Энн Леки - Слуги меча
Сеиварден прищурилась. Угрожающе ровным тоном произнесла:
— Не стоит недооценивать «Милосердие Калра».
— О, да ладно. Лейтенант, я не хотела обидеть. «Милосердие Калра» — прекрасный корабль, для «Милосердия». Но суть дела в том, что, если уж на то пошло, «Меч Атагариса» мог бы одержать победу над «Милосердием Калра» вполне проворно. Ты же сама командовала «Мечом» и понимаешь, что это правда. И конечно, у «Меча Атагариса» по-прежнему есть его вспомогательные компоненты. Ни один человек-солдат не сравнится со вспомогательным компонентом ни в скорости, ни в силе.
Амаат Три, стоящая наготове в ожидании, когда понадобятся ее услуги, не проявила внешне никакой реакции, но какое-то мгновение я опасалась, что она бросится на лейтенанта «Меча Атагариса». Я бы сильно не возражала (хотя Сеиварден, разумеется, пришлось бы наложить на нее дисциплинарное взыскание), но Три стояла рядом со вспомогательным компонентом «Меча Атагариса», которая, безусловно, никому не позволила бы причинить вред своему лейтенанту. И никакие тренировки и практика не сделали бы Амаат Три равной вспомогательному компоненту.
Сеиварден, позволив проявиться отчасти охватившему ее раздражению, поставила свою чашку с чаем, выпрямилась и спросила:
— Лейтенант, это была угроза?
— О милость Амаата, нет, лейтенант! — Лейтенант «Меча Атагариса», казалось, искренне поражена, что ее слова могли быть истолкованы подобным образом. — Я просто констатировала факт. Мы же здесь на одной стороне.
— Неужели? — Губа Сеиварден изогнулась, проявляя аристократические гнев и презрение, которых я не видела больше года. — Так вот почему вы атаковали нас, когда мы вошли в систему; потому что мы на той же стороне?
— О милость Амаата! — Лейтенант старалась делать вид, что ее не встревожила реакция Сеиварден. — Это было недоразумение! Я уверена, вы можете понять, что мы тут все были на взводе после того, как вышли из строя шлюзы. И, так же как и сейчас, я отнюдь не имела таких намерений, я тебя заверяю. Я просто указала на очевидный факт. И сейчас действительно необычно для капитана флота командовать «Милосердием», хотя, возможно, в твое время это было не так. Но это совершенно естественно, что нас интересовало, не потеряем ли мы капитана Хетнис, чтобы оказаться под непосредственным командованием капитана флота Брэк.
В Сеиварден добавилось высокомерия.
— Капитан флота Брэк поступит наилучшим образом, но своему усмотрению. Но дабы предотвратить дальнейшие недоразумения, — она слегка налегла на это слово, — позволь мне сказать ясно и недвусмысленно, что, когда ты в следующий раз станешь угрожать этому кораблю, тебе лучше быть готовой выполнить это.
Лейтенант «Меча Атагариса» повторила, что ни в коем случае не имела в виду ничего такого, и Сеиварден улыбнулась и сменила тему.
На базе Баснаэйд говорила лейтенанту Тайзэрвэт:
— Я никогда не виделась со своей сестрой. Я родилась после того, как она уехала. Я родилась потому, что она уехала. Потому что она присылала домой деньги, и если она стала офицером, я тоже могла стать кем-то. Заняться чем-то лучшим, нежели пропаривание рыбы и нарезка овощей. — Родители лейтенанта Оун были поварами. — Речь всегда шла об Оун, которой я должна соответствовать. Всегда об Оун, которой я должна быть благодарна. Разумеется, мои родители никогда так не говорили, но мне всегда казалось, будто ничего не делалось для меня, ради меня, речь всегда шла о ней. Ее послания всегда были такими сердечными, и, конечно, я ее очень уважала. Она была героем, первой из нашего семейства, кому действительно удалось стать кем-то… — Она горестно усмехнулась. — Ты только послушай меня. Словно моя семья была ничтожествами, все до единого. — Лейтенант Тайзэрвэт хранила молчание, отнюдь не свойственное семнадцатилетней, и Баснаэйд продолжила: — Хуже стало после того, как она умерла. Я никак не могла забыть о том, что во всем уступаю ей. Даже с друзьями! Оэр настолько выше Элмингов, словно они из другой вселенной. А теперь еще и Мианнаи.
— И эти друзья делали вам разные предложения из-за вашей сестры, а не потому, что вы совершили нечто, дабы заслужить это. — Интересно, подумала я, а Тайзэрвэт разобралась, отчего она так сходит с ума по Баснаэйд? Возможно, и нет — в эту минуту она, несомненно, сосредоточена на том, чтобы слушать Баснаэйд, чтобы понять ее. Рада помочь. Рада доверию.
— Оун никогда не преклоняла колен. — Баснаэйд, казалось, не замечает ни странности слов, ни своеобразия поведения лейтенанта Тайзэрвэт, которые совершенно не соответствовали ее юному возрасту. Возможно, привыкла к ним за последние несколько дней. — Она никогда не стала бы этого делать. Если она подружилась с такими людьми, то лишь благодаря тому, какой она была.
— Да, — просто согласилась Тайзэрвэт. — Капитан флота так и говорила. — На это Баснаэйд не ответила, и разговор перешел к другим темам.
За три дня до нашего отъезда капитан Хетнис наконец затронула тему дочери семейства. Мы сидели под деревом, двери дома за нами были широко распахнуты. Фосиф занималась чем-то на производстве, а Раугхд, разумеется, была в доме полевых работников. Сирикс отправилась вниз, в ту часть берега озера, что лежала в тени, сказав, что хочет поглядеть на рыб, но я подозревала, что она просто хочет побыть одна, даже без Калр Восемь за спиной. Там были только капитан Хетнис и я, а также вспомогательный компонент «Меча Атагариса» и Калр Пять — поблизости. Мы сидели, глядя на затененный кусок каменной стены, покрытой мхом, гребень горы и черные, с прожилками льда, горные вершины за ним. Главное здание располагалось слева, баня — прямо перед нами, поблизости от него, но не заслоняя пейзаж. Один конец ее стеклянной стены изгибался перед глазами. Несмотря на яркий день, воздух под деревьями был влажный и прохладный.
— Сэр, — сказала капитан Хетнис, — прошу разрешения говорить откровенно.
Я кивнула в знак согласия. За все время, что мы провели здесь, капитан Хетнис ни разу не упомянула о том, что привело нас сюда, хотя она ежедневно наносила на лицо траурную полосу и читала требуемые молитвы.
— Сэр, я размышляла о том, что произошло в Подсадье. Я по-прежнему считаю, что была права, отдавая те приказы. Все пошло не так, и я несу за это ответственность. — Ее слова сами по себе были вызывающими, но тон — почтительным.
— Так ли это, капитан? — Один из наземных автомобилей семейства перевалил через гребень и шел по дороге. Либо Фосиф возвращалась с предприятия, либо Раугхд — из дома полевых работников. Это положение не могло оставаться неизменным, но мне не удавалось найти решение. Возможно, такового не существовало.
— Да, сэр. Но я была не права, арестовав гражданина Сирикс и предположив, что именно она совершила это, раз единственно возможной альтернативой была Раугхд.
Вот это мне всегда нравилось в офицере. Готовность признать свою неправоту, когда она осознала ее. Готовность настаивать, что она была права, когда она уверена в этом, даже если было бы безопаснее этого не делать. Она наблюдала за мной с серьезным видом, несколько опасаясь моей реакции, как мне показалось. С некоторым вызовом. Но лишь самую малость. Ни один офицер-радчааи не бросит открытого вызова вышестоящему — если не испытывает суицидальных наклонностей. Я подумала о том бесценном античном чайном сервизе. Его продажа почти наверняка означала прикрытие нелегальных доходов. Подумала о невероятном уровне смертности среди ссыльных в этой системе. Удивилась на мгновение, как могли сосуществовать в капитане Хетнис это мужество и прямота рядом с готовностью торговать жизнями. Подумала о том, каким офицером она стала бы, если бы я воспитывала ее с той поры, как она пришла на службу салагой-лейтенантом. Возможно, она была бы такой же, как сейчас. А может, она была бы сейчас мертва, распыленная вместе с остальной моей командой, когда Анаандер Мианнаи пробила мой тепловой щит двадцать лет назад.
Или нет. Если бы в Орсе, на Шиз’урне мной командовала лейтенант Хетнис, а не лейтенант Оун, возможно, я по-прежнему оставалась бы собой, «Справедливостью Торена», и мой экипаж был бы жив.
— Я знаю, сэр, — сказала капитан Хетнис, возможно приободренная тем, что я не ответила, — что, как ни знаменит этот клан здесь, на Атхоеке, они могут казаться вам ничтожествами. С такого огромного расстояния Раугхд Денчи не так уж и сильно отличается от Сирикс Оделы.
— Напротив, — спокойно ответила я, — я вижу огромную разницу между Раугхд Денчи и Сирикс Оделой. — Пока я говорила, Раугхд вышла из главного здания и направилась в баню с напускной беззаботностью.
— Я имею в виду, сэр, что с позиции величия Мианнаи Денчи, должно быть, не отличаются от других слуг. И я знаю, что всегда говорится: у каждого из нас своя роль, свое предназначение и никто из нас не лучше и не хуже другого, просто мы разные. — Я сама слышала это много раз. Странно, как «в равной степени важные, просто разные» всегда интерпретировалось так, что некоторые «в равной степени важные» роли становились более достойными уважения и вознаграждения, чем другие. — Но, — продолжила капитан Хетнис, — все мы не обладаем вашей перспективой. И я полагаю… — Кратчайший миг сомнения. — Я полагаю, что, если бы ваши родственницы допустили бы какую-нибудь юношескую глупость или совершили опрометчивый поступок, к ним отнеслись бы примерно так же, как к Раугхд Денчи. И вот так вот оно есть, сэр. — Она подняла вверх руки в зеленых перчатках — неопределенный намек на благочестивую просьбу. Все, что есть, есть Амаат. Вселенная — это сам бог, и ничто не может происходить или существовать, не будь на то божьей воли. — Но, наверное, вы сумеете понять, почему все здесь видят дочь семейства в этом свете или почему она сама может думать о себе как о равной даже капитану флота и родственнице лорда Радча.
