Роман Злотников - 2012. Точка перехода
Черный молча, но с бешено бьющимся сердцем, протянул руку и взял статуэтку. Она была тяжелой, гипсовой или даже каменной. И слегка блеклой. Это от того, что верхний слой краски стерся и цвет держался только за счет той, что впиталась в сам материал. Он осмотрел основание. Нигде не было видно ни ценника, ни клейма мастерской, массово изготавливающей туристические поделки. Зато сзади, в основании шеи статуэтки он обнаружил полустершийся, но все еще достаточно различимый иероглиф. Причем ранний, времен Древнего царства, когда иероглифы еще не были стилизованы и являлись просто мелкими рисунками предметов – рыбы, лодка, цветок папируса…
– Спасибо, – хриплым от волнения голосом произнес Черный и запнулся, не зная, что говорить. Но тут отец подхватил бутылку и, разливая водочку, даже не предложил, а сообщил:
– Ну, давай еще по стопочке!
И Черный, воспользовавшись моментом, ускользнул в свою комнату.
Уже лежа в постели, он взял в руки статуэтку, прикрыл глаза и начал кончиками пальцев умелого ювелира ощупывать полученный подарок. От статуэтки веяло древностью. Она была, с одной стороны, очень простой по исполнению, без выступающих деталей, с едва намеченными пальцами на лапах, с необычно вытянутой шеей, а с другой – очень изящной, будто ее делала рука настоящего мастера. От всей ее простой и даже где-то примитивной позы веяло царственностью. Каким образом она очутилась в Советском Союзе? Кто знает? Когда-то советские специалисты построили плотину Асуана, рукотворное море которого затопило не один древний храм…
Египет встретил его жарким сухим ветром. Еще спускаясь по трапу, Черный почувствовал, как его охватил озноб. И это несмотря на удушающую жару, мгновенно высушившую даже слюни во рту. Моря не чувствовалось совершенно, хотя до него было всего несколько километров.
В отеле Черный первым делом разыскал стойку гида.
– Скажите, а когда будет ближайшая экскурсия?
– Ближайшая? Завтра с утра, – лениво отозвался смуглый египтянин. – Еще есть два места. Будете брать?
– Буду, – кивнул Черный, но затем спохватился. – А куда?
– В аквапарк. Райское место! Царство воды посреди пустыни, одиннадцать водных горок… – начал расхваливать египтянин, доставая книжечку квитанций.
– Нет, в аквапарк мне не надо, – энергично прервал его Черный. – Мне нужно в Каир или Луксор.
– В Каир через два дня, – сообщил египтянин, – а в Луксор вообще в пятницу. Будете брать?
Черный заколебался. Ему рассказывали, что вокруг отелей располагается множество мелких экскурсионных бюро, где всегда можно подобрать нужную экскурсию. Правда, и вероятность нарваться на гнусный сервис там тоже была весьма велика. Но ему-то сервис – не главное…
– А если что, завтра можно будет записаться?
– Можно. Только если еще места будут.
– А сейчас сколько мест?
– Шесть пока. Но в Каир экскурсии популярные. Мы на рынок заезжаем и в зоопарк. А еще в ювелирный центр. Там все дешевле, чем при отеле. Так что думай быстрей – места быстро кончатся.
Черный согласно кивнул и отошел. Сначала надо было разведать, как там обстоит дело с уличными экскурсионными бюро, а уж если он ничего не подберет, то вернется и купит. Авось за час не раскупят!..
В Луксоре ощущение, что его сканируют, только усилилось. И странным образом это ощущение привело его самого в такое состояние, что он начал ощущать намного больше, чем если бы этого сканирования не было. Черный ходил между древними камнями и буквально кожей чувствовал, почему они расположены так, а не иначе. Отчего эта стена изготовлена из гранита, а вот эта из обычного песчаника. Зачем вот здесь была установлена стела. И как волны некой силы, стекавшиеся сюда, к этому постаменту со всех концов того, что сегодня казалось всем лишь скопищем старых камней, служащих местом приложения сил не очень-то умелых древних ремесленников, теперь потерянно бродят в замкнутом пространстве. И от этого по коже сами собой пробегали мурашки.
Но самое главное случилось с ним в пирамиде. Пирамиды были закрыты для посещения, поэтому экскурсий туда не было, и Черному пришлось договариваться с египетским таксистом на странной смеси английского, немецкого и арабского. Впрочем, это оказалось нетрудно. Маршрут к пирамидам был стандартным, как и цена на него. Но таксист в силу своей восточной природы, тут же попытался заломить цену. Однако, когда Черный двинулся к следующему такси, таксист тут же залопотал, замахал руками и, нырнув в свой убитый «рено», приглашающе распахнул дверь.
Наверное, у этой машины был кондиционер. Когда-то. Лет двадцать назад. Когда она еще была новой. А может, и нет. Но сейчас его точно не было. Как и многого другого. Например, ручки стеклоподъемника на двери переднего пассажира, дворников и еще кое-чего по мелочам. Так что ехали они с открытыми окнами.
Высадив Черного на пустовавшей стоянке туристических автобусов, египтянин залопотал что-то, и лишь спустя некоторое время до Черного дошло, что тот предлагает всего лишь за пять долларов подождать его здесь. Но на стоянке маячило еще с полдюжины бело-голубых машин, так что Черный отрицательно мотнул головой. Египтянин улыбнулся, хищно сверкнув из затененного салона белыми зубами, и успокаивающе махнул рукой. Мол, иди, все равно подожду такого хорошего человека.
Отбившись от полуголых бедуинских мальчишек, то ли просивших деньги, то ли зазывавших «белого господина» прокатиться на флегматичном верблюде, Черный двинулся к пирамидам. Ощущение чужого взгляда стало совершенно нестерпимым. Так что Черному пришлось достать из своего неизменного рюкзака бутылку с водой и сделать несколько глотков, а потом плеснуть себе на голову.
Он обошел малую пирамиду по кругу, а потом двинулся вокруг большой. Какое-то время он шел, тупо двигая ногами и стараясь абстрагироваться и от пекла, и от ощущения сканирования, а затем его маршрут пересекла засыпанная крупным щебнем дорожка, и он, на автомате, свернул на нее…
Опомнился, когда осознал, что уже внутри. Внутри пирамиды. Как он здесь оказался, Черный помнил смутно. Вроде было какое-то ограждение, вроде охранник, прикорнувший в тени стены, но все это пролетело мимо сознания. Его что-то вело, чья-то воля… или интерес? И поэтому он шел вперед, опускаясь все ниже и ниже, к основанию пирамиды, по длинному наклонному коридору. Спустя некоторое время коридор растроился, и Черный уверенно свернул в самый левый проход. Коридор потерял свою прямоту и начал немного заворачивать влево. Черный упрямо шел вперед. Коридор снова разделился, но Черный настолько уверенно двинулся в один из проходов, что даже не обратил внимания, в какой. Он шел так, как бывает, когда ты идешь на некий знакомый запах или звук. Ну, вроде как договорились с друзьями о шашлычках на лесной полянке, в новом месте, а ты припоздал и вот приехал примерно, а потом идешь через лес на запах и знакомые голоса…
В какой-то момент он понял, что почти не различает стен, а пол совершенно теряется во мраке. Впрочем, более удивительным скорее было именно «почти». По идее так глубоко под толщей камня вообще не должно было быть никакого света. Но он таки был! Едва-едва, но был. Черный скинул со спины рюкзак и выудил из него «пальчиковый» фонарик. Тот было вспыхнул ярким лучиком, но спустя несколько секунд начал тускнеть, пока лампочка не превратилась в едва светящуюся точку, скорее мешающую, чем помогающую что-то рассмотреть. Села батарейка? Так внезапно и так резко? Странно!.. А как же ученые со своими приборами? Почему никто никогда не описывал подобного эффекта? Или описывал, только Черному не попадалось? Вопросы, вопросы… Между тем предстояло решить, что делать: идти дальше или возвращаться. С одной стороны, что толку переться вперед в кромешной тьме, а с другой…
Черный решительным движением надел на плечи рюкзак и двинулся вперед.
В ту круглую камеру он вышел внезапно. Это была такая хитрость строителей. Коридор постепенно заворачивал все сильнее и сильнее, а ты идешь. Все те же грубые орнаменты на стенах, вдруг стена слева внезапно исчезает, и ты оказываешься в круглой камере, а то, что казалось правой стеной, коридора становится стеной камеры, причем абсолютно не меняя своей кривизны. То есть камера – это некое подобие точки, головки на знаке запятой.
Черный остановился и огляделся. Ощущение того, что на него смотрят, достигло своего пика. Он поежился, недаром говорят, что человек чувствует взгляд. Тут не то что чувствуешь, а даже кожа чешется!.. Он сделал шаг вперед, затем другой и оказался в геометрическом центре камеры. Ну, вот он здесь, и что? Кто-нибудь собирается его приветствовать? Или хотя бы нашпилить на булавку и поместить на предметное стекло?
Черный криво усмехнулся, но в следующее мгновение улыбка замерзла на его губах, а затем испарилась как истаявший иней. Потому что прямо перед ним, где-то на трети диаметра от боковой стены, обнаружился постамент. Черный несколько мгновений недоверчиво пялился на постамент. Он же посмотрел туда, как только вошел! И там ничего не было. Ну, совсем ничего. Или было?..
