Андрей Посняков - Крестоносец
Крестоносцы, конечно, будут идти «свиньей» – наиболее удобный в данном случае строй для прорыва обороны. Кстати, весьма нетипичный для рыцарей, обычно сражавшихся кто как пожелает. Гонору было столько, что каждый сам себе был за командира, какой уж тут строй. Но это – обычные рыцари, а тут – орденские братья, давшие обет послушания и повиновения. Этих можно было построить, в буквальном смысле слова – можно было.
Все так и случилось. Уже с утра запели, захрипели трубы, послышался быстро приближающийся гул, и вот из легонького утреннего туманца пополам с изморозью показалась… Нет, это была не конница! Это было что-то страшное! Сплошная стремительно несущаяся по льду масса, ощетинившая копьями, словно дикий кабан – клыками.
Ратников, в ряду прочих ополченцев, стоял впереди, сжимая в руках меч и хорошо себе представляя всю роль ополченцев. Их подставили для первого удара… чтоб завязли… чтоб потом наткнулись на суздальцев, которых уже не прорвать… Вон они, позади, князья в золоченых шлемах. Гарцуют на белых конях. Ярославичи, Александр и Андрей. Рядом с Александром, тоже на коне – легкая фигурка подростка – боярич Борис из славного новгородского рода Онциферовичей. Странно… Обычно бояре Александра недолюбливали, за самовластье да неуживчивость, а Онциферовичи вот, похоже, сделали на него ставку.
Ратников перевел глаза на рыцарей и покрепче сжал щит… вот сейчас… вот-вот…
Гремели копыта. Звенели, громыхали доспехи. «Кабанья голова» крестоносцев казалась исполинским живым существом, поганое дыхание которого вот-вот должно было опалить новгородских ратников, а острые клыки – растерзать их тела!
– Помогать! Защищать! Лечить!
Ну, помощнички… давайте…
Мчащийся впереди крестоносец, выставив вперед копье, наклонил голову… А ведь их меньше. Раза в полтора меньше…
Удар!!!
Михаил даже не понял, как это все произошло, как налетели, сшиблись… Просто – один сплошной удар. И такой звук – как будто железнодорожный состав с разгона налетел на кирпичную стену. Грохот, скрежет, искры…
– Helfen! Wehren! Heilen!
– Кто на Бога и Великий Новгород?!
– Постоим! Постоим за Плесков!
Ого, и псковичи здесь…
Что-то тяжелое пронеслось совсем рядом, ударило, отбросило и едва не растоптало… Ратников быстро поднялся, поправил шлем, ощущая в себе все больше наливающуюся ярость. Помогать, защищать, лечить – говорите? Ладно, сейчас вам покажем, как тут у нас лечат!
Удар!
Двое кнехтов ринулись на Ратникова с двух сторон… Ан нет, одного тут же достал копьем поднявшийся с заснеженного льда новгородец.
Миша махнул мечом – на, получи! – и отрубленная голова кнехта, подпрыгивая, покатилась по льду, мешаясь меж копыт рыцарских коней и ног пеших ратников. И снова – музыка битвы. И снова – стоны раненых и яростные крики.
Черт! Один из рыцарей едва не поразил Ратникова мечом. Миша умудрился отбить натиск, но всадника было не достать, как мечом ни маши… Вражина наверняка ухмылялся под шлемом.
Ага! Вот кто-то из пеших ратников попытался стащить крестоносца крюком… не удалось – подоспели кнехты, окружив воина плотным кольцом… сейчас расправятся…
Михаил раскрутил меч над головой:
– Держись, паря!
И обрушил меч на плечи кнехтов… поразив одного, другого, третьего… Черт! И совсем забыл про рыцаря… Его удар отрезвил, заставил задуматься об обороне.
– Слева, друже!
Черт! Еще один всадник. И скачет сюда… да-да, именно…
– А вон там – третий…
Эх, где же лучники-то?
Михаил обернулся и увидел, как машет ему из камышей Ермолай – мол, пригнись, пригнись, парень! Дай нам прицелиться, выстрелить, добраться наконец до гадов… только дай!
Да-а… пешие ратники сейчас только мешали…
– Слушай меня! – ударив мечом в щит, громко, как мог, закричал Ратников. – А ну – на раз-два – ложись! Падай в снег… Раз-два…
Те, кто слышал, – упали…
И тут же дождем полетели стрелы – поражая и рыцарей, и их коней, и кнехтов!
– Что, суки, не ждали? – лежа в снегу, Ратников с большим удовольствием слушал, как пели над головой стрелы. – А вот вам! Получи, фашист, гранату! Кто на Бога и Великий Новгород?
Яростная атака крестоносцев захлебнулась, на– ткнувшись на мрачное спокойствие кованой суздальской рати. С флангов ударила конница – личная дружина князей, начали сжиматься клещи…
Все, как и должно было быть. Хотя, признаться, в первый момент у Миши появились сомнения – ну, разве ж можно остановить взбесившийся бронепоезд?
Остановили. Не дрогнули.
Кто на Бога и Великий Новгород?
А дальше уже началось избиение. Выбив рыцарей, конница Александра начала с молодецкой удалью громить кнехтов – чудинов и эстов – их смерти никто, как всегда, не считал.
Лед покраснел от крови, часть рыцарей и кнехтов, желая спастись, бросились к Узмени, к теплому течению… проваливаясь в полынью. Конечно, не в таких масштабах, как фильме – просто им некуда было больше бежать, разгромленное воинство повсюду натыкалось на русские копья.
Простолюдинов-кнехтов, конечно, в полон не брали – куда такие полонянники, нищета? Что же касается рыцарей, то это совсем другое дело, за него ж можно потом получить выкуп, и весьма значительный. Живой рыцарь – живые деньги, такой вот дебет-кредит.
– Ну, как ты, друже?
Лучник Ермолай, подбежав, хлопнул Ратникова по кольчуге.
– Да вроде бы ничего, – улыбнулся Миша.
Лучник захохотал:
– Смотри-ка, а ведь накостыляли мы им?! Посчитались за воеводу Домаша…
– Да уж, – Ратников усмехнулся, что ни говори, а осознавать такое было очень приятно.
– Хо?! Смотри-ка, что гад творит!
Повернув голову, Михаил взглянул в указанную приятелем сторону: орденский рыцарь, один из последних сброшенный с коня, хоть и не сдавался, выставив вперед щит, яростно отбивался мечом от наседавших суздальцев.
– Лихой рубака, – вытаскивая стрелу, нехорошо прищурился Ермолай.
Нацелив лук, вдруг обернулся и лукаво подмигнул Ратникову:
– Спорим – с одного выстрела уложу?
– На бочку бражки?
– На бражку! Хотя б и так!
– Забились, – Миша быстро оценил и сверкающий рыцарский шлем – бикок – и латный нагрудник-кирасу – не так давно появившееся новшество, и щит…
Щит…
Поверх лат у крестоносца был наброшен белый орденский плащ… а вот на щите… А вот щит был поделен на четыре части: две – по диагонали – с черным тевтонским крестом на белом фоне, а вот другие четверти – красные, с желтыми, точнее сказать – золотыми – львами… нет – леопардами, лев – фигура не геральдическая.
Герб нормандского герцогства!
Нормандец!
Мишу внезапно осенило – так это же, это же…
– Стой! – он тут же дернул лучника за руку.
– Ты чего, друже? – округлил глаза тот.
– Герб видишь, со львами? Может, мы его лучше в полон?
– Ага, в полон, – Ермолай скептически усмехнулся и кивнул на скачущих во весь опор к рыцарю всадников в алых, зеленых и голубых плащах, в сверкающих серебром бронях, в сияющих на солнце шлемах…
– Опоздали мы с тобой, Мисаил! Йэх, бочонок браги ушел!
– Ничего, угощу я тебя и так, без спору, – Ратников засмеялся.
Лучник покачал головой:
– Без спору – какой интерес? Слушай, а может, он и не сдастся? Вишь, как отмахивался.
– Это он от мужиков отмахивался, – со знанием дела пояснил Михаил. – Они ему не ровня. А боярам – сдастся, как миленький. Свой – своим.
– Это ты про то, что ворон ворону глаз не выклюет? – понятливо ухмыльнулся Ермолай. И, чуть помолчав, добавил: – А ты я вижу ничего, парень свойский.
– Насчет воронов ты прав, друже, – Михаил прищурил глаза, внимательно рассматривая, как рыцарь, опустившись на одно колено, передает свой меч пленившему его всаднику, точно так же опустившемуся на колено. – Только тут не вороны, тут – львы. Нормандские леопарды настороже… Такие вот дела.
Глава 19
Апрель – май 1242 года. Псков
А если это любовь?
Когда император увидел, что девица прибыла, он вышел ей навстречу, а с ним и бароны…
Робер де Клари. Завоевание Константинополя.Часть пленных рыцарей Александр, возвращаясь в Новгород после успешных переговоров с тевтонским магистром, взял с собой, но значительную часть оставил в Пскове, поручив улаживать дела с выкупом своим верным людям, один из которых, суздальский худородный боярин Нечай Анкудинович, славился своим гостеприимством и склонностью к бражничеству.
Завязав знакомство, Ратников хаживал к нему каждый божий день, точнее говоря – вечер, и посиделки частенько заканчивались далеко за полночь. Нечай Анкудинович был довольно молод, даже чуть помладше Миши, чуть пониже, чуть поуже в плечах, но все же статен, приятен в обращении и красив лицом. Льняные волосы, ухоженная бородка, тщательно подобранная одежка – все из дорогих ромейских тканей, боярин был настоящий рыцарь. К тому же хорошо знал латынь и немецкий – тот его диалект, что был в ходу в Ливонии.
