Роман Злотников - Руигат. Рождение
— Да нет, я вполне удовлетворена своим внешним видом, просто мне захотелось снова увидеть тебя. Ты же так долго отсутствовал…
— Да, я был… занят. Чуть больше года. Да и не совсем освободился, если честно. Сейчас у меня просто небольшой перерыв.
Голос Ликоэля был ровен, хотя и вполне доброжелателен, И для Интенель это было настоящей загадкой. Она знала, что Ликоэль страстно влюблен в нее, что ее уход от него полтора года назад стал для него сильным ударом. И это его длительное отсутствие она восприняла как последствие своего ухода, что, хоть и являлось обычной реакцией со стороны тех, кого она бросала, все равно заметно тешило ее самолюбие. Как же, из-за нее «отстранился» сам Ликоэль! Так что, когда одна из приятельниц сообщила ей, что в Сети снова объявился «твой Ликоэль», Интенель, у которой был временный перерыв в любовных отношениях, решила сделать контрольный звонок. В конце концов, Ликоэль был самым известным мастером в ее коллекции любовников. Она вообще предпочитала заниматься любовью с представителями творческих профессий, и мастеров различных искусств среди них насчитывалось множество, но Ликоэль был одной из жемчужин.
— То есть ты объявился ненадолго? — Интенель вновь сменила позу. Она никак не могла понять, почему Ликоэль разговаривает с ней так спокойно и никак не поддается на ее самые верные уловки. До сих пор у нее ни разу не случалось осечек. За время своей жизни Интенель сумела влюбить в себя не одну сотню мужчин, и большинство, после того как она от них уходила, становились «отстранившимися». О, она знала, чем и как зацепить мужчину — ни один до сих пор не сумел сорваться с ее крючка. Когда обольщенный ею в прошлом мужчина зачем-то требовался ей вновь, Интенель достаточно было просто пошевелить пальчиком — и он снова укладывался у ее обворожительных ножек мягкой послушной шкуркой.
— Да. Я думаю, что пробуду дома еще дней тридцать. Интенель сморщила носик:
— Вот как? Жаль!
Обычно после подобного захода мужчины делали стойку и тут же интересовались: «А что?» Но на этот раз Ликоэль лить — вот наглость! — пожал плечами, мод, я тоже сожалею, но тут ничего не поделаешь. Такого оскорбления своему искусству обольщения Интенель стерпеть не смогла. Ее глаза вспыхнули, и она, пробормотав:
— Ну что ж, тогда всего хорошего тебе, — легким движением руки разорвала связь.
Ликоэль еще несколько мгновений сидел, уставившись в ту точку, в которую свернулся голографический экран, а затем широко и слегка удивленно улыбнулся. Вот, значит, оно как… Знания и навыки, полученные на острове, оказывается, применимы не только для выживания в экстремальных условиях и эффективного уничтожения врагов — и в обычной, мирной жизни они также могут принести немалую пользу… Как странно… Он столько времени провел рядом с Интенель, но, как только что выяснилось, знал о ней очень мало. Практически ничего. А единственный разговор, который он провел с позиции… ну, назовем это позицией руигата, позволил ему узнать об этой женщине столь многое. Как интересно…
В следующий раз Интенель позвонила через двое суток — все это время, похоже, выжидала, не позвонит ли он сам. Теперь Ликоэль понимал это совершенно ясно. Он вообще успел заново оценить всю историю их взаимоотношений с Интенель и понять, что и как он делал неверно. Интенель была самкой — истинной, настоящей. Она была одновременно и королевой, которой должно было повелевать самцами, и шлюхой, наслаждающейся своей похотью, но и использующей ее в качестве вожжей, с помощью которых она могла эффективно управлять мужчинами. И от мужчин ей нужно было постоянное подтверждение той ее истинной сущности. Они должны были падать к ее ноше и исполнять ее капризы, а она расплачивалась с ними тем, чего получить без нее мужчинам было затруднительно, даже невозможно, — ураганом страстей, бурей чувственности и взрывом эмоций. Рядом с ней мужчина не просто жил — он горел, пылал ярко и буйно! Немудрено, что она становилась для всех своих возлюбленных сродни наркотику, поэтому расставание с ней ввергало их в отчаянную ломку… Но и она сама так же «подсела» на эту атмосферу всеобщего обожания и неподдельного горя, захлестывающего ее любовников в тот момент, когда она их бросала.
И Ликоэль понял, что ничем иным их прошлые отношения не могли закончиться. Интенель должна была неминуемо бросить его. Потому что она привыкла вслед за взрывом обожания получать взрыв отчаяния и горя. А нынешний звонок — это не попытка примириться и восстановить отношения, как ему показалось… нет, страстно пожелалось в первый момент после того, как он услышал ее голос, а всего лишь контрольный удар, который руигаты наносили поверженному противнику, чтобы быть, твердо уверенными в том, что он мертв. Что ж, судя по всему, он ее разочаровал. Но и избегнул новой ловушки. Потому что, даже поняв про нее все это, он кое-что понял и про себя. А именно, что, вопреки всему, он до сих пор любит ее. Оставалось надеяться, что она больше не позвонит. Но она позвонила…
— Привет. — На этот раз Интенель позвонила ему в окружении небольшой компании, в которой были шестеро мужчин и три женщины. Но все мужчины с нескрываемым обожанием пялились только на одну женщину, и не имело смысла задавать вопрос, на кого…
— Привет, — отозвался Ликоэль, уже привычно собираясь, как будто ему предстояло немедленно вступить в тренировочную схватку, да еще с инструктором Воробьевым. Такое состояние возникает, когда точно знаешь, что тебе достанется, и здорово, и что без регенератора не обойдется, но все равно деваться некуда, так что остается только держаться сколько сможешь… — Рад тебя слышать.
— Да? — Интенель звонко рассмеялась, отчего мужчин аж повело в ее сторону. — Отлично! А мы тут с друзьями собрались немного развлечься. Не хочешь присоединиться?
От этих слов двоих из шестерых мужчин, которые сидели рядом с ней, перекосило, да и остальные бросили на Ликоэля не слишком дружелюбные взгляды. А Ликоэль неожиданно почувствовал, что его слегка отпустило. Это что же, она пытается вызвать в нем ревность?
— Нет. — Ликоэль широко улыбнулся. — Пожалуй, я там точно буду лишним. Да и работы много — надо успеть сделать все заказы до отъезда.
— А куда ты, кстати, уезжаешь? Улыбка Ликоэля стала виноватой:
— Извини, но это личное.
— Вот как? — Голос Интенель прозвучал оскорбленно. Ну что ж, если я и мои друзья тебе не интересны, можешь оставаться со своей работой. Всю ночь, — едко закончила она и отключила связь. Ликоэль шумно выдохнул. Ну дела… Похоже, ему впервые удалось вызвать у Интенель сильную эмоцию. До сих пор все их взаимоотношения заключались в том, что он любил ее — сильно, страстно, сходя с ума, а она… — снисходительно позволяла себя любить. И вот на тебе) Ликоэль удивленно качнул головой. Что же это происходит? Неужели он начинает каким-то образом влиять на то, как выстраиваются их взаимоотношения? Ну вроде того, как он уже под конец обучения стал врубаться в то, как можно контролировать в схватке менее опытного противника… Нет, Интенель, конечно, не была противником… или была… и уж конечно, она никак не могла считаться менее опытным, но ощущения мастера были очень схожими.
Интенель снова возникла в его жизни еще через два дня. Она просто появилась у порога его дома и вошла. Ликоэль как раз закончил работать и стоял со стаканом ледяного сэлли в руке у огромного панорамного окна, выходящего на горную долину. Он увидел, как прилетел ее «ковш». Он увидел, как она выбралась из «ковша» и своим скользящим, хищным шагом с чуть изломанным ритмом, который сводил с ума любого мужчину, двинулась к его дому, но не сделал ни единого движения навстречу. Сначала, то есть в тот самый момент, когда понял, кто прилетел в «ковше», просто потому, что его ноги внезапно ослабели и, чтобы устоять, он был вынужден ухватиться рукой за резную оконную раму. А затем, после того как усилием воли вогнал себя в «позицию руигата», уже потому, что ясно понял: если он хочет, чтобы сегодняшний вечер не закончился тем, что его растопчут, как старую тряпку, ему надо держаться и держать в узде свои эмоции. Поэтому единственное, что Ликоэль себе позволил, это сделать шаг назад и натянуть на голову берет, ладонью удостоверившись, что морда руигата скалит пасть точно над переносицей.
— Привет, — небрежно произнесла Интенель, входя в комнату и сбрасывая с плеч роскошную драпировку, которую он когда-то сам ей и сделал. Она действительно была невероятно красива и гармонична, потому не сильно увлекалась изменениями своего тела или лица, а значит, могла себе позволить долго носить подобные эксклюзивные, созданные специально для нее вещи.
— Привет, — спокойно отозвался Ликоэль, чувствуя, как глубоко внутри, в районе селезенки, у него что-то мелко-мелко дрожит, а по спине бегут мурашки. Если честно, хотелось заорать, расплакаться, пасть перед Интенель на колени и, вцепившись руками в ее ноги, лихорадочно повторять: «Ты! Ты здесь! Ты пришла! Ты! ТЫ! ТЫ!!!» Но руигат с кокарды глядел на Интенель прищуренными злыми глазами. И Ликоэль лишь небрежно спросил: — Хочешь сэлли?
