Михаил Белозеров - Марсианский стройбат (Войны Марса)
– Неужели убит?.. – напомнила о себе жена.
– Если бы был убит, полковник доложил бы сразу.
– Понятно, – сказала Светлана Андреевна, испытывая страшное разочарование и недовольство. – Не вздумай об этом сказать Дрониной. Она с ума сойдёт.
– Не скажу… – сонно пообещал генерал, переворачиваясь на левый бок и тотчас проваливаясь в глубокий сон.
– Знаю я вас, солдафонов, – проворчала Светлана Андреевна. – Брякнешь, а она возьми да повесься.
– Не брякну… – отреагировал генерал.
– Не брякнет он… ох, Павел, зачем я за тебя замуж выходила?
Генерал, конечно, мог ответить, зачем, но уже видел третий сон, в котором жена продолжала его пилить и выпытывать страшные военные тайны.
Светлана Андреевна выключила свет и тоже уснула.
* * *
В ожидании атаки бойцы лежали по обе стороны моста и рассуждали:
– Интересно, как сейчас дома?
– Где, на базе?
Вопрос был более чем провокационный.
– Чудак, на Земле!
– Картошку с салом жарят…
Кто-то тяжело вздохнул, зато Гоша Мамиконов посоветовал:
– Заткнитесь, мудаки!
Некоторое время все молчали. Потом Иван Ноздрюхин, которого прислали в помощь, сказал явственно и громко:
– Жареная картошка хороша с луком.
– А перед этим рюмка конька… – сообщил Петров Толян. – Но только одну для смака.
– Я бы выпил и обычного мутного самогона.
– А я бы водки…
– Заткнитесь, уроды!!! А то кишки порву! – пригрозил Мамиконов.
Все замолчали в ожидании атаки крикунов.
* * *
Разведчики вернулись незаметно. Их возглавлял Есеня Цугаев. Они плавали на правый берег реки. Выяснилось, что в нижней части города, за кладбищем и парком, крикунов видимо-невидимо.
Полковник Бастрыкин поморщился и сделал замечание:
– Кто так докладывает?!
– Два батальона, – уверенно сказал Мишка Кораллов.
– И ещё два с другой стороны насыпи, – исправился Есеня Цугаев, виновато взглянув на полковника.
– Там дорога проходит в порт, – бодро добавил Турес.
На Туреса не произвело впечатления количество врагов. Он видал и побольше. С него на пол натекла порядочная лужа, потому что белый муран был одет в обычную для дикарей одежду, которая в отличие от скафандров, пропиталась водой.
– Порт пустой? – спросил Бастрыкин.
Ему требовалось знать, откуда приходит подкрепление. Против двух батальонов мы не устоим, понял он. А их там, судя по всему, не менее четырех. Даже если треть боеспособна, дело дрянь.
– А танки?
– Танков десять.
– Или двенадцать, – добавил Есеня Цугаев. – Трудно было рассмотреть. Мы не могли ближе подойти.
– А как по-вашему, это свежие силы или те, кого мы выбили?
Цугаев, Кораллов и Турес переглянулись. Похоже, у них не было единого мнения.
– Мне кажется, что свежие, – тактично, чтобы не ущемить ничье самолюбие, произнёс белый муран.
– Почему?
– А у них у всех лица белые. А у тех, которые отсюда, в копоти. Тех, у которых в копоти – меньше.
Молодец, муран, подумал полковник, но не похвалил вслух. Негоже при сержантах хвалить аборигена, подумал он, даже если абориген сто раз прав. Эдак решит, что он здесь главный.
– Но облако не появлялось, – сказал Есеня Цугаев.
– Правильно, – сказал полковник Бастрыкин. – Значит, что?
Цугаев пожал плечами. По его мнению, кроссворды должно разгадывать начальство, а его дело или воевать, или в земле ковыряться.
– Значит, это резерв, – сделал умозаключение полковник Бастрыкин.
– Выходит, вояки из них аховые, если такой резерв сидел в тылу, пока мы их здесь крошили? – удивился Есеня Цугаев.
– Выходит, – согласился полковник Бастрыкин, – но нам от этого не легче.
– А может, они облако ждали? – предположил Турес.
– Может, и ждали. Только это теперь не имеет никакого значения.
– Атака! – закричал капитан Чернаков.
Полковник схватил бинокль и увидел: войско крикунов устремилось к мосту Езекая. Впереди ползли танки, за ними перебежками двигалась пехота. Научили мы их, подумал полковник. Опасаются. Три или четыре стрекозы уже перелетели реку и обстреливали позиции землян. Одну цукубу подбили ещё на подлете. Пулеметная очередь с трассерами таяла в воздухе. Цукуба выпустила облако шершней, но всё равно упала в реку Шкабарь ближе к левобережью. Две цукубы промелькнули почти на горизонте, заходя с тыла. Больше цукуб не было. Хоть это хорошо, подумал полковник. Но всё равно не устоять. Не устоять!
– Взрывайте мост! – приказал он.
Он молил бога, чтобы крикуны пошли именно по мосту Езекая, а не какому-нибудь другому. Тогда у нас будет шанс их удержать на полчаса дольше. Идите, идите, молил он, здесь самый короткий и удобный путь.
Денис Бурко поджег бикфордовы шнуры и на всякий случай отбежал в кочегарку. Он засёк время и стал ждать. Площадь перед мостом, где стоял памятник его создателю Езекая, пока была пуста. Танки елозили за домами. Прошла минута, осталось ещё десять.
В это время Абагар нагнал родичей и заорал громовым голосом:
– Где патрон?! Где патрон?!
Родичи застыли, не проронив ни слова, и только отец сказал важно:
– Сынок, мы взяли всего лишь один патрон. Если он такой ценный, что тебя заставили его сторожить, значит, за него можно выручить много, много еды. Неужели тебе жалко одного патрона? У тебя их целых пять штук осталось. Хватит на всех! А твоему командиру скажи, что нехорошо быть жадным, всё же это наша планета!
Абагар закричал:
– Если вы не вернете патрон в холодильник, то произойдёт взрыв и вы все погибните!
– Не говори ерунды! – оборвал его отец. – Где это видано, чтобы патроны взрывались. Тебе начальник нарочно настращал, чтобы ты их не украл. Ты, наверное, считаешь нас дикарями. А мы кое в чём соображаем.
Вся родня закивала:
– Да, мы соображаем! – и добавила. – Нечего нас учить, мы учёные!
Да, истины в их словах была. Облако Глобула приходило в город Сен-Пал столько раз, сколько звезд на небе, но уничтожить всех гоблинов и белых муранов не смогло.
– Хорошо, – скромно сказал Абагар. – Я дам за этот патрон целых два обычных патрона.
– Ты не только плохой сын, ты ещё и глупец! Зачем нам два твоих обычных патрона, если один большой стоит в десять раз больше!
– Но у меня нет десяти патронов! – закричал в отчаянии Абагар. – Отдайте мне патрон, и я уйду. Клянусь, как только кончится война, я принесу вам много, много еды!
Это была святая ложь: Абагар сам не представлял, где достать много, много еды, разве что украсть у землян, но он об этом не думал.
– Тот, кто хочет обмануть своих родителей, заслуживает только проклятия! – сказал отец Абагара. – Да будь у тебя столько патронов, сколько десять по десять раз, мы не отдадим тебе наш один большой патрон!
Абагар едва не заплакал. Десять по десять была такой непонятной и огромной цифрой, что внушила благоговейный ужас, который он испытывал только перед крикунами, их танками и облаком Глобула. Даже отец-колдун не казался таким страшным. А может, он прав, подумал Абагар и оглянулся на нижнюю часть города. Она была прекрасна во всех отношениях под неярким искусственным солнцем: со всеми домами, площадями, парками, мостами и мостиками, со своими сквериками, угольными «деревьями» и стадионами. И хотя они жили в верхней части города, считавшейся более безопасной, Абагар часто бегал вниз и играл со сверстниками в нижней части города. Может, так и надо, чтобы периодически приходило облако Глобула и уничтожало нас. Может это и есть наша жизнь, и не надо ни за что бороться, а надо смириться и терпеть, как терпели все мои предки.
У Абагара возникло непреодолимое желание плюнуть на всё и уйти с родней в катакомбы верхнего города. Как жили, подумал он, так и будем жить, авось облако нас не тронет. Но он тут же вспомнил суровое лицо сержанта Бурко и всё то новое, необычное, что пришло в его жизнь с появлением землян, и засомневался: а если действительно рванет, да ещё разнесёт верхнюю часть города. Он не знал, сколько у него времени и что такое вообще «тридцать минут». Может быть, это так много, что и не стоит спешить? А может, наоборот? Кто его знает.
– Значит так, папаша, грозно сказал Абагар, – патрон вы мне сейчас вернёте. – Я клятву дал. А воровать не хорошо.
Только он так произнёс, как второй младший из братьев – Дёма, возьми и дернись в сторону.
– А ну стой! – крикнул Абагар и бросился вдогонку.
Вначале они бежали вверх по склону к красной стене, и Дёма быстро понял, что не может тягаться с Абагаром, поэтому он развернулся и понёсся вниз по одной из многочисленных тропинок, вьющихся среди угольных «деревьев».
В одно мгновение они очутились у подножья холма, на котором стояли древние кирпичные стены, и побежали вглубь нижней части города. Причём, если на склоне второй младший брат опережал старшего, то на равнине тот стал его потихоньку нагонять.
