Василий Горъ - Пророчество
В общем, попросив несколько минут подождать, я выбрался из салона, сняв с себя совершенно ненужный в довольно теплой пещере пуховик, приветственно поклонился Хранителю и, дождавшись Мериона, вслед за Наставником почтительно коснулся лбом холодной, морщинистой ладони Эола.
– Ну, что скажете теперь? – чуть прищурившись, отчего в уголках его глаз проявились легкие смешинки, поинтересовался Хранитель.
– Вы были правы, мастер! – Дед, поклонившись еще раз, сокрушенно вздохнул и пробормотал: – Действительно, еще одна часть Пророчества начинает проясняться!
– Какая? – поинтересовался Эол, но, оглянувшись на наших спутников, внезапно изменил решение. – Так! Давайте-ка вы отведете своих друзей в гостевые комнаты, разместите их там, дадите требуемые объяснения, а потом я жду вас у себя…
…Разговор с ребятами выдался тяжелым: сидя кто на чем в одной из довольно-таки небольших келий лабиринта, они мрачно слушали мои объяснения и молчали. Молчали даже Маша и Евгения, имеющие представление о том, что мы, собственно, не совсем земляне… Положение спас Наставник – он просто поставил всех в известность о своем разговоре с Кирилловым, состоявшемся буквально за час до появления у гостиницы грузовиков со спецназом. Как оказалось, война началась одновременно и против Конторы, и против Кириллова и его людей. Первые же действия противника принесли результат: погибли Приходько с семьей, два водителя Кириллова. Его бухгалтер пропала без вести – судя по всему, захвачена вместе с частью документации и инкассируемой, довольно большой суммой денег. Погибли Гришанин, какие-то Сафронов, Киселев, Будников, еще десятка полтора бойцов Конторы… Короче, почти все, задействованные в проекте. Оставшиеся – в федеральном розыске… Кириллов и Кормухин – в бегах… Генерал Крутицкий – отправлен в отставку и, по непроверенным данным, умер в «Кремлевке» от инфаркта… В общем, куда ни кинь, всюду клин…
После этого зашевелился Гарибальди: зачем-то растрепав довольно короткий «ежик» на голове, он злобно усмехнулся и спросил, известно ли, кто за этим стоит, так как у него к этим людям появился нехилый счет…
Дед отрицательно покачал головой.
– Тогда я согласен с тем, что здесь, где бы мы ни оказались, мы можем отсидеться! – констатировал Гарик и вопросительно посмотрел на своих сослуживцев.
Вовка Глаз и Сема, подумав, утвердительно кивнули, а Маша неожиданно встала, подошла ко мне, уперлась пальчиком мне в грудь и, приподнявшись на цыпочках и заглянув мне в глаза, обреченно спросила:
– Я надеюсь, мы не все время будем в этой пещере?
Дед, успокоив всех, сказав, что буквально через пару дней, когда с ними проведут пару несложных процедур для адаптации к окружающему миру, мы все покинем этот лабиринт и выберемся под небо планеты под названием Элион, на которой мы, собственно, и находимся…
…Хранитель ждал нас в своей келье, удобно устроившись в массажном кресле – подарке Мериона, и пил горячий чай. Дождавшись, пока мы нальем себе по кружечке, он откусил кусочек печенья и, с улыбкой глядя на нас, поинтересовался:
– Ну что там у вас?
– Две тени в белой пелене мрак разорвут лучами света, Семь твердых духом дверь в стене пройдут, врага оставив где-то, и, молний жар зажав в руках, рассыплют искры по ущелью, – Тут шевельнется в мире страх, и стар, и млад его разделит… – продекламировал Мерион, глядя на старца. – Этот кусок, как понимаю, описывает наше бегство с земли и что-то, что ожидает нас в самые первые дни на Элионе!
– Похоже на то! – хмыкнул Хранитель. – А вот еще кусок:
Два темных демона с небес в теснину Ужаса нагрянут, там, где стоит могучий лес, с огнем и молниями встанут.
На Торжестве один лишь миг меж Вспышкой и Прибоем Силы… Не так уж мало – так велик тот, кто сведет Царя в могилу…
– Мда… Первая часть, похоже, про Сеню и Гарика, а вот вторая пока непонятна… – Я пару раз про себя пробормотал стих, стараясь, чтобы он не забылся, и снова прислушался к беседе…
А Эол тем временем цитировал еще одну часть, на этот раз, судя по всему, про Беату! У меня сразу заколотилось сердце и потеплело на душе.
Пробитой кожи кружева путь проторят туда, где Ложе. Увы, Кровиночка жива, без Ока выбраться не сможет.
Нежданным даром взрежет грудь того, кто хочет взять по праву им сохраненное… Но путь до Трона станет не по нраву …
– Понятно, что Око – это Глаз, то есть Володька Щепкин! – перебил я Эола и, наткнувшись на его удивленный взгляд, сконфуженно извинился. – А что значит остальное?
– Наверное, ты прав, мой мальчик! По моим подсчетам, если твоя сестра выжила в Палестре, то где-то через пару месяцев она должна будет биться на арене за право получить Белую ступень посвящения… Если она победит – то в ту же ночь взойдет на ложе Императора, став его Дщерью… Как тебе такая перспектива?
Я прикусил губу, но промолчал: представлять Беату одной из сотен наложниц императоришки мне что-то совершенно не улыбалось.
– Что за Нежданный дар – я не знаю! – Эол грустно улыбнулся и добавил: – А насчет сгоревшей кожи – мне кажется, тут что-то сказано о том, какое испытание ей предстоит в последнем бою на арене…
– В общем, понятно! – нахмурился я. – Если вы поможете адаптироваться к Элиону моим ребятам, то через пару дней мы, пожалуй, тронемся в путь: необходимо наконец вытащить Беату из этой чертовой Палестры… А уже потом подумать и о Пришествии Тьмы – до него тоже немного осталось, не так ли, мастер?
– Да, сынок! Только вот ума не приложу, как ты собираешься удержать такую рать: Обители нет, вас, воинов – всего пятеро…
– В общем, я и сам не понимаю… – буркнул я. – Но остановить их надо все равно…
Глава 49
…Горы внушали уважение. Нет, не так: горы внушали УВАЖЕНИЕ! Бездонная пропасть слева, отвесная, иногда даже заслоняющая большую часть неба стена справа, еле доносящийся из глубокого ущелья шум горной речки, заснеженные вершины невдалеке – все это одновременно и пугало, и вызывало дикий восторг. Я безостановочно вертела головой, стараясь увидеть и запомнить буквально все, и если бы не постоянный контроль со стороны Олежки и идущего за мной мулата Гарика, я бы или сверзилась бы в пропасть, или что-нибудь себе сломала бы… А так мне удавалось довольно споро передвигаться по узкой, и, слава богу, сухой тропинке, и я старалась свыкнуться с мыслью, что это – не Земля.
Если спросить меня, то особых отличий было мало. Вернее, если не обращать внимания на то, что в лес под Истрой мы въехали в январе, а здесь, судя по ощущениям, стояло лето, то я бы подумала, что Олег нас всех разыграл… Но посидев два с лишним часа в странном, созданном явно не для людей кресле, а потом почти двое суток с перерывами на питание и сон отвечая на странные, порой даже тупые вопросы безумной машины, я вдруг поняла, что в моей памяти появился пласт совершенно неземных знаний. От нескольких языков этой самой планеты Элион до обычаев, оборотов речи, даже элементарных навыков кучи здешних народов и народцев; краткий курс истории Элиона, примитивная география, тексты и мелодии местных песен и даже фасоны платьев и брюк различных слоев общества! Казалось, что вся эта белиберда медленно проявляется в памяти, постепенно становясь неотъемлемой частью меня! Остальные ребята испытывали то же самое. Вернее, почти то же: кроме того, что получили мы с Женей, им от инопланетных щедрот отвалили еще тактику и стратегию боевых искусств разных уголков планеты, знания по местной металлургии и обработке стали, кое-что по прикладному использованию холодного оружия и т.д. – то, что тут нужно мужчине, чтобы иметь шанс выжить… Вот, например, Сева, где-то стырив кусок деревяшки, пытался на ходу изобразить что-то вроде тех движений, которым меня учил Марк Иванович, который, кстати, совсем не Марк, а Мерион! Может быть, именно поэтому отряд шел по тропинке крайне тихо: каждый из нас был погружен в себя. По самое не могу…
Спуск с перевала занял почти полдня, и, судя по тому, что к вечеру здорово потеплело, пещерный лабиринт Хранителя, как его называли Олег (или Ольгерд?) и Мерион, находился на значительной высоте, довольно близко к уровню вечных снегов…
В ущелье, по которому мы шли, постепенно стала появляться трава, потом я заметила первое кривое деревце, издалека немного похожее на нашу березу…
А перед тем как на горы внезапно рухнула темная летняя ночь, Олег, двигавшийся впереди, вдруг замер и, повернувшись к нам лицом, приложил палец к губам. Я замерла на месте. Дальнейшего мелькания его пальцев я не поняла, но, судя по тому, как задвигались Сема, Володя по кличке Глаз и Алонсо по кличке Гарик, там, впереди, за поворотом ущелья, нас ждало что-то неприятное… Или опасное… Через минуту, оставив меня с Евгенией на Деда, четверка ребят, увешанных оружием, легким, скользящим по камням шагом направились к скалам, чем-то похожим на нижнюю часть Эйфелевой башни, и исчезли… Еще через десять минут я начала нервно кусать губы, но двигаться не пыталась: впереди было тихо, и я боялась чем-нибудь навредить ребятам… Минут через двадцать я поняла, что они никогда больше не вернутся, и, поняв, что вот-вот зарыдаю, повернулась было к Деду, как почувствовала его прикосновение к плечу: наклонив голову поближе ко мне, он спокойным голосом сказал, что у ребят все в порядке и они минуты через две уже будут здесь…
