Иван Белов - Ненависть
Наружу выбрались другим путем, спрыгнули сквозь неряшливую дыру в перекрытиях и далее, через окно первого этажа, в густые кусты и лопухи величиною со средних размеров зонт. Еще одна милая привычка Стрелка, никогда не ходить одной и той же дорогой, звериная натура.
Никого. Спокойствие в первозданном виде.
– Вроде клюнули, – устало улыбнулся Стрелок, подставив лицо под тяжелые, холодные капли. – И дождик нам на руку, в такую погоду нормальные люди по домам сидят, потягивая глинтвейн. Где только взять нормальных людей?
– Кто это были? – поинтересовался Руди, когда они отошли прочь от дома, едва не ставшего мышеловкой.
– Без понятия, – легкомысленно признался Стрелок. – Их много и настроены крайне недружелюбно. А и хер с ними, город большой, дивизию спрячешь.
– А где остальные?
– Ждут у тридцать седьмой школы. Тут рядом.
Небеса разверзлись, обрушив на руины потоки воды. Видимость упала до минимума. Руди промок до нитки, и начал выстукивать зубами веселенький марш.
Стрелок жестом приказал замереть, и прильнул к рации, закрепленной на левом плече.
– Волк, я Лесник, как слышишь меня.
– Слышу тебя, – голос в динамике чистый, без всяких помех.
– Подхожу со стороны Первомайской, постарайтесь в нас не стрелять. Ждем на улице.
– Понял тебя Лесник. Конец связи.
Сквозь пелену водяной пыли просматривалось угрюмое здание в три этажа. Больше на тюрьму смахивает, чем на школу. Разрушений особых не видно, отсидеться бы в сухости, так нет, торчим под дождем.
От здания отделились темные, похожие на тени фигуры. Вольф, за ним Рувас, Мамчур и остальные.
– Ну как? – спросил Дирлевангер, с козырька фуражки лил небольшой водопад.
– Ушли на север, – поделился информацией Стрелок. – Не меньше сотни, вооружены до зубов. Один отряд видели издали, еще два прошли стороной.
– Опознали?
– Местные скорее всего, – пожал плечами бандит. – Максимум через час смекнут что нас потеряли, разделяться на мелкие группы и начнут прочесывать город.
– К этому времени мы будем уже далеко, – прикинул Вольф. – А у нас еще один раненный – Сокол. Шел первым, угодил в яму с шипами, ногу до кости вспорол.
– Вас нельзя оставлять одних, словно дети малые, – посетовал Стрелок. – Я ведь предупреждал.
– Куда мы в такую-то мокротень? – заканючил подошедший Кникер, успевая жевать на ходу.
– Молись чтобы лило, олень, – сверкнул глазами Стрелок. – Водичка все следы смоет. Или хочешь познакомиться с нашими друзьями поближе?
Кникер выругался в полголоса и исчез.
Школа потерялась в туманной дымке. Дождь, как назло, начал слабеть, превратившись в противную изморось. Миновали пустырь, заросший полынью, и уперлись в высокую, поросшую лесом насыпь.
– Перегон Свердловск-Шарташ, – нарушил молчание Стрелок. – Все наверх.
Сам задержался и тщательно осмотрел пологий склон на оставленные следы. А разве может не наследить группа измученных людей, с тремя ранеными на руках?
Насыпь прямая как стрела. Когда-то здесь тянулась железная дорога, рельсы до сих пор угадывались в траве. Вольф неуловимо изменился. Глаза горели, даже хромота пропала. Неужели близко к таинственной цели всего предприятия?
Головной дозор временно переквалифицировался в тыловой, и засел в уютных кустах, наблюдать нет ли хвоста. Зондеркоманда утопала вдоль путей. Дождь прекратился, проглянуло солнышко, от прогретых за день руин поднималась легкая дымка, превращая город в неуловимый мираж. Кажется подует ветер и видение исчезнет бесследно.
Хвоста не было. Группу догнали метров через пятьсот. В зарослях виднелись остатки приземистых зданий. Корни деревьев вздыбили рельсы, создавая замысловатые, фантасмогоричные виды, достойные пера Босха. Дирлевангер то и дело сверялся с картой, близко никого не пуская. Железная дорога сделала плавный поворот и раскрылась как веер. Огромная станция, пути заросли, но на глаз их никак не меньше десятка. Город внутри города, состоящий из укромных уголков и лазеек. Подсознательно чувствуешь маслянистую мазутную вонь. Кругом все усыпано ржавым, металлическим хламом. Левее развалин,ы и огромный, черный, словно выгоревший участок земли, лишенный растительности, густо прущей вокруг. Скорее всего место для хранения угля.
– Станция Шарташ, конечная, пассажирам просьба освободить вагоны, – просиял Стрелок.
Шутке никто не засмеялся, люди усталые, промокшие, перепуганные. Не слышно обычных подначек и трепа о пустяках.
Вольф дал отмашку на долгожданный отдых. Укрылись в развалинах кирпичного пакгауза, с остатками рубероидной крыши. Относительно сухо. На полу слой мягкого, чистого песка. В проломы и змеистые трещины прекрасно просматривалась окружающая местность: сгнившие товарные вагоны, остатки перронов, груды шпал превратившиеся в труху.
– Готтард умер, не донесли, – едва слышно выдохнул Кникер, и поднялся от тела с безумными глазами, весь перепачканный кровью. Корявый палец уставился Вольфу в грудь. – Это ты, ты во всем виноват! – наемника начало колотить. – Ты привел нас сюда!
– Прекрати истерику, солдат, – Дирлевангер остался спокоен.
– Пошел на хер! – взвился Кникер, брызнув слюной. – Обещал плевое дельце, после которого мы станем королями, а в итоге мы тут все сдохнем! Все до единого!
Вольф промолчал, и Рудольфу это молчание абсолютно не понравилось. Как бы не грянула буря.
– Он нас на убой привел, как свиней, разве не понимаете? – Кникер обернулся к остальным. – Надо отсюда сваливать!
– Никто никуда не уйдет без моего разрешения, – безжизненно обронил Вольф. Население старого пакгауза незаметно разделилось надвое. Рувас, Мамчур, Клаус и двое наемников встали за гауптманом. Радист побелел. Фельдфебель обманчиво расслаблен, затаившегося зверя выдавали только нереально расширившиеся зрачки.
Остальные стаей ворон сбились за Кникером, решившим покорчить из себя настоящего фюрера. Посередине остались Стрелок, Руди и успевший плюхнуться на задницу Лис. Зульфат ушел в другой конец дома и ковырялся в песке, словно происходящее еговообще не касалось.
Поднеси горящую спичку и воздух заполыхает.
– Все сдохнем! – погрозил кулаком Кникер, заводя людей. – Помя…
Раздался хлопок, голова смутьяна дернулась, из него будто выдернули позвоночник. В вытянутой руке Дирлевангера зажат «Вальтер» с глушителем, легкий дымок шел от дульного среза. Кникер обмяк.
– Еще претензии есть? – тихо спросил гауптман. – Говорите, не стоит держать все в себе.
В ответ угрюмое молчание. Пальцы застыли на спусковых крючках. Наемники искоса переглядывались. Одно неверное движение, и старый пакгауз превратится в братскую могилу.
Ситуацию разрядил Лис.
– Никогда мне эта сволочь не нравилась, – наемник поднялся, и пнул сучащего ножками Кникера. – Дрянь человек. Жил как крыса и помер, как крыса, песок, сука, запачкал, где теперь спать? Мы с тобой командир. Давайте кофейку бахнем, а? Я замерз.
Наемники возбужденно загомонили, напряжение спало. Смертоубийства вроде не будет.
– Рад, что недоразумение разрешилось, – выдохнул Дирлевангер и распорядился. – Выставить караул, занять круговую оборону, заминировать подходы, оказать помощь раненым. Я с фельдфебелем на разведку, со мной проводник и его люди. Обер-лейтенант принимайте командование, связь каждые полчаса.
– Есть! – Клаус вытянулся по струнке, и тут же включил большого босса. – Не рассиживаемся, труп убрать, приготовится к обороне.
– Рюкзаки оставьте, идем налегке, – обронил гауптман, направляясь на выход.
Руди с радостью покинул развалины, пропитанные запахом свежей крови. На разведку так на разведку. Все лучше, чем сидеть в кирпичном ящике и ждать неизвестно чего.
В последний день своего существования станция жила обычной жизнью. Крайние пути забиты составами, так и не дождавшимися отправления. Товарные вагоны прогнили и рассыпались, местами остались только тяжелые, колесные пары, навечно прикипевшие к рельсам. Старинного вида паровозы похожи на спящих монстров, опутанные ползучим кустарником и травой.
– Проводник, опиши мне мразей, – потребовал Вольф.
– Люди как люди, руки, ноги, голова, – отозвался Стрелок. – Вооружены не хуже чем мы.
– Я их даже не видел,– посетовал гауптпан. – В прицел попался один, верткий сученыш, попробуй тут попади.
– И я ни в кого не попал, – хмуро сообщил Мамчур. – Лупил не пойми куда, патронов сжег месячную норму. Мне бы хоть одного под нож, было бы дело! – фельдфебель причмокнул от предвкушения.
– А потеряли семерых, двое раненых, – задумчиво протянул Вольф. – Неравноценный обмен.
– Надеюсь оно того стоило, – буркнул Стрелок.
– Не знаю,– отозвался Вольф. – Надеюсь. Ненавижу проигрывать.
Всегда хладнокровный Дирлевангер сейчас похож на почуявшего подранка сеттера. Взволнован до крайности, очень спешит, постоянно сверяясь со своей таинственной картой. Глаз так и бегал по заброшенной станции. Увидев приземистое здание с остатком трубы, гауптман пережил целую гамму чувств немотивированной радости. Развалина как развалина. Если только на плане не указана как важный ориентир…
