Дэвид Дрейк - Прорыв
— Должен же существовать пароль, который не дает им уничтожать своих дружков, не так ли Рива, старина?
— Пароль есть, но они могли сменить его, — нервно пролаял пленник. Он догадывался об автомате и даже не обернулся. — Послушайте, я могу доставить вас в безопасное место, оттуда вы свяжетесь со своим командованием. Я — очень ценная добыча, гораздо более ценная, чем вы можете себе вообразить.
— Нет, мы должны вытащить оттуда всех, кто остался от штурмовой команды Джефферсониан, — спокойно сказал Ковач. Мы будем действовать быстро. Халианам будет не до электроники, если мы застанем их врасплох.
— Это сумасшествие! — взвизгнул пилот. — Они уничтожат нас всех! — На глазах у него выступили злые слезы, но корабль по-прежнему держал курс на цель, указанную Ковачом.
Через две, может быть, три минуты, они будут на месте. Не позже.
— Если мы не сможем сделать это, то не сможет никто, — сказал Ковач. — Иначе хорьки уничтожат их, всех до последнего.
Неожиданно в нескольких километрах позади корабля вспыхнуло ослепительное сияние. Оба десантника ухватились друг за друга, их пленник глубже нырнул в свою противоперегрузочную камеру.
Корабль швырнуло вниз. Давление в рубке подскочило — их настигла ударная волна.
Но корабль по-прежнему слушался управления.
Медленно и осторожно передвигаясь, Сенкевич приблизилась к Ковачу. На бедре ее болталась пустая труба плазменной пушки, следом тянулась по полу дымящаяся дорожка ионизированного металла.
— Я только подчиняюсь приказам. Ник, — сказала Сенкевич, назвав его по имени, чтобы подчеркнуть свою близость к командиру. — Но они попали в такое положение, потому что решили действовать по-своему. Они сами виноваты. Мне не понятно, почему кто-то другой должен гибнуть из-за каких-то анархистов с Джефферсона.
— Потому что это наша работа, Си! — отрезал Бредли. Его гнев свидетельствовал, что в глубине души он солидарен с великаншей-капралом.
— Два карга до вашей цели, — зашептали головные телефоны Ковача, переводя нервное чириканье Ривы. Карг являлся халианской единицей длины.
— Нет, — возразил Ковач. — Не работа главное.
Он вытащил автомат из лап замершего в соседней камере мертвого халианина. Когда они будут прикрывать карабкающихся на борт джефферсониан, им понадобится вся огневая мощь.
Бредли решительно отобрал оружие у своего капитана.
— У него дальнобойность побольше будет, чем у моего дробовика, — сказал он.
— Я хочу, чтобы ты последил за нашим пилотом, — сказал Ковач.
Бредли повесил свой дробовик на плечо дулом вперед и улыбнулся.
— Наш приятель хорошо знает, какой подарок я ему швырну на колени, если корабль не будет вести себя хорошо. Граната разберется с ним не хуже, чем с теми беднягами.
— Хорошо, — ответил Ковач бесстрастно. — Пошли.
— Мы — солдаты Альянса, — пояснил он, пока они шли по коридору к шлюзу. — И джефферсониане тоже, чтобы они по этому поводу ни говорили. Может, если мы вытащим эту команду, они расскажут дома своим собратьям, что кроме них в космосе есть еще кое-кто.
Он глубоко вздохнул.
— Если Альянс не будет держаться вместе, — продолжил он, — кто-нибудь, видит Бог, заставит нас заплатить за это. Каждого поодиночке.
Резкое торможение заставило десантников покачнуться. От земли оторвалась красная трассирующая очередь — стандарт Флота, а не халиан — и пули застучали по корпусу корабля.
Под люком показалась бетонная цель.
Чего Ковач не сказал — да и не должен был говорить — так это то, что всегда находятся парни, действующие ради своей безопасности, удобства или самолюбия, а не ради общества в целом. Пять обгорелых трупов в каюте позади — хороший урок для таких парней.
И это был не тот путь, по которому должны идти Михал Ковач и его товарищи.
Даже если другой путь приведет их к гибели.