Энн Леки - Слуги меча
Я не верила, что духи или боги овладевают кем бы то ни было, но сомневалась, что служанка сделала это осознанно или без истинной необходимости в том, что могли дать ей ответные действия других слуг. И она, в конце концов, постоянно находилась в подчинении у Раугхд Денчи, почти без всякой передышки.
— Сласти? — спросила я Сирикс. — А не только мед?
Сирикс моргнула раз, другой. Ею овладело спокойствие, которое я уже видела прежде, когда она злилась или обижалась. Словно мой вопрос был личным оскорблением.
— Не думаю, что меня интересует обед, — заявила она холодно, развернулась и ушла в свою комнату.
В главной кухне шеф-повар, которая явно испытывала облегчение от появления надсмотрщицы, твердо взялась за напуганных, глазеющих слуг, и увещеваниями и уговорами ей удалось добиться, чтобы они закончили работу. Тем временем надсмотрщица клала кусочки медового пирога в рот служанки. Один за другим они выпадали ей на колени, но надсмотрщица упрямо возвращала их обратно. Занимаясь этим, она произносила нараспев слова на лиосте, судя по их звучанию. Исходя из ситуации, это, видимо, была молитва.
В конце концов стенания и дрожь служанки прекратились, и то проклятие, что она могла изречь, осталось невысказанным. На остаток дня она сослалась на изнеможение, что, казалось, никто — ни слуги, ни семейство — не подверг сомнению, по крайней мере не при Калр Восемь. На следующее утро она была на своем посту, и все слуги после этого стали к ней заметно добрее.
Раугхд меня избегала. Я видела ее редко, во второй половине дня или ранним вечером, когда она шла в баню. Если наши пути пересекались, она намеренно не заговаривала со мной. Большую часть времени Раугхд проводила либо в близлежащем городке, либо, что более тревожило, за гребнем горы в доме полевых работников.
Я подумывала над тем, чтобы уехать, но нам предстояла еще целая неделя полного траура. Такое нарушение показалось бы предвещающим беду, должное исполнение похоронных ритуалов было бы дискредитировано. Возможно, Пресгер или их переводчики этого не поймут или не обратят внимания. Тем не менее я дважды видела, как Пресгер недооценивали, и последствия были катастрофическими: однажды — губернатор Джиарод и капитан Хетнис, в другой раз — сама Анаандер Мианнаи, когда подумала, что обладает достаточным могуществом, чтобы их уничтожить. А они вложили те невидимые всепробивающие пистолеты в руки гарседдиан, которых лорд Радча столь легко, по ее мнению, завоевала. Пресгер сделали это не для того, чтобы спасти гарседдиан, в конечном счете уничтоженных полностью, до единого. Спалили дотла все планеты и базы в их системе без всяких действий или протестов со стороны Пресгер. Нет, они сделали это — я совершенно уверена — в качестве послания Анаандер Мианнаи: «Даже не думай об этом». Я бы ни в коем случае не стала их недооценивать.
Фосиф по-прежнему навещала нас ежедневно в нашем домике и обращалась со мной в своей обычной манере: жизнерадостно и словно забыв обо всем, чего не стоило помнить. Я стала воспринимать ее странно безмятежное поведение и как признак того, насколько она уверена, что получит желаемое, и также как инструмент, посредством которого ей удается этого добиться: просто настойчиво талдычить о том, чего она хочет, в ожидании того, что в конце концов так и будет. Этот способ, как я обнаружила, действовал наилучшим образом для тех, кто уже занимал положение, позволяющее по большей части получать желаемое. Очевидно, Фосиф нашла, что для нее это работало.
Наверху, на базе Атхоек, даже при нажиме со стороны лейтенанта Тайзэрвэт и участии администратора базы Селар, тщательная проверка опорных стоек Садов могла произойти не раньше чем через неделю.
— Честно говоря, — объясняла лейтенант Тайзэрвэт садоводу Баснаэйд однажды днем в моей гостиной на базе, — так много всего нуждается в срочном внимании, что это постоянно откладывается. — Я видела ее решимость, ее непрекращающееся возбуждение от того, что она может помочь Баснаэйд. Но также и скрытое под ними ощущение несчастья. — Я уверена, что, будь капитан флота здесь, она бы нашла способ… чтобы это произошло.
— Я поражена уже тем, что это вообще представляется вероятным, — заметила Баснаэйд с улыбкой, от которой Тайзэрвэт на минуту накрыло волной неописуемой удовлетворенности собой.
Восстановив самообладание, Тайзэрвэт сказала:
— В этом нет ничего срочного, но я подумала, не предоставит ли служба садоводства какие-нибудь растения для здешних площадей общественного пользования?
— От этого ведь только улучшилось бы качество воздуха! — рассмеялась Баснаэйд. — Хотя, возможно, здесь недостаточно света. — А затем, по-прежнему с улыбкой, добавила: — Быть может, стоило бы выставить часть грибов.
— Грибов! — разочарованно воскликнула Тайзэрвэт. — Никто не признается мне, что их выращивает. Не пойму, чего они опасаются. Иногда я думаю, что здесь все, должно быть, выращивают их в коробках под кроватями или еще где и именно потому так тревожатся, чтобы администрация базы не заглянула в их жилища.
— Они ведь зарабатывают на этих грибах, так? А если главный садовод до них дотянется, то, знаешь ли, найдет способ выращивать их в Садах и взимать за это безумную плату.
— Но ведь они могли бы по-прежнему продолжать выращивать их здесь, — заявила Тайзэрвэт, — и по-прежнему продавать самостоятельно. Поэтому не знаю, в чем тут проблема. — Махнув рукой, она словно отбросила свое раздражение. — Кстати, о грибах. Может, послать Девять за какой-нибудь едой?
На «Милосердии Калра» Сеиварден сидела в кают-компании с лейтенантом подразделения Амаат «Меча Атагариса». Та принесла бутылку араки.
— Очень любезно, — сказала Сеиварден с едва уловимой снисходительностью. Другой лейтенант, похоже, этого не заметила. — Прошу прощения, но я не буду. Я дал клятву. — Так поступали, принося покаяние или занимаясь время от времени духовной практикой. Она протянула бутылку Амаат Три, которая взяла и поставила ее на стойку кают-компании, а затем встала рядом со вспомогательным компонентом «Меча Атагариса», сопровождавшей своего офицера.
— Просто восхитительно! — изрекла лейтенант Амаат «Меча Атагариса». — Хорошо, что ты, а не я. — Она подняла свою чашку с чаем. Три просила у Калр Пять разрешения использовать ее лучший фарфор (по-прежнему хранившийся в упакованном виде, поскольку Пять не хотела, чтобы с ним что-нибудь случилось) и таким образом унизить лейтенанта «Меча Атагариса» явной демонстрацией моего статуса. Пять отказала и предложила вместо этого Амаат Три зайти с другой стороны: подать лейтенантам чай в моем старом эмалированном сервизе. Три ненадолго испытала искушение, памятуя, как и весь экипаж, об угрозе «Меча Атагариса», когда мы вошли в эту систему. Но победила пристойность, и лейтенант «Меча Атагариса» пила свой чай, не зная о том, что едва избежала оскорбления.
— Сеиварден — очень старомодное имя, — сказала она с наигранной, как мне показалось, живостью. — Должно быть, ваши родители любили историю. — Одного из союзников Анаандер Мианнаи, еще до того как она разрослась за пределы самого Радча, звали Сеиварден.
— Это было традиционным именем в моей семье, — спокойно ответила Сеиварден. С некоторым раздражением, но в то же время наслаждаясь замешательством другого лейтенанта, — Сеиварден еще не назвала имени своего клана, а поскольку того клана уже не существовало, поскольку ее отделяла от него тысяча лет, Сеиварден не носила никаких украшений, которые указывали бы на ее семейные связи. И даже если бы Сеиварден еще владела таковыми, этот офицер, вероятно, почти ничего не распознала бы — так сильно изменилось все за минувшее время.
Лейтенант «Меча Атагариса», казалось, не заметила прошедшего времени во фразе Сеиварден.
— Ты сказала, из Инаи. Что это за провинция?
— Аутрадч, — ответила Сеиварден с приятной улыбкой. Аутрадч — старейшая из провинций и ближайшая к самому Радчу. — Тебе интересны мои семейные связи, — продолжила Сеиварден не из желания помочь посетившей ее лейтенанту справиться с потенциально неловкой социальной ситуацией, но скорее из нетерпения. — Я — Сеиварден Вендааи.
Гостья нахмурилась, не сразу вспомнив это имя. Затем она осознала.
— Ты — капитан Сеиварден!
— Да.
Лейтенант «Меча Атагариса» рассмеялась.
— О милость Амаата, какое падение! Не слишком удачно заморозиться на тысячу лет, но оказаться потом пониженным до лейтенанта и отправленным на «Милосердие»! Полагаю, тебе снова придется делать карьеру. — Она отпила еще чаю. — В нашей кают-компании были разговоры. Необычно, что капитан флота командует «Милосердием». Мы вот думали, не собирается ли капитан флота Брэк отправить сюда капитана Хетнис и взять «Меч Атагариса» себе. В конце концов, он быстрее и лучше вооружен.
