Война этажерок (СИ) - Буланов Константин Николаевич
В отличие от утра предыдущего дня, 24-е августа радовало летной погодой, чем и не преминул воспользоваться Егор. В то время как его отряд весь предыдущий день занимался бомбежкой немецкой артиллерии, квартировавшие под боком пилоты 15-го корпусного авиационного отряда вылетали исключительно на разведку. Не все, конечно. В связи с очень быстрой растратой топлива в первые же дни наступления и потери нескольких аэропланов в авариях, командующий фронтом издал приказ о сбережении техники, что самым пагубным образом сказалось на боевой работе военных летчиков. Так в противовес пилотам-охотникам, практически не вылезавшим из кабин своих машин, им приходилось довольствоваться одним вылетом в сутки. Да и то при этом действовали не все машины отряда. Зато именно им удалось обнаружить вокзал, на котором разгружались эшелоны с прибывающими немецкими войсками. Самостоятельно нанести бомбовый удар 15-й КАО не имел никакой возможности, по причине отсутствия, как средств поражения, так и бомбардировщиков, а те, кто имел таковые ресурсы и так были сильно заняты. Потому удар по Алленштейну и был назначен на утро 24-го августа.
В отличие от армии, где процветающая бюрократия аннулировала большую часть возможностей нанесения быстрых и внезапных ударов, в добровольческом отряде все вопросы решались весьма споро. Не требовалось никакого согласования с командованием, не было проблем с выпиской горючего и боеприпасов, да и пилоты уже наработали определенные боевые навыки. Плохо было то, что в строю осталось всего 5 машин. Причем все без исключения изобиловали многочисленными заплатками, поставленными на свежие пробоины. Да и люди, работая на износ, заметно подустали в предыдущий день. Но уничтожение транспортного узла нельзя было откладывать на потом и потому в бой шли все без исключения. Повезло отметиться в готовящемся налете даже соседям. Пусть у них и стояли на вооружении У-1бис, за ночь механики умудрились закрепить на бортах этих монопланов контейнеры с флешеттами, а добровольцы поделились дефицитным горючим, что позволило вдвое увеличить число участвующих в грядущем налете машин.
Выбранное для аэродрома поле не могло похвастать солидными размерами и потому одновременно с него могли взлететь лишь два — три аэроплана. Уже как-то привычно подняв свой штурмовик в воздух и, удостоверившись, что ведомый также без происшествий оторвался от земли, Егор пошел на круг, ожидая пока и остальные поднимутся в небо. В этот вылет его пилоты не брали наблюдателей, да и баки заполнили лишь наполовину, что позволило подвесить под машины максимальную бомбовую нагрузку. Вполне естественно, что это сразу сказалось на летных характеристикам машин, отчего они давали от силы сто километров в час, но взлетели все без каких-либо происшествий, пусть и отрывались от земли с заметным трудом.
В этот вылет Егор не пожалел взять самые тяжелые бомбы из имеющихся в наличии, и потому под каждый У-2 подвешивали по две сотки. Подобных бомб в запасах оставалось всего три десятка и большую часть до сих пор не доставили из Млавы, но здесь и сейчас требовался инструмент способный надежно выводить из строя паровозы. Потому-то недостаток точности решили компенсировать мощностью применяемого боеприпаса. А вот на ШБ-1, взявших под свое шефство аэропланы 15-го КАО, подвешивали трехпудовки, что неплохо подходили для уничтожения скоплений живой силы противника.
Для всех без исключения летчиков добровольческого отряда это была далеко не первая бомбардировка. Все они в свое время проходили специальное обучение по применению авиационных боеприпасов, да и недавние бои дали изрядный опыт. Но никто прежде не осуществлял налет на железную дорогу и столь крупное скопление войск, отчего все изрядно волновались. Сам Егор, как и единственный приехавший с ним заводской летчик-испытатель, шел в вылет на штурмовике, и потому переживал, как бы его подопечные не растратили столь ценные припасы впустую. В любом случае он уже отослал перевозящую раненых транспортную колонну под прикрытием БРДМ-2 за новой порцией топлива и «гостинцев» и если в первый раз у его летчиков ничего не выйдет, в следующий полет он собирался подвесить сотки уже себе.
Сорок километров по прямой смогли преодолеть меньше чем за четверть часа, и вскоре летчикам открылся вид на забитый составами и войсками вокзал, ориентирами которого выступали многочисленные дымы, подымавшиеся из труб паровозов. Одни прибывали из Инстербурга, доставляя войска I армейского корпуса, другие убывали в Дейч-Эйлау с грузами для частей XX корпуса. Как результат столь интенсивной работы железной дороги — все пути оказались забиты эшелонами и, судя по прибывшему на их глазах очередному составу, переброска немецких войск активно продолжалась, хотя и так в глазах рябило от обилия людей в военной форме.
Пусть Германия и располагала вторым по величине парком военной авиации, но расширился он буквально перед самой войной. Потому, даже далеко не каждый офицер мог похвастать тем, что видел аэроплан вживую. Что уж было говорить про простых солдат? Да и в зоне наступления 1-й русской армии никаких воздушных бомбардировок не осуществлялось по причине отсутствия этих самых бомбардировщиков. Потому в заходящие на скопившиеся на путях составы аэропланы никто не произвел ни единого выстрела и даже более того, многие принялись приветливо размахивать руками, приняв появившиеся в небе машины за своих.
Именно в одну из таких радостно машущих групп и упали четыре из восьми подвешенных под штурмовиком Егора бомб. С небольшим отрывом от командира то же самое проделал и Тимофей, атакуя на некотором удалении ранее указанную командиром цель. А пятерка У-1 вываливала свой куда менее смертоносный груз на крыши вагонов только прибывшего состава, заодно захватывая и часть забитой солдатами платформы.
Каждая из сброшенных бомб по огневому воздействию соответствовала, а то и превосходила снаряд 152-мм гаубицы, так что разрушения и жертвы первой же атаки обещали быть страшными для противника. Попавшие точно в цель бомбы мгновенно унесли жизни не менее полусотни человек, отправив на госпитальные койки втрое больше. Второй заход штурмовиков оказался менее эффективным. Успевшие увидеть и оценить опасность авиационного удара солдаты, тут же начали разбегаться в стороны, стоило одному из аэропланов повернуть в их сторону. Еще дважды каждый из штурмовиков бомбил подобные скопления живой силы противника, экономно тратя по две бомбы за раз, после чего пилоты перешли на пулеметы, раздувая пожар паники охватившей солдат, большая часть которых являлись лишь недавно мобилизованными на службу гражданскими. Конечно, многие из них успели послужить в армии, но было это очень давно и потому воинские премудрости, как и муштра, успели забыться, а желание жить никуда не делось. В результате, из тех многих тысяч солдат, что сгрудились на станции и в ее окрестностях, лишь считанные единицы открыли ответный огонь из своих винтовок, выцеливая столь жуткие двухмоторные аэропланы сеявшие смерть и разрушения.
А пока штурмовики занимались войсками, разошедшиеся по одному У-2 вывалили свой смертоносный груз на составы, стараясь поразить в первую очередь паровозы. Прошедшиеся по технике и путям волны разрывов накрыли собой два паровоза и ближайшие к ним вагоны, надежно закупорив этот транспортный узел, как минимум, на несколько часов, а то и до конца дня. Но ведь день только начинался и никто не говорил, что нельзя было повторить столь удачный налет. Причем, не единожды!
Отстреляв весь боекомплект до железки, Егор принял в хвост второй штурмовик, после чего встал лидером у круживших в стороне У-2 и У-1. Обратный путь занял куда меньше времени и вскоре машины уже заходили на посадочный круг у своего временного аэродрома. К сожалению, снабжавшие отряд всем потребным грузовики не обладали возможностью преодолевать подобные дистанции за столь же короткое время. Да к тому же на скорость накладывались проблемы с дорогами — мало того, что они не были рассчитаны на что-либо тяжелее телеги, так еще местами оказывались забиты на многие километры подтягивающимися корпусными тыловиками, большая часть которых вообще не знали, куда им следует двигаться и потому останавливались, пока кто-нибудь из проносившихся мимо штабных офицеров не придавал им ускоряющего пинка, которого обычно хватало на преодоление еще пяти — семи километров, после чего все вновь замирало. И судя по всему дальше должно было стать только хуже, поскольку следом за самыми шустрыми тыловиками, что уже успели дойти до границ Российской империи, подтягивались их куда более многочисленные и более медлительные сослуживцы. Это командирам дивизий, полков, батальонов, рот и взводов требовалось рваться на встречу с противником, чтобы в сражениях заслужить ордена и звания. А вот снабженцам хватало и того, что они имели на своих должностях в мирное время, отчего никто из них и не рвался нагонять войска, предпочитая оставаться на солидном удалении от линии соприкосновения. Все это самым пагубным образом сказывалось на количестве имеющихся в Нейденбурге припасов. Потому в то время как взбудораженные пилоты заправлялись у полевой кухни, рассказывая всем свободным о перипетиях бомбового удара, а механики копались в моторах, проверяя их перед очередным вылетом, Егор вынужден был окунуться в изучение бумаг, подсчитывая остатки топлива и боеприпасов. И полученный результат его нисколько не радовал. Выходило, что они смогут произвести еще два подобных налета, после чего абсолютно все доставленные на аэродром бомбы закончатся. А ведь их изначально планировали применять против вражеской артиллерии!
