Дэвид Дрейк - Прорыв
Мейер и сам разрывался между желанием уцелеть в этой страшной бойне и хоть как-то помочь товарищам. Лебарио думал о том же. Где-то там его товарищи по Академии дерутся не на жизнь, а насмерть, а он торчит тут и бездействует. Его задача — снабдить всем необходимым десантников. Если, конечно, Флот победит.
Вскоре на экране появились новые корабли, их было довольно много. Наверное, войсковой транспорт, — решил Мейер. Затем что-то вспыхнуло в глубине экрана.
Если бы Мейер приказал расположить корабли поближе к битве, Ауро вряд ли смог бы заметить то, что произошло. И если бы Ремпа в этот момент не изменила масштаб изображения, он бы тоже ничего не заметил. Но, благодаря максимальному уровню сканирования, Ауро, а за ним и все остальные увидели, что халиане получили подкрепление.
В районе боевых действий появилось пятьдесят вражеских кораблей. Эти суда были значительно больше всех прочих халианских кораблей. В первый момент наблюдателям показалось, что новички действуют разрозненно, но вскоре корабли халиан перестроились и двинулись в наступление.
Не дожидаясь указаний, Лебари принялся лихорадочно составлять программу по новым кораблям противника. Мейер отметил возбуждение своего помощника. Сам он, также нервничая, приподнялся со своего места, глядя на экран через плечо лейтенанта, словно хотел усилием воли устранить вражеские корабли.
Но они продолжали неумолимо двигаться вперед.
Халиане появились с противоположной стороны и, непрерывно увеличивая скорость, неслись к звезде. По идее они должны на огромной скорости врезаться в оборонительное кольцо, образованное кораблями Флота, и разрушить его. Если даже не учитывать мощи боеголовок, их ракеты будут иметь такую скорость, что смогут пробить броню самого тяжелого крейсера.
Необходимо предупредить об этом Дюана. Но на данный момент нет ни одного более или менее свободного корабля, который мог бы принять на себя врага. Более того, среди участвующих в битве, похоже, не осталось ни одного судна, оснащенного сканером дальнего действия. Мейер включился в экстренную систему связи — и едва не оглох от рева, стоявшего в наушниках. Похоже, сейчас возможна только связь ближнего действия. Предупредить своих нельзя. Мейер помнил жуткий приказ «оказать помощь в случае необходимости». Но даже если бы он командовал не старыми грузовозами, а настоящими военными кораблями, что он мог бы противопоставить вдвое превосходящему по силе противнику?
Халианские корабли на экране продолжали двигаться. Пройдя между звездой и грузовозами, они должны будут нанести удар по позициям Первого корпуса, защищавшего поврежденные корабли. И в тот момент, когда хорьки прорвут кольцо, битва будет проиграна.
Дело осложнялось еще и тем, что транспортные суда изменили направление, находясь сейчас в двадцати астрономических единицах от места сражения. Они не смогут узнать о грозящей им опасности. Предполагалось, что транспортные суда будут находиться на безопасном расстоянии, но теперь они наверняка окажутся как раз в том месте, куда должны попасть вражеские корабли после главного этапа битвы. И если хотя бы одно халианское судно после столкновения с Флотом останется невредимым, на транспортных судах погибнут тысячи людей.
Оба офицера молча смотрели друг на друга, и каждый надеялся, что другой подскажет выход из создавшегося положения. Наконец Лебари, взмокший, хотя в помещении было прохладно, первый нарушил молчание.
— Мы выполняем план капитана Буханона, — сказал он, словно оправдываясь. Только не надо спрашивать меня ни о чем, — подумал лейтенант, а вслух произнес. — Вы остаетесь командующим.
— Командующим горой боеприпасов, — грустно ответил Мейер. — Жаль, что я не могу и этот бой выиграть с помощью краски. — Да, он был командующим и должен был оказать какую-то помощь именно сейчас, когда она нужнее всего. Но он не знал, что добавить к сказанному. Чуда ожидать не приходилось.
Последовало продолжительное молчание.
— Может, если обрызгать их розовой краской, они придут в замешательство и отступят? — сказал Лебари, стараясь как-то разрядить страшное напряжение.
Он напомнил Мейеру эффектный прием, который тот применил против Трипейцев. Говорил лейтенант с трудом. Внезапно перед глазами все поплыло. Нервы были напряжены до предела. С огромным трудом Ауро удалось взять себя в руки.
Он надеялся услышать в ответ на свою шутку нервный смех, но Мейер вдруг сказал совершенно серьезно:
— Ну, с краской мы опоздали. — Он забарабанил по клавишам, и на экране появились данные о многочисленных запасах, имевшихся в их распоряжении. Наконец он дошел до раздела «ВООРУЖЕНИЯ». Груз был распределен между кораблями почти равномерно, чтобы максимально повысить возможность сохранения хотя бы части необходимых припасов. Повернувшись к Лебари, Абрахам Мейер вдруг начал отдавать приказы, начав с поразившей всех команды:
«Всем судам приготовиться к сбрасыванию груза».
Сначала лейтенант подумал, что у командира нервный срыв. Он даже подумал, не принять ли командование на себя, но не решился объявить об этом сразу. Все же это был внук знаменитого адмирала Мейера, то есть не тот человек, с которым можно с легкостью проделать такую штуку. Лейтенант внимательно взглянул на своего командира. Тот улыбался, и что-то в его улыбке, в выражении его лица, заставило лейтенанта отказаться пока от первоначального намерения. Да сейчас это, пожалуй, и не имело такого уж большого значения. Если Флот потерпит поражение, то «Красному Шару», как и другим кораблям, при их скоростных возможностях, не уйти от халиан.
Ауро Лебари с трудом удержался от нервного смеха, передавая приказ, казавшийся бессмысленным. Еще год назад он маялся от скуки во время учений в безопасном комфортабельном Порту. И вот он уже во второй раз участвует в бою, в котором у него нет практически никаких шансов остаться в живых.
Ремра с явным беспокойством посмотрела на офицеров. Битва была уже почти проиграна, и, вместо того, чтобы отдать приказ о погружении в гиперпространство, Мейер командует «полный вперед!». Она ничего не понимала. Грузовая флотилия быстро продвигалась в направлении звезды. Мейер продолжал широко улыбаться, а лейтенант послушно передавал его команды, но выглядел смущенным. Он по-прежнему напоминал Ремре ее любимого котенка. Посмотрев на показания приборов, она еще больше встревожилась. Выходило, что они могут столкнуться с приближающейся халианской армадой. Уж не собирается ли Мейер вступить с ними в бой?
Однако все продолжало идти своим чередом. Вот только капитаны грузовозов начали роптать. Вся их натура восставала против того, чтобы зазря сбрасывать ценнейший груз. Но еще большая тревога поднялась, когда они поняли, что их корабли движутся наперерез пятидесяти халианским военным судам.
В двух случаях Мейер передал командование помощникам капитанов, а на одном судне он дошел аж до третьего помощника, прежде, чем нашел человека, готового выполнить приказ, казавшийся самоубийственным.
Между тем Крестен на борту «Сокола», занимавший место почетного Контролера, был явно доволен ситуацией. От удовольствия он даже помахал хвостом. Он ужасно боялся, что их корабли прибудут слишком поздно и не смогут принять участие в битве. Капитаны-налетчики, которых ему удалось собрать для этой экспедиции, слыли самыми независимыми среди халиан. Ему с трудом удалось убедить собраться вместе под его началом. Только угроза открыть огонь по трусам подействовала на капитанов.
Когда они оказались достаточно далеко от Голденфилда, то сперва ему показалось, что это провал. Рычание Крестена заставило всех на мостике сжаться от страха. Халиане теряли уши и за меньшие провинности. Но потом Крестен осознал открывающиеся перед ним возможности. Он поведет свои корабли в наступление, которое потом будут воспевать Поэты во всех сорока системах, или, по крайней мере, в тридцати одной, все еще принадлежавшей Халии.
Не колеблясь больше ни минуты, он отдал приказ всем кораблям до предела увеличить скорость и атаковать единственное находившееся в их поле зрения подразделение Флота. Он приказал своему Поэту призвать на помощь все свое искусство, чтобы использовать для разгона еще и притяжение Голденфилдской звезды.
Они разнесут кольцо, образованное кораблями бесшерстных тварей, прежде, чем эти голокожие успеют опомниться.
Корабли, следовавшие за «Соколом», перестроились, образовав подобие пасти. Они обратят в бегство голокожих трусов! Так бывало уже не раз, так будет и в этой битве! Но только на этот раз героем станет он, Крестен! Самки будут предлагать ему себя, просто для того, чтобы похвастаться близостью с ним. И после этой победы никто не посмеет оспаривать его права встать во главе клана!
Вокруг него толпились ощетинившиеся, готовые к бою верные солдаты. Знакомый ритмичный напев Пилота, священнодействующего у пульта, успокаивал. Время от времени Поэт оглядывался на него, и Крестен повелительным жестом показывал ему, что курс верен.
