Андрей Левицкий - Нашествие 2. Буря миров
– Это сверху! – Лабус вскочил. – Опять самолет?
Игорь шагнул к дверям, но рокот начал стихать. В автобус вошел Веня Григоренко с автоматом на плече.
– Докладывай.
– Два самолета, товарищ капитан. Оба в стороне пролетели. А когда мы въезжали в карьер, я еще один видел, но он совсем далеко был.
Когда Игорь вернулся назад, Григоренко, пройдя за ним через салон, сел на койку возле Лабуса.
– Рыщут, – сказал сержант Каримов. – Много времени, чтобы нас найти, им не понадобится. А если появятся в тот момент, когда будем атаковать завод…
– Машины придется оставить здесь, – решил Сотник. – Илья, откуда ты про партизан знаешь?
– Я с одним отрядом был связан, – пояснил тот. – Несколько раз доставлял им сведения, для этого и в Подольск с родственниками поехал: разведать, что там к чему. Могу теперь пойти к партизанам, рассказать все и предложить участвовать в операции. Может, другие отряды удастся подключить.
– А что собой представляет та группа, с которой ты знаком?
– Разные люди, – неопределенно ответил Илья. – В группе и гражданские, и военные. Несколько полицейских, пожарный, двое лесников. Всего около двадцати человек, командует отставной майор. У них, кстати, кроме АК еще несколько ВАЛов и даже одна КСВК.
– Вот это дело! – обрадовался Каримов. – Ковровская машинка технику противника навылет пробьет.
– Что такое 'ка-эс-вэ-ка'? – тихо спросил Веня у Кости.
– Снайперская винтовка, – пояснил тот, – калибра двенадцать и семь. Легкобронированный транспорт, как у варханов, где-то на тыще метров продырявит.
Каримов продолжал:
– Если примем вариант с партизанами, могу Илье одного рядового в помощь дать. Он местный, еще и грибник-ягодник, округу хорошо знает. Капитан, так что? Яков, прапорщики, надо решать: дело к вечеру.
– Партизаны в любом случае не помешают, – сказал Яков, и Курортник с Лабусом согласно кивнули.
– Илья, нужен напарник в дорогу? – спросил Сотник.
– Вдвоем лучше будет. Надо время прикинуть. На машине доберемся за час, дальше… ну, два часа, чтобы найти партизан. Час на разговор с ними, чтобы убедить…
– Какой там час! – перебил Каримов. – Они через пятнадцать минут либо согласятся, либо нет.
– …И еще пару часов, чтобы другие отряды попытаться отыскать. Может, у тех, кого я знаю, с ними есть связь. Потом выдвинуться к Подольску… Думаю, когда начнет темнеть, будем уже возле базы.
– Вас варханы на подступах засекут, – заметил Лабус.
– Разделимся, небольшими группами просочимся ближе к периметру, перед атакой соединимся. Как дальше, товарищ капитан?
– Сейчас договоримся о месте встречи, туда ты пришлешь связного или сам придешь, – пояснил Игорь. – Мы подойдем к базе с востока, вы – с севера. Дальше начинаем по сигналу – красная ракета.
Каримов довольно потер ладони.
– Так, ну вот теперь что-то прояснилось. Хорошо, еще момент: ты, Илья, не рассказывай там про все эти дела с другими мирами, не сбивай людей с толку. Скажи только, что ночью у противника откроется большой канал доставки новых сил, припасов, техники. После этого нам уже ничего не светит, значит, ночью надо атаковать главную базу. Вот и всё. Они и сами странностей много насмотрелись: купол, зеленые облака и прочее, кое-что смекают. А ты не углубляйся в детали, всякую фантастику не разводи, чтоб доверие не подрывать.
– Все понял, – сказал Илья. – Как подойти к цементному заводу, я вам сейчас опишу, но сразу хочу сказать: недалеко от него есть минимум две базы варханов, а на самом заводе стоит их семафор. Если успеют дать тревожный сигнал – помощь, думаю, придет минут за двадцать. И еще, позавчера я шел от партизан и видел, как какой-то человек взорвался неподалеку от завода. Возможно, подступы заминированы.
IV
Когда гранч, пролетев над пирамидой и развернувшись, зашел на посадку, Леша мысленно повторил все, рассказанное Омнием про Центаврос. Он хотел представить общую картину, создать в голове динамический образ здания и того, что надо сделать внутри, будущих перемещений по ярусам и комнатам. Он всегда поступал так перед серьезными акциями – это была одна из причин, по которой удавались военные операции Алексея Григорьевича Санникова, награжденного двумя Орденами Красной Звезды и медалью 'За Отвагу' государством, давно исчезнувшим с политической карты мира.
Вот она, треугольная площадь, разделенная пополам светлыми взлетными полосами. Продолжением их служат выступающие далеко за угол Центавроса настилы. Перед ними, сбоку от посадочных полос, зияет дыра на месте обрушившегося каменного купола, а с другой стороны, в основании площади, виден второй купол, целый. Слева от полос самолетные ангары, справа – вспомогательные постройки, между ними торчит в небо решетчатая вышка с прожекторами.
Натягивая перчатки, Леша окинул взглядом кабину. В соседнем кресле Багрянец прижимал к груди скорч, впереди застыли Гумача и толстяк Викс, за ними – Батур вцепился в штурвал, справа от него Зента положила руку на гашетку пулемета, длинный ствол которого торчал над фонарем.
Леша напряженно смотрел вперед, на треугольное каменное поле с жестяными коробочками ангаров и шпилем осветительной вышки. Оно быстро приближалось, росло.
Омний говорил: стены Центавроса толстые, в них – коридоры, казармы, склады, комнаты различных служб, есть даже тиры и небольшие залы для тренировок.
В основании пирамиды находится главный плац, в центре его три башни, соединенные арками, всё это образует алтарь – 'Эгалит' на языке варханов. На алтаре и стоит Сиб.
Перекрытий, идущих по всей ширине здания, всего два: нижняя плита, несущая на себе Эгалит с плацем, и второе, установленное в нескольких метрах под треугольной площадью, куда сейчас опускался гранч. Это верхнее перекрытие служило полом, а площадь – потолком для технического этажа, где стояла часть силового оборудования и хранились наиболее крупные запчасти самолетов.
Если бы где-то там находился фильтр, все существенно упростилось бы. Но деталь лежала совсем в другом месте – в складе на уровне верхней галереи, разделяющей второй и третий ярусы Центавроса.
Шасси ударились о бетон, и левое, заново смонтированное в горной пещере, громко хрустнуло – звук был слышен даже в кабине.
Замелькали постройки, из которых выскакивали варханы. Леша представил, какая сумятица царит в ангарах и верхних мастерских: они-то многих бомбили в трех мирах, но им и в голову не приходило, что кто-то сможет сбросить бомбы на их Жилище Богов.
– Потому что никакие вы не боги, – сказал он, привычно ухватившись за подлокотники.
– Что, товарищ полковник? – спросил Багрянец.
Самолет стал быстро тормозить, и страховочный ремень вдавился в грудь. Снова пронзительно заскрипело шасси. Машина прокатила мимо вышки с прожекторами. Пробитый взрывом каменный купол был впереди слева, возле края площади, неподалеку от места, где начинались настилы.
Снова хруст – и машину начало разворачивать.
Багрянец заорал, вскрикнула Зента, запыхтел Викс. Мир за фонарем провернулся, и гранч встал, накренившись.
Он оказался на самом краю полосы, хвостом к настилам, правое крыло обратилось к пролому на месте купола, а нос – в сторону ангаров.
– Гумача, Викс, Павел, на выход! – крикнул Леша. – Батур, ты тоже!
Распахнув люк, он шагнул на крыло.
– Но как мы взлетим? – спросил сунувшийся следом Багрянец.
Леша спрыгнул и присел. Шасси не сломалось до конца, но согнулось, вырвав один крепежный винт из нижней плоскости крыла. Металл стойки покорежился и треснул в месте сгиба.
– Батур, ко мне!
Викс с большим молотком в руках, Гумача и Багрянец были уже рядом, и когда следом соскочил Батур, Леша показал на стойку:
– Чинить! Ремонт!
Великан, что-то ответив, кивнул.
– Инструменты – и чинить! – повторил Леша. – Зента, огонь! Остальные за мной!
Батур поспешил назад в кабину. Застучал пулемет гранча – терианка стреляла по варханам, приближающимся от ангаров.
Леша бросился к остаткам купола. И увидел: повезло, не придется использовать динамит. Взрывы бомб сломали не только крышу технического этажа, но и пол – под ногами были два пролома, и за нижним открывалось огромное пространство, озаренное зеленым светом.
Гумача достал тяжелые, хорошо заостренные железные костыли, приставил конец одного к щели между камнями. Викс замахнулся молотом.
– Павел, подтяни ремни, запутаются! – приказал Леша.
Самолет заслонял от них большую часть площади. Работал пулемет Зенты, под крылом присевший на корточки Батур пытался распрямить стойку шасси. Вскоре восемь костылей были крепко вбиты в кладку, на них закрепили блоки с лебедками. Четыре веревки полетели вниз. Леша снова встал на краю пролома, спиной к нему, подхватил веревку и продел в устройство для скольжения, прижатое ремнями к диафрагме. Одной рукой сжал два торчащих из механизма коротких рычага, другой расстегнул клапан револьверной кобуры на бедре.
