Артем Каменистый - На руинах Мальрока
Это называется приплыли: меня похищают из охраняемого лагеря, перед носом у двух дюжин профессиональных воинов! А я даже пискнуть не могу!
И вдруг уши уловили божественный звук: Зеленый, ночевавший на бревнышке баррикады, захлопал крыльями и тревожно заорал:
– Караул! Честного человека грабят!
Не совсем, конечно, в тему, но тревогу все же поднял.
Зазвенела амуниция, кто-то выругался, звякнул чем-то железным. Мой похититель заторопился, рванулся, ослабил хватку. Едва рот немного освободился, я сдавленно выкрикнул:
– Тревога!!! Да бейте же его!!!
В следующий миг земля ушла из-под ног, и я после короткого полета рухнул в канал. При падении похититель и вовсе разжал хватку, лишь моя правая ладонь осталась в его лапе. Еще не вынырнув, я вытащил из-за голенища нож, от души полоснул по вражеской конечности, но высвободиться не смог. Едва вырвавшись на поверхность, заработал удар по макушке, от которого потемнело в глазах, а потом нож пришлось выпустить – этот гад мне чуть руку не раздавил.
Я не прекращал попыток сопротивления, но тщетно – это все равно что голыми руками с экскаватором драться. Обе моих ладони стиснула лапа неведомого врага, и при этом он легко плыл куда-то по каналу, буксируя меня будто баржу. Темень кромешная – низкие тучи закрыли небо, да еще и дождик мелкий срывался. Рассмотреть противника я не мог – просто темная фигура, вроде вполне человеческая. Но у человека не бывает такой силищи!
Если это перерожденный, то что его делает таким могучим? Загадочное темное или черное сердце? Так у меня оно тоже установлено – почему же я в сравнении с ним будто рахит на фоне тяжелоатлета? Но рассуждения эти к положительным сдвигам не приводили: сопротивляться не получалось.
Ноги уперлись в дно, заскребли по камням. Похититель вздернул меня, потащил по мелководью к темнеющему берегу – мы, оказывается, успели добраться до озера. Вытащив меня на сушу, неведомый здоровяк отобрал меч, не вынимая его из ножен, отбросил в сторону, после чего отпустил меня, оставшись стоять на месте. Наверное, думал, что без оружия я не опасен, и решил расслабиться.
Мне действительно не улыбалось воевать против такого монстра голыми руками, но это дело можно поправить. Всем своим видом показывая, что сильно оглушен тем ударом по голове и вымотан «морской прогулкой», я, пошатнувшись, припал на колено, ухватил увесистый окатанный булыжник, резво развернувшись, запустил его в широкую морду похитителя. Тот так и стоял на урезе воды, шагах в трех позади – промахнуться было трудно.
Я не промахнулся, но враг успел среагировать – отклонился. Недостаточно резво – камень все же зацепил вскользь. Не давая ему времени опомниться, продолжая разворот, я уперся руками в землю и от души заехал ему распрямившейся ногой по голени. Такой подсечкой и слона можно с ног сбить, но этот бугай, похоже, в землю врос – я чуть не заорал от боли: показалось, что поломал подъем стопы. Видимо, конечности до сих пор не до конца оправились от инквизиторских шалостей.
Громила нагнулся, протягивая лапы: или, как прежде, скрутить собрался, или всерьез покарать. Я, плюхнувшись на спину, снизу вверх впечатал ему пяткой в нос. Тут же выяснилось, что немотой похититель не страдает – охнул он весьма жалостливо, отшатнулся, попятился назад, зажимая ладонями свой пострадавший пятачок. Новым ударом я его подловил на отходе – той же пяткой заехал по коленке опорной ноги.
Нет, в землю этот человекослон не врос, хотя и укоренился прилично: упал не подрубленным деревом, а пытаясь до последнего удержать равновесие. Вскочив, я размахнулся увесистым камнем, намереваясь развить успех: ведь бить лежачего противника гораздо удобнее, чем стоящего. Неблагородно, конечно, но нам-то, плебеям, что с этого? Увы, продолжить мне не дали: приятный женский голос, не испорченный даже грубым приказным тоном, громко произнес:
– Стоять! Или я тебе стрелу в спину выпущу!
Замерев на месте, я резво размышлял, что мне следует делать: продолжить начатое; прыгнуть в воду, пытаясь на мелководье спастись от стрелкового оружия, или развернуться для ознакомления с новым действующим лицом. Между тем инициатива стремительно уходила из рук – поверженный противник поднялся и с недовольным сопением вывернул мне руку, заставив отпустить камень. К моему удивлению, только сейчас я понял, что ростом тот на полголовы ниже, и даже то, что в плечах пошире, не тешило самолюбия: меня утащил какой-то коротышка.
Все тот же голос уверенно заявил:
– Шобо, тащи его к ним. А ты не вздумай шутить – от наших стрел убежать не сможешь.
«От наших»? Получается, их несколько? Или эта сладкоголосая особа блефует?
Обернулся, подталкиваемый коротышкой в спину, зашагал к береговому обрыву, на его темном фоне с трудом различил три фигуры: одна – невысокая и стройная, две другие – весьма солидные. В руках у парочки и впрямь длинные луки.
Куда же меня угораздило попасть? Судя по силе коротышки, это вряд ли нормальный человек. С другой стороны, я его сумел немного потрепать без оружия – если вспомнить Йену, то у меня и одного шанса на миллион против таких, как она, не будет в подобной ситуации. Или это какой-то неполноценный темный? Разное с ними бывает – в свое время я упокоил сразу парочку, в бою у брода. Хоть и сам выжил при этом лишь частично, но их прикончить успел.
Женский голос… Эх, как же плохо, что темень кромешная: небо в тучах – ни лун, ни звезд. Очень хочется взглянуть на ее волосы – если они рыжие, то я влип еще круче, чем предполагал. Рыжая Смерть: запомнился рассказ солдата про эту змеюку. Уж она-то наверняка полноценная перерожденная, не слабее Йены. Не доведется мне обживать Мальрок – от таких серьезных личностей живым не уйти.
Коротышка довел до обрыва, где обнаружилась узкая тропинка, судя по ступеням, рукотворная. Днем, когда с противоположного берега канала рассматривал окрестности, заметить ее не смог – видимо, так ловко вписана в пейзаж, что взглядом за нее не зацепишься. Значит, мои похитители хорошо знают эту местность, раз в темноте нашли потайную тропку.
А кто может знать окрестности лучше хозяев?
Уж не занесло ли меня к последним представителям династии Мальроков?!
Закричать? А смысл – мой отряд остался на другом берегу канала. Лодка там есть лишь у причала, причем маленькая, а оббегать по суше через перешеек долго. С другой стороны, от перерожденных мне в любом случае ничего хорошего не обломится, так что задерживаться здесь строго противопоказано. Чем раньше распрощаюсь, тем лучше. Да только как сбежишь, если их четверо, с луками наготове и киборгом-коротышкой. А я после неудачной подсечки еще и хромаю теперь. Где-то по правую руку тянется канал. До него отсюда рукой подать – за такое время далеко меня утащить не могли. Вряд ли больше полусотни метров. Если резко рвануть, то секунд за семь-восемь можно добраться и сигануть вниз. Там, если что, буду нырять и плыть под водой, пока не доберусь до поворота, или под обрыв спрячусь, чтобы сверху стрелами не достали. Правда, их молчаливый бугай, наверное, тоже за мной прыгнет, а там у него все козыри – камней не найти; и хитрых приемов в воде не продемонстрируешь.
За размышлениями время тянулось быстро – не успел опомниться, как оказался на вершине берегового обрыва. Здесь приуныл еще больше: нас дожидались еще четыре мрачные фигуры с луками в руках: на фоне неба их силуэты я разглядел еще с последних ступеней. Мне и до этого в драке ничего не светило, а уж при таком количестве противников…
Дан, если выживешь, немедленно изучи какое-нибудь секретное кун-фу, чтобы не оставаться дураком в подобных ситуациях!
Кун-фу пока в загашнике-то не было. Земной опыт занятий спортом и короткий тренинг перед заброской позволяли сделать вывод, что единственный способ выбраться из этого положения если не победителем, то хотя бы не инвалидом первой группы, называется «очень быстрый бег». Увы, местность наверху ровная, луки эти ребята держат умеючи, а еще коротышка в затылок дышит, контролируя каждое движение. Не разгонишься при таких стартовых условиях…
Далеко справа донеслись крики команд – там мои вояки суетятся. Не помогут они сейчас – между нами глубокий канал с отвесными обрывами берегов: придется рассчитывать только на себя.
Кун-фу нет, оружия тоже нет, но зато есть восемь противников – вооруженных и опасных. Что мне остается? Да ничего… Разве что попробовать заговорить их до смерти, чем я и занялся – преодолев последнюю ступеньку, вежливо поклонился новой четверке, спокойно произнес:
– Добрый вечер… или, вернее, ночь. – Не получив ответа, уточнил: – У вас коллективный обет молчания или я попал на сборище глухонемых?
– Да ты, похоже, не солдат, а шут из ярмарочного балагана, – заметила девушка, шедшая за коротышкой-мутантом.
– Ни то ни другое, – возразил я, внутренне порадовавшись: хоть какой-то диалог намечается. – Не расстраивайтесь: я прощаю вам вашу ошибку. В этой глуши, наверное, ярмарки проводятся нечасто, а вы, судя по голосу, не совсем уж древняя старуха и, вероятно, не имели возможности посещать утонченные заведения вроде балагана. Жизнь среди нечищеных коровников тоже прекрасна по-своему, но творческие натуры в навозе не водятся, так что шутов вы не встречали, оттого и заблуждаетесь.
