Роман Злотников - Леннар. Чужой монастырь
— Храм был совершенно прав, — бормотал магистр Ихил. Жили, и умирали, и унижались, и гнили. Но был миропорядок, отлаженный веками. Каждый при своем деле. Жрец отправлял закон, и жнец косил, воин поднимал меч и шел на битву, а купец торговал. А теперь, когда Леннар попытался создать новую касту людей, очищенных от прошлого и рвущихся к прекрасному будущему, — что вышло из этого? Большая кровь! Мор! Метания! Муки выбора! Орда, оторвавшаяся от корней и попытавшаяся воскресить обычаи и быт великих, тех, что умерли пятнадцать веков назад! Нет, не быть безрукому строителем и не летать улитке в серых небесах Сущего! Не нужно мне счастья для всех, — все бормотал магистр Ихил, — потому что мало кто заслуживает этого счастья… Нужно искать для себя, и только для себя, и те, кто скоро обвинит меня в предательстве, потом будут благодарить за то, что я сделал именно так. Предательство!.. Это не предательство, а закономерность. Леннара нет, его ближний круг распался и уничтожен, и не осталось живых свидетелей той эпохи, которую нам тщатся насадить! Если не я, так другой!.. Потому что так дальше продолжаться не может. Отчего же мне уступать первенство кому-то другому?
В свое время магистр Ихил был аж переплетчиком и потому полагал, что набрался книжной мудрости. Да и переливать мысль в дело он умел…
Кстати, это именно он в одном из электронных архивов Строителей наткнулся на сведения о том, что когда-то на месте Нежных болот был медицинский центр. И передал Акилу. Характерно, что после этого Акил нашел подтверждение этой информации в книгохранилище Первого Храма.
Магистр Ихил поднялся на одном из вспомогательных скоростных лифтов основного транспортного отсека с Шестого уровня (Кринну) на Четвертый (Ганахида). В каждой клеточке тела переливалось блаженное насыщение скоростью. Магистр Ихил подумал, что, конечно, с переходом к новой жизни правителя (обещанной ему Акилом) придется отказаться от некоторых удовольствий, каковые присутствуют в жизни каждого Обращенного. Скорость, к примеру, одно из них. Богоподобная скорость — это искушение, и не пристало простому смертному за то время, за которое едва успеешь произнести короткую молитву из трех семистиший, возноситься через несколько земель и небес. И не беда, что Ихилу известно истинное устройство Корабля…
Завораживающе летели стены. Наконец Ихил оказался на входной площадке на Четвертом уровне и сбежал по витой лестнице на контрольную платформу, оборудованную приборами досмотра и живым постом из пяти человек. Ихил сам назначал их…
— Приветствую милостью богов, сьор Ихил! — широко раскрыл глаза молодцеватый Обращенный, единственный из постовых вооруженный плазмоизлучателем. Судя по его наголо выбритой татуированной голове и характерному диковатому блеску чуть подмалеванных черной краской глаз, это был наку из Эларкура, знаменитого Дна миров. — Какие добрые духи привели вас к нам?
— Ты никак не отвыкнешь от своих присказок, Бо Риван? Стоишь в охране, на бедре не бойцовая секира, а плазмоизлучатель, а все равно ведешь речь о богах и духах, — с легкой укоризной качнул головой магистр Ихил. — Ладно. Мне нужна платформа и сопровождающий. Отправляемся в штольню.
«Штольней» здесь именовали весь комплекс тоннелей и переходов, обеспечивающих попадание из основного транспортного отсека к натуральным ландшафтам Уровня. В последний раз штольней пользовались пару лет назад, так что каждый визит туда мог считаться событием. Неудивительно, что Бо Риван напрягся, подался вперед всем своим мощным, худым, жилистым телом и спросил:
— Что-то случилось, магистр?
— Если не случилось, так случится. Странно, что до сих порне случилось, — с философской ноткой отозвался Ихил, не вдаваясь более ни в какие подробности. Расспрашивать его, конечно, никто не решился. — Подгоните-ка платформу, говорю. А ты, Бо Риван, отправишься со мной.
Воин-наку отстегнул от бедра плазмоизлучатель и передал его другому постовому. Магистр Ихил произнес:
— Нет, оружие оставь у себя. Мало ли…
— Но как же так? — отозвался Бо Риван. — Я отлучаюсь с поста, а по уставу Академии на любом посту должно быть одно «Дитя Молнии».
Ихил поморщился: со свойственной им дикой поэтичностью уроженцы Эларкура именовали так плазмоизлучатели, табельное оружие Обращенных-воинов. Начальник транспортного отсека обратил свой взгляд туда, откуда из арочного проема, ведущего в грузовой терминал, выплывала искомая гравиплатформа. Ихил сказал, выдержав паузу:
— Я приказываю тебе оставить оружие у себя. Мы направляемся в штольню, примыкающую к землям Ганахиды, и я не хочу оказаться безоружным.
— Так у вас же есть именное «Дитя Молнии», выданное великим Леннаром! — с готовностью воскликнул Бо Риван. — Как и у всякого, кто занимает такой высокий пост…
— У тебя появилась скверная манера спорить с теми, кто стоит выше тебя. Мне нужно, чтобы и ты был вооружен.
Широкое, красное лицо Ихила было очень спокойным, но глаза его, небольшие темные глаза, источали пламя, и Бо Риван, встретившись с этим взглядом, вынужден был повиноваться. Платформа подплыла, и пригнавший ее Обращенный спрыгнул на пол и вытянулся перед магистром Ихилом, рапортуя о выполнении приказания.
Через несколько минут гравиплатформа углубилась в пространство внушительного, диаметром до тридцати анниев, тоннеля. Этот тоннель в точности напоминал бы шлюзовой, тот, в котором произошла страшная бойня с участием сразу трех сторон, с одной только разницей: шлюз № 21 выводил в мировое пространство, тоннель же, относящийся к системе штольни, имел выход в земли Четвертого уровня. Гравиплатформа шла достаточно быстро, но у магистра Ихила и его сопровождающего было время, чтобы рассмотреть и матово поблескивающие стены, и вертикальные и наклонные лестницы с площадками, от которых ответвлялись вспомогательные ходы, идущие под углом к основному тоннелю; несколько раз попадались на стенах подпалины и черные дыры с рваными краями. А у самого выходного портала в земли Ганахиды посреди тоннеля возвышалась огромная конструкция (назначение коей было сложно представить даже магистру Ихилу), мощные металлические стойки которой, толщиной в корпус взрослого мужчины, были перекручены и согнуты так, что невозможно и представить неописуемую мощь стихии, когда-то сотворившей это.
Разглядывая изуродованную махину, Бо Риван хладнокровно сотворил племенной охранный знак воинов-наку.
— Это осталось еще от войны при Строителях? — спросил он.
— Да… наверное, — рассеянно ответил магистр Ихил.
— Я не вижу пока ничего подозрительного.
— А что подозрительное ты должен видеть?
— Я так полагаю, что вы отправились в штольню не из пустого любопытства, — принялся излагать Бо Риван. — Значит, следует искать что-то подозрительное, то, чего не должно быть. Этих повреждений, — он наугад указал на завязанный узлом стержень из прочнейшего углепластикового сплава, — конечно, быть не должно, но они нанесены давно. Значит, нужно искать нечто более современное.
Рассуждения воина-наку, кажется, позабавили Ихила. Он усмехнулся.
— Да, это ты правильно сказал. Только искать мы будем не в самой штольне.
На лице наку появилось легкое недоумение. Эмоции у представителей этого племени — вообще вещь чрезвычайно редкая, так что морщинки на переносице и приподнявшиеся брови могли свидетельствовать о нешуточном удивлении Бо Ривана.
— Значит… снаружи? Так на то есть личный запрет главы Академии — не открывать ворота шлюза! Личный приказ великого Леннара, а потом его подтвердил новый вождь — Алькасоол. Не станем же мы открывать ворота!..
— В самом деле есть такой приказ, — спокойно подтвердил Ихил. — Но в последний раз эти ворота открывались четыре года назад по распоряжению альда Каллиеры, когда он отводил войска после поражения под Сиссаро. Альд Каллиера приказал открыть ворота, не дожидаясь, пока его распоряжение подтвердит Леннар, потому что не было времени!
— Да, — согласился Бо Риван, спокойно разглядывая приближающиеся ворота, двусоставные, высоченные, никак не ниже десяти анниев, — тогда не было времени ждать.
Ихил стоял за его спиной, придерживая высокого наку за талию, словно боялся потерять равновесие.
— Тогда не было времени ждать, — повторил Бо Риван, — ведь каждый миг промедления уносил жизнь. Гибли люди…
— Они и сейчас гибнут.
У Ихила были длинные и просторные рукава. Из одного из этих рукавов вывернулся небольшой кинжал, хищной змейкой ввинтился в руку начальника основного транспортного тоннеля, и он коротенько, почти без замаха, ссадил лезвие точно в основание лысого черепа Бо Ривана. Тот свалился с высоты два человеческих роста головой вниз и, верно, сломал себе шею. Только какая уже разница?..
