Бен Бова - Колония
— Электропед можете оставить себе. Нам нужно только воспользоваться на несколько минут вашим видеофоном, а потом, возможно, договориться о каком-то транспорте.
Он видел, как усиленно работает мозг хозяина.
— Конечно, сэр, — сказал тот на приличном английском. — Можете спокойно пользоваться видеофоном. Но вот транспорт — это может оказаться дорогим.
— Я понимаю, — кивнул Дэвид.
Бхаджат попробовала достать Хамуда на их конспиративной вилле выше Неаполя, но тот был слишком осторожен, чтобы отвечать на неожиданный звонок. Пришлось вместо этого соединиться кружным путем с телефоном ПРОН на Кубе, а потом со вторым телефоном в Мексике и, наконец, — через спутник — удалось связаться с Неаполем. Даже тогда Хамуд прямо не говорил, а на экране показывал молодую женщину.
Кашляя, раскрасневшись, Бхаджат слабым голосом договорилась о переводе кредита из используемого ими итальянского банка в местный филиал в Санта-Росе. Хозяин назвал сумму, Бхаджат предложила половину и, наконец, они сошлись на трех четвертях. Итальянка на несколько секунд исчезла с экрана, а затем вернулась и дала добро на перевод денег. И резко прервала связь.
Хозяин налил им обоим по стаканчику и послал рассыльного в местный автоматизированный филиал. Перевод произойдет за несколько минут: сделки по системе компьютер — компьютер производились с электронной скоростью, пока их не тормозили никакие люди.
— Этой леди нужен врач, — сказал хозяин, пока они ожидали возвращения посланного.
— Да, — согласился Дэвид. — Мы сможем найти его здесь?
Крысомордый пожал плечами.
— Когда-то в Санта-Росе врачи занимали целую улицу. Но наш городок умирает. Пропали все рабочие места, а вместе с ними и врачи. Один-то у нас есть, но он на станции скорой помощи в горах; там у них эпидемия. Туда вам ехать не стоит. Слишком опасно! Эпидемия.
— Где же мы тогда сможем найти ей какую-то медицинскую помощь?
— Я это устрою, — пообещал хозяин. — Без всякой дополнительной платы, — гордо добавил он.
Бхаджат улыбнулась ему.
— Мы согласились на большее, чем вы ожидали? — едва слышно спросила она.
Тот улыбнулся в ответ.
— Когда дело доходит до благополучия такой прекрасной юной леди, деньги в расчет не принимаются.
Тут в крошечную комнатушку ворвался, улыбаясь во весь рот, рассыльный. Он вытащил из одного кармана облегающих джинсов пачку международных долларов, а затем рванул такую же толстую пригоршню банкнот из другого.
— Ах, — вздохнул хозяин. — И вдобавок международные доллары. Они стоят намного больше аргентинских песо.
Это гарантировало его дружбу, и хозяин сделал несколько звонков, а потом лично отвез Бхаджат и Дэвида на старом, покрытом пылью автофургоне, гудевшим хорошо смазанным двигателем, к неудобной маленькой взлетной полосе Санта-Росы. Их ждал небольшой двухмоторный реактивный самолет, где уже сидел за штурвалом, разогревая двигатели, седовласый пилот.
Дэвид и хозяин помогли Бхаджат забраться в самолет. Затем темнолицый коротышка отвесил Дэвиду последний поклон.
— Вайя кон диос, — пожелал он, перекрывая рыкание двигателей. — Когда вы приземлитесь, вас будет ждать врач. И не волнуйтесь, мой телефон полиция не подслушивает.
Дэвид пожал протянутую руку, думая про себя: я благодарю преступника за противозаконные действия.
А затем забрался в самолет и помог Бхаджат пристегнуть ремни.
Взлетели они с ревом, самолет так сильно трясся и дрожал, что Дэвид наполовину ожидал увидеть, как с грохотом отрываются и падают куски. Но все удержалось на месте.
Они сидели бок о бок позади пилота, разговорчивого, круглолицего улыбчивого человека с сильными твердыми руками и заметным брюшком. Место второго пилота оставалось незанятым.
— Я летаю с тех пор, как достаточно вырос, чтобы видеть выше приборного щитка за лобовое стекло, — довольно говорил он, перекрывая приглушенный рев двигателей. — Летаю везде. Вы платите, я летаю. Иногда летаю и без всякой оплаты, например, когда происходит землетрясение и людям нужна помощь — продукты, медикаменты, ну, сами знаете.
Дэвид посмотрел на сидевшую рядом с ним Бхаджат. Она, казалось, заснула. На ее лице все еще горел румянец, тело ее жарила лихорадка.
— Куда мы направляемся? — спросил Дэвид пилота.
— В Перу. Там вас никто не ищет.
— В Перу, — повторил Дэвид. Он мысленно увидел инков и конкистадоров, золотые храмы высоко в неприступных горах.
— Бывали когда-нибудь там?
— Нет, — ответил Дэвид.
— Высокие горы. Некоторым людям там трудно дышать из-за разряженного воздуха. В девяностые годы я возил туда опиум.
— Контрабанда?
— Полиция называла это именно так, — чуть пожал плечами летчик. — Кто-то перевозил товары то ли из Китая, то ли еще откуда, а в горах его перерабатывали. В те годы там имелись крупные фабрики. А потом кто-то перевозил его на север, к гринго. Я тем маршрутом никогда не летал. Слишком опасно. Эти сумасшедшие гринго, когда пытаешься пересечь их границу, лупят по тебе самонаводящимися ракетами ЗВ.
— Ракетами земля-воздух?
— Си. Наркотики тогда были большим бизнесом. Уйма денег для всех. Это было до того, как явилось Всемирное Правительство и все прикрыло.
Дэвид кивнул.
— А у них в горах имелись крупные фабрики. Много работы для всех — даже для летчиков, вроде меня. Проклятое Всемирное Правительство все это разрушило. Всех лишило работы.
Он болтал часами, пока они летели на север. Местность под ними сменилась с пампы на лес, с леса на непроходимые джунгли, и, наконец, на высокие, скалистые горы. На многих пиках Дэвид видел снег. Но никаких признаков дорог, городков, человеческого обитания.
— Это тяжелый участок, — сказал таким же веселым тоном, как и раньше, пилот. — Там где мы начали, мы летели достаточно низко, чтобы пройти под радарами. Но здесь в горах, в это время года приходится лететь повыше — а то повстречаешься с ангелами. Она хорошо пристегнута?
Дэвид проверил ремни Бхаджат, а потом свои. Самолет начало болтать в сильных воздушных потоках гор. Голые, неровные каменные стены казались страшно близкими к ним.
— Не бойтесь, — крикнул пилот, когда самолет накренился. — Я летал в этих краях больше, чем вы прожили. Они — мои друзья.
Внезапная воздушная яма заставила Дэвида порадоваться, что в желудке у него пусто. Бхаджат заворочалась и застонала во сне.
Он сказал, что нас будет ждать врач, в сотый раз повторил про себя Дэвид. Он обещал.
— Ой-е-ей!
Дэвид посмотрел на полуобернувшегося на своем сиденье пилота.
— Что случилось?
Пилот показал на правую сторону самолета. Дэвид увидел три летящих с крейсерской скоростью косокрылых истребителя. Непонятно, как у них крылья не отлетали при такой скорости. И уставился на эмблемы на истребителях: голубой шар Всемирного Правительства. А на хвостовом оперении стилизованное золотое солнце с лучами. Древний символ инков. Это перуанцы.
Пилот надел наушники и бормотал что-то в нашейный микрофон на рубленом жаргоне профессиональных летчиков.
Снова повернувшись к Дэвиду, он сообщил:
— Они хотят чтобы мы приземлились на аэродроме ихнего Всемирного Правительства. Им известно, что вы двое у меня на борту.
— Тот человек в Санта-Росе, — догадался Дэвид.
— Должно быть, за вас предлагают большую награду. Пока не светят крупные деньги, ему вполне можно доверять.
— Что они сделают, если мы не выполним указаний?
Пилот больше не улыбался.
— Собьют нас. Их командир говорил, что у них есть и ракеты и лазерные пушки, так что если мы не летаем быстрее света, у нас нет шансов оторваться от них.
— Выбор невелик.
Улыбка малость вернулась на место.
— Не боись, амиго. Я знаю эти горы, а они — нет. Я высажу вас в безопасном месте. Оно будет не там, где вас ждут, но и не на их проклятом аэродроме. Они скорей поцелуют меня в задницу, чем я дам захапать мой самолет!
— Но у них же ракеты и…
Пилот беззаботно отмахнулся.
— А у меня вот это. — Он постучал себя указательным пальцем по виску. — И вот эти, — он указал вниз. — Кохонес, — объяснил он.
Пятнадцать минут они летели вместе с истребителями, настолько прямо и ровно, насколько вообще позволяли хитрые горные ветры. Чтобы оставаться поблизости от маленького турбореактивного самолета, сверхзвуковым реактивным самолетам, приходилось постоянно сбрасывать скорость. Пилот снова включил рацию и болтал по-испански с пилотами истребителей, объясняя, что он летит с максимальной скоростью.
— Я вам, знаете ли, не ракета! — рявкнул он ради Дэвида по-английски, а сам мало-помалу сбавлял скорость.
Затем вышел спор по поводу высоты. Горы все еще поднимались, становясь перед ними все выше и выше. Пилоты истребителей хотели подняться над пиками как можно выше. Пилот Дэвида покачал головой и объяснил, что его бедный уставший самолет уже и так с трудом достиг своего потолка и не может подняться выше, не потеряв скорость и не разбившись.
