Олег Кукса - Камикадзе на прогулке
А воды-то, считай, не осталось!
— Ты давай — пей! Чего остановился? У меня еще вторая фляга есть. Но мы ее прибережем пока.
Мне стало стыдно за то, что я так нагло выпиваю последние крохи воды из фляги. Но Светлана упоминала вроде бы местное название — Серебрянный ручей.
Ручей. Это звучало многообещающе…
— В общем, нашей армии не приходится на печи лежать, — продолжила Светлана, пряча пустую флягу в рюкзак. — Ну и я с ними — как горный козел по горам бегаю… Мордобой за мордобоем… А потом еще выживших с обеих сторон лечить… Иногда устаю как собака… Двух полевых Мастер-Целителей на огромный округ, сам понимаешь — не хватает. Это же захолустье, по меркам Федерации — пограничная колония, которой и двадцати лет не наберется. Никто здесь работать не хочет — большие деньги здесь не заработаешь. А территория опасная, необжитая. Ну да ладно, не будем о грустном… Я вот подумала — тебе ведь отчеты своему начальству все равно надо писать?
— Еще бы!
— Ну так получишь ключик от моего дома — там прекрасная библиотека. И видеотека — тоже. Там тебе надолго застрять придется. Гролловский видеоцентр и телевидение смотреть будешь! Я даже на гролловские телеканалы Семьи Роон благодаря своим льготам и визе подписалась. Смотри — не хочу! На всем Корто такого оборудования, как в моем домике, не найдешь — я его совсем недавно у гроллов купила! И превратила свой домик в Штаб-Квартиру для своих подчиненных Проводников-стажеров. Так что надо тебе в Двадцать Пятом форте обживаться, Дэниел. А чиновники, из Лос Анжелеса и Нового Киева при необходимости будут болтать с тобой по видеофону. У меня дома лежит. Так что нечего тебе нос высовывать из безопасного форта. Гробанешься так, что и костей не останется. Ты сейчас, извини, хуже маленького ребенка. Вот обживешься, натренируешься — тогда и посмотрим. Если тебе что-нибудь понадобится — я сама все достану. Ты, кстати, как себя чувствуешь?
— Да нормально. Нас готовили перед высадкой, Света.
Светлана уже бодро зашагала вперед, взвалив меня на свою многострадальную спину.
— Все равно, тут на Новой Женеве — своя микрофлора… Но ничего — у меня дома есть операционная… Я все-таки местный врач, не только Проводник… Если что — подлечу… Но пока ты, вроде бы, держишься неплохо.
— У десантников Дальней Разведки — усиленный иммунитет. Плюс биофаги меня сами все время латают. Так и положено, Света. Не переживай за меня.
— Вот и ладненько… — проронила Света. Ее дыхание начало сбиваться.
Мне, конечно, хотелось с ней еще о многом поговорить. Но я уже видел, что ей уже становится не до разговоров.
Подробнее — 2 ур. 37
И все же…
Все-таки не зря нашей Экспедиции в прямое подчинение передали под сотню военных крейсеров — сразу четыре эскадры, не считая тактических кораблей и истребителей. Каждая такая махина могла своими турелями выжечь вглубь на пару километров несколько десятков квадратных километров одним лишь залпом. Про флагманские крейсеры уж и не говорю. Полный звиздец. Из разряда «У нас это оружие есть, но мы надеемся, что его никогда не придется применять». Потому что экспериментальный образец такого кораблика взорвал и распылил несколько крупных астероидов и планет в одной безжизненной звездной системе, пока инженеры-конструкторы и ученые не закончили свою работу и не пустили этот кораблик в серию. Мой дедуля к выпуску крейсера отношения почти не имел, но на нем тоже стояла метка «IGI Corp.» Это кореша Ричарда, из союзных корпораций постарались, выполняя правительственный заказ Министерства Обороны Земли.
Конечно, до Новой Женевы целеньким такой кораблик, может, и не доберется. А может — на форсаже, внаглую, по разведанному нами фарватеру — и доберется. Кто знает? Ведь на крейсерах уже были установлены, как я знал, самые первые генераторы, отпугивающие невидимые энергонные формы жизни. Технология, украденная у балоргов не без моего участия. Генераторы были огромными — такие только на крейсере и разместишь, в отличие от компактных балоргских установок. Но все же…
Только не дай Бог мне когда-то отдавать такой приказ, посылая людей на верную смерть. Не говорю уж о печальной участи тех, по кому придется палить с орбиты.
Кто такие Рейдеры? А гроллы? По словам Светланы, этих инопланетян можно по внешнему виду принять за людей. Странно, очень странно. И все же, судя по тому, что колонисты активно скупали инопланетную технику — вроде бы агрессивно инопланетные миссии настроены не были. И слава Богу.
Но все равно, надо бы все хорошенько разузнать. Особенно — точные координаты баз всех этих инопланетных экспедиций. На всякий пожарный…
Надеюсь, конечно, что до него не дойдет…
End 2ур. 37
7
Спустя минут двадцать, Светлана, завернув за поворот ущелья, снова начала шататься и прихрамывать все сильнее. И на мою просьбу о еще одном коротком привале только коротко выругалась. Мол, не суйся с Ценными Указаниями.
Ну и характер — упрямая, как мул… Хотя, нужно признать, мелкие привалы уже не успевали восстановить иссякнувшие силы задыхающейся Светланы.
Я уже давно разглядел маленькую посадку из деревьев, к которой меня несла Светлана. Судя по тому, что я немного сполз с ее плеч и мои ноги волочились по острым камням, ее силы были на исходе. И после этого странного обморока она шагала по камням уже не так уверенно — пошатываясь, ругаясь и сбивая о камни ноги, уже покрытые ссадинами и синяками. В общем, шла она уже так, как могла…
Девушка остановилась, облокотив нас обоих на валун. Отдышалась несколько секунд и, хекнув, сместила меня повыше. До деревьев оставалось совсем чуть-чуть — несколько сотен метров. И последние метры Светлана шла, как говорится, на одной силе воли. Я почувствовал, что ноги Светланы дрожат, а сама она задыхается. Она несколько раз споткнулась. Ее зашатало.
Дойдет — не дойдет?
Все же, нет…
Светлана застонала — ее ноги подкашивались. Кажется, у нее дела совсем неважные. Она, ухватившись рукой за валун, попыталась аккуратно положить меня на камни, прежде чем упасть замертво. Ей это почти удалось — в последний момент она чуть не свалилась вместе со мной, повалившись на спину, но все же успела придержать мои плечи и голову. А сама, наверное, ойкнув, сильно стукнулась о камни. Но рюкзачки, кажись, уберегла, пожертвовав синяками на своей филейной части.
— Извини… — опершись о руку, она быстро глянула на меня, перекатила на снятую с себя кожанную куртку. Пристроила мою голову на рюкзачке. И, только убедившись, что со мной все в порядке, упала на живот. Ну точно — бедра сзади счесаны о камни, и царапины ведут под юбочку. Надеюсь, кожа хоть немного смягчила удар.
Затем, спустя минуту, задыхаясь, перекатилась на спину — ее достал оттянутый силой воли шок чрезмерной нагрузки. И у нее, как говорят, потемнело в глазах.
Лицо то бледнело, то краснело, покрытое пятнами и пылью. Волосы, пропитанные потом, потемнели. Уж я то знал — так бывает, когда долго тянешь тяжеленный груз. В момент расслабления кровь давит в сердце, и ты вырубаешься на некоторое время, не можешь толком отдышаться.
Ооо! Да ей вообще — худо. Кажется, опять сознание потеряла! Все-таки и у нее был свой предел сил и выносливости. Только на пару порядков делений выше, чем у обычных людей старой доброй матушки-Земли. Я в начале сомневался, что ей удастся меня протащить хоть десяток метров, не упав замертво на камни. Но после нескольких-то километров!? Если б кто мне сказал, что это возможно — я бы того поднял на смех.
Это — нечеловеческая нагрузка. Я бы и сам, несмотря на биологические десантные апгрейды и усиленные мышцы, на ее месте не справился. К тому же она легче меня. Намного легче. И делала то, что невозможно для представителя вида Homo Sapiens. Интересно все же — за счет чего она так быстро восстанавливала силы на коротеньких привалах? Что у нее за обмен веществ? И почему внутри ее тела я все время замечаю всплески гравитационных и энергетических возмущений, причем не в районе ее грависимбионта? Но не спрашивать же ее об этом прямо?
Глаза Светланы были закрыты, она все еще задыхалась. Тело лежало в неестественной, какой-то изломанной, полностью расслабленной позе. Выражение лица… Словами не передать эту боль и усталость. Вот только судорожно, туда-сюда, как меха, работали ребра. Вколачивая рывками воздух в легкие. Только по этим резким вздохам и выдохам можно было понять, что она не мертва. Ей действительно было очень плохо — настолько, что я испугался за ее жизнь. Сказать, что она в сознании, было бы не правдой.
Подробнее — 2 ур. 38
8Но, через несколько мгновений, я вдруг неожиданно осознал, что все это время пялился на ее полуоткрытую грудь, хорошо различимую через спустившийся ниже разрез задравшейся, изящной, тоненькой футболочки, пропитанной потом. Да и плоский, упругий живот, словно вычерченный изящной кистью мастера-художника, притягивал мой вгляд к Светлане. Да, я смотрел на нее, совершенно искренне переживая, тревожась за нее, но потом во мне будто что-то перемкнуло, и я начал неосознанно любоваться ею.
