноги слабеют.
— Прости, «Перхонен», — произносит она.
А потом исполняет фрагмент песни, сотворившей корабль, последнюю ноту, мелодию гибели. Механизмы «Перхонен» подчиняются, и по всей Системе распространяется крик.
Жан ле Фламбер здесь.
Миели видит, как Пеллегрини освобождает вора от оков и пытается скрыться. А вор бледен и смотрит на нее со слезами на глазах.
Нападает Охотник. Лучи света пронзают «Перхонен». Существа-клинки повсюду. Один из них зависает перед Миели, его острое лезвие — как последняя нота ее песни.
И ты прости меня, Миели,говорит «Перхонен». Я всегда любила тебя сильнее, чем она.
Электромагнитное поле корабля подхватывает Миели. От ускорения перед глазами вспыхивает черный свет. А потом ее целует Человек Тьмы.
Все ограничения сняты, но уже поздно. На этот раз Охотник действует быстро и жестко. Я вижу, как исчезает Миели, и ощущаю странное облегчение. А потом все мои мысли заняты только тем, чтобы не сгореть заживо.
Вытащи нас отсюда, и обретешь свободу,шепчет Пеллегрини.
«Перхонен»!
Сгори, мерзавец.
Атмосфера. Охотник не может сопротивляться дикому коду.
И мы тоже не можем.
Давай воспользуемся хоть маленьким шансом. Пожалуйста.
Корабль запускает двигатели на антиматерии. Мы несемся вниз к голубому шару, окруженные роем охотников. Я вижу облака, моря и континенты, а белые искры разрывают меня, отсекая клетку за клеткой, атом за атомом…
Глава двадцать восьмая
ПРИНЦ И ЗЕРКАЛО
— И вот так я попался в последний раз, — подытоживает вор.
Он лежит навзничь на песке, а небо вира сна полно видений: Земля, объятая белым пламенем, вокруг нее разорванный Ковш, и губерниясверкает, словно огромный алмазный глаз.
— Охотник напал, и вот я здесь. — Он оглядывается на Матчека. — Знаешь, все это я должен был рассказать другому Матчеку в аль-Джанна. А ты можешь сбросить эту дурацкую маску. Как бы ты ни старался выглядеть невинным, это не поможет заставить камень Каминари признать тебя.
— Невинность устраивает меня, — отвечает Матчек. — И это хорошее оправдание, чтобы просмотреть мой Каталог. А твоя история была великолепной попыткой проникнуть в мой разум. Только, к сожалению, у меня очень хорошая метасущность, которая все время ищет любые признаки возвращения ле Фламбера.
— Нежелание Каминари тебя признать, вероятно, нанесло немалый урон твоему эго, — говорит вор. — У зоку есть свои странности, но они многого добились в области экстраполяции желаний. Подсчитывают, как твои желания могут отразиться на всех зоку. Полагаю, ни один из твоих гоголов не сталкивался с подобными критериями.
— Посмотрим, — отзывается Матчек.
К ним усталой походкой приближается пожилая женщина. Ее постаревшее лицо покрыто морщинами, но в глазах светится гордость.
— Матчек, злорадство тебе не к лицу, — замечает она и осторожно усаживается на песок. — Ты такосторожен: вир внутри вира, внутри вира. Тем не менее существа, которых называют Аун, могут доставить тебе проблемы.
— Когда дело доходит до Ауна, у меня имеются определенные преимущества, — заявляет Матчек.
Он хмурится. Что бы он ни говорил вору, состояние молодой-старый ему ненавистно: он должен быть готов в любой момент отдать приказы прочим своим сущностям, заполняющим губернию.В конце концов, он же Прайм…
— Есть объяснение тому, что техника Соборности уязвима перед Ауном, — говорит он. — Дело в историях. Сянь-ку этого так и не поняли. Аун внедряет их в мозги гоголов. Мысли их природная среда обитания.
— Как ты об этом узнал? — спрашивает вор.
— Я же сам их создал. По крайней мере, освободил. Но они никогда не проявляли должной благодарности. Как Драконы, у которых нет ни самосознания, ни морали. Как вам нравится идея запустить их на Землю, чтобы они поглотили ранние творения?
Матчек смеется. Его другие сущности показывают изображения с Земли. Ощущение такое, словно он только что пнул муравейник: удовольствие, смешанное с чувством вины, но от того еще более острое.
Жозефина с ужасом поворачивается к нему.
— Ты послал на землю Драконов. Они уничтожат все.Ничего не останется.
— Они доставят мне мою прежнюю сущность. Прочих, если им хочется, могут оставить себе.
Вор просеивает песок сквозь пальцы.
— Знаешь, Матчек, мне любопытно: что же именнопревратило тебя в такого мерзавца? В Париже ты мне так и не ответил.
— Ты все еще пытаешься добраться до моего Кода Основателя, Жан? — усмехается Матчек. — Могу тебя заверить, это будет нелегко.
— Нет, мне в самом деле интересно. Я рассказал тебе историю. Может, и ты нас немного развлечешь? Миели, кажется, очень понравилсяпрежний ты. Я хотел бы знать, что произошло потом.
— Смерть, — отвечает Матчек. — Меня разозлила смерть.
Он приказывает своему виру воплотить слова в реальность. Почему нет? У него в запасе все время мира.
ИСТОРИЯ О МАЛЕНЬКОМ МАТЧЕКЕ И СМЕРТИМать решает взять двадцатиминутный перерыв как раз в тот момент, когда Матчек пытается сфабриковать ногу для своего воображаемого друга.
Ему нравится играть в садике на крыше. Верхушки высоких зданий за стеклянными стенами напоминают о лесе. Иногда ему разрешают погулять в парке под охраной дронов, но это совсем другое. Сад на крыше — лучшее место для игр с друзьями. Когда они соглашаются поиграть.
Кракену из света не нравится, как выглядит прозрачная конечность, вышедшая из-под загнутого клюва фабрикатора, и он выражает свое недовольство, злобно отплясывая в воздухе и размахивая мерцающими щупальцами, словно ветряная мельница.
— Прекрати! — сердито кричит на него Матчек. — Или у тебя совсем не будет тела.
Кракен с неодобрением смотрит на него чернильными точками глаз. Он самый старший из друзей Матчека, и, конечно, справедливо, что он первым должен получить тело. Но своей очереди дожидаются и другие: Принцесса-трубочист, Зеленый Солдат и Принц-цветок. Матчек думает, что неплохо было бы преподать кракену урок.
— Привет, Матчек, — говорит мать.
Он поднимает голову. Когда мать не работает, она всегда выглядит незнакомкой. Ее лицо меняется, а пальцы не подергиваются так, словно она печатает на невидимой клавиатуре, и даже взгляд становится спокойным, как будто в мозг не поступает никакой информации — только то, что она видит перед собой. И она всегда кажется очень усталой.
Мать Матчека невысокого роста, и ей не приходится сильно наклоняться, чтобы обнять сына. В саду на крыше очень тепло, но кожа у нее холодная.
— Чем ты занимаешься? — спрашивает она.
Матчек смотрит на фабрикатор. С ним что-то не так: он выплевывает сгустки, похожие на застывшие сопли. Наверное, не стоило совать в него ветки. Но Принцесса-трубочист хотела получить лицо из раскрашенного дерева.
— Ничем, — бормочет он.
— Ну расскажи мне, — просит мать.
— У тебя все равно не хватит времени, чтобы выслушать, — с упреком отвечает Матчек.
— Ах ты, маленький брюзга! У меня почти полчаса, — возражает мать.
Но глаза у нее потускнели от усталости. Мать, как обычно, треплет его по волосам. Он не хочет, чтобы она заметила сеть сенсоров бими на голове, и отводит ее руку.
— Просто ты рано пришла, — говорит он. — Я еще не закончил. А это очень важно.
— Мне уйти? — с обиженным видом спрашивает она. — Можешь продолжать, если хочешь.
— Да нет, все в порядке, — отзывается Матчек.
Лицо матери освещается радостью.
— Выглядит довольно интересно, — замечает она. — Может, займемся этим вместе? Я могу тебе помочь?
— Я делаю тела для моих друзей, — сообщает он.
— Малыш, мы уже говорили об этом, — произносит мать. — У них не может быть тел. Они не настоящие.
Он и сам знает, что кракен из света и остальные не настолько настоящие, как, например, он сам: по его просьбе ватсон объяснил ему, что такое воображаемые друзья и парокосмы. Но мысль о том, что друзья испарятся, когда он станет старше, показалась ему неправильной. И поэтому Матчек стал настраивать бими на те части мозга, где, по словам ватсона, обитают эти друзья, чтобы помочь им выбраться на волю. Но он не считает нужным сообщать об этом матери.
