Евгений Красницкий - Отрок. Внук сотника
– А сама она?
– Макошь? Что такое кош, знаешь?
– Удачный жребий, выигрыш, прибыток. Отсюда и кошель, кошелка…
– Ну вот, а она – Ма-кошь – мать удачного жребия, счастливой судьбы. Поэтому и сватаются, и сговариваются о свадьбе в Макошину неделю.
– Понятно, богини судьбы у всех народов есть: парки, норны, Фортуна. Некоторые из них пряхи, прядут нить человеческой жизни.
– Так и Макошь тоже пряха и вообще хозяйка всех женских работ, только для этого у нее второе имя есть – Пятница. Двенадцать пятниц в году, по одной в месяц – ее дни. А осенью – целая неделя, от последней пятницы октября, до первой пятницы ноября.
– Вот, значит, почему ее христиане в Параскеву Пятницу перекрестили.
– Про Параскеву не знаю, а с Велесом нам делить нечего, но и в дела друг друга встревать негоже. Нинея в чужой огород полезла, а я, дура, не поняла, обрадовалась, что новый способ лечения узнала, а это, оказывается, и не лечение вовсе.
– Ну, это ты зря! Главное ведь не инструмент, а то, как им пользуешься. Вот ножом, например, можно и хлеб резать, и человека убить. Нож сам по себе не плохой и не хороший, все от хозяина зависит.
– Нет, не так! – Юлька даже притопнула ногой, досадуя на Мишкино непонимание. – От чужого ведовства добра не будет. Нож, говоришь? А разве так не бывает, что нож в руке вывернется и хозяина поранит? Так и с чужим ведовством – лучше не связываться.
* * *Информации для размышлений оказалось более чем достаточно.
«Три божества: Христос, Велес, Макошь. Три их адепта: отец Михаил, Нинея, Настена. Каким-то образом я оказался связанным со всеми тремя, все от меня чего-то ждут, начто-то рассчитывают. На что? Прямо об этом сказала только Настена, но она боится, боится всю жизнь, и от психологической травмы, полученной в детстве, ей, пожалуй, не избавиться до самой смерти. Вот тебе и лекарка – сапожник без сапог.
Плюс, на ней лежит ответственность за результат более чем векового эксперимента каких-то генетиков. Юлька – шестое поколение подопытных. Ей надо вырастить дочку, дождаться появления потомства седьмого поколения… Блин! Это что же? Юльку отдадут какому-то хмырю-производителю, чтобы «осеменил»? Да я их всех… Яйца вырву, мать вашу, генетики гребаные!
Спокойствие, сэр, только спокойствие! Сюжет-то банальнейший, аналогов – пруд пруди. Начиная со средневековых легенд о чистых девах, похищаемых злыми колдунами, исполненными самых гнусных намерений, и кончая тайными биологическими лабораториями ХХ века, где ученые мужи выращивают таких монстров, каких даже Иероним Босх в кошмарных снах увидеть не мог.
Рецепт противодействия тоже обкатан и отшлифован в литературе, кино и на театральных подмостках: тихонечко собираем информацию, обнаруживаем логово злодеев и шварцнеггерим означенных злодеев до полной потери дееспособности. После чего автоматически наступает хэппи энд:
В молчаньи, с карлой за седлом,
Поехал он своим путем;
В его руках лежит Людмила,
Свежа, как вешняя заря,
И на плечо богатыря
Лицо спокойное склонила.
Единственная мелочь, которая может помешать реализации ваших, сэр Майкл, благородных намерений, это получение в результате вышеописанного процесса повреждений организма, несовместимых с жизнью.
М-да, насчет «несовместимых с жизнью» сомневаться, пожалуй, не приходится. Такой эксперимент может проводить только ОРГАНИЗАЦИЯ, а существовать и действовать в течение столетия может лишь ОРГАНИЗАЦИЯ СЕРЬЕЗНАЯ. И все же Настена боится… В одном ли детском испуге тут дело? Ладно, будем разбираться, а предварительных выводов два. Первый – время у меня еще есть, поскольку Юлька в детородный возраст, даже по местным меркам, войдет еще не скоро. Второй – задачи физического развития, повышения благосостояния и формирования команды остаются актуальными, без их эффективного решения мне тут ловить нечего.
Это – Настена, а остальные?
Нинея тоже боится. Во-первых, так же, как и у Настены, у нее имеются тяжелые воспоминания – убийство бабы Яги. Кстати, однажды она проговорилась и назвала ее теткой. Тематика страхов примерно та же, что и у Настены – христианское преследование. Но Нинея еще и в цейтноте. Она, как сказала Настена, не имеет права умереть, не воспитав преемницу. С Юлькой, похоже, облом – Юлькина мать Нинеины происки раскусила с первого захода.
Я-то ей зачем понадобился? Намекала на мою совместимость с Юлькой… Зачем ей это? Меня-то такой вариант как раз устраивать должен: если старуха хочет нас свести, то «генетики» автоматически становятся и Нинеиными противниками. Юльку, конечно, к ней подпускать нельзя, но получить от нее помощь можно попробовать. Во-первых, информационную поддержку, во-вторых, чем черт не шутит, помощь в решении трех стратегических задач. Значит, будем общаться, тем более, что сама приглашала.
Отец Михаил. Этот-то ничего не боится, проверено на практике. Но боятся его начальники: боятся языческого восстания, боятся отпадения от христианства князей, боятся константинопольского начальства. А сам отец Михаил просто хороший человек и симпатизирует мне искренне. Вербануть не пытался, но использовать при случае не постесняется, несмотря на дружеские отношения. Просто не посчитает это чем-то предосудительным, для него борьба с язычеством – естественное состояние.
Кто еще в отношении меня планы строит? Дед! Ну, с ним все понятно – хочет сделать из меня воина, да не простого, а с перспективой выдвижения на командирскую должность. Этот уже напрямую помогает мне в решении двух задач из трех. Дед тоже вроде бы ничего не боится, хотя это как посмотреть. Ратнинская сотня после последнего похода превратилась чуть ли не в полусотню. Еще два-три таких похода, и мы из серьезной военной силы превратимся в обычное крестьянское поселение, к нам начнут приезжать в полюдье княжеские тиуны – собирать дань. Старики в эпидемию почти все вымерли, но мужи-то должны понимать опасность? Что-то по этому поводу предпринимается? Нет информации, но понятно, что дедовы старания могут пропасть впустую – мне просто некем будет командовать.
Итак, имеются четыре субъекта управления, пытающиеся как-то на меня повлиять. Что их объединяет? Страх? Нет, пожалуй, если страх и есть, то у каждого свой, и между собой они не пересекаются, а зачастую даже противостоят друг другу. Например, страх Настены и страх начальства отца Михаила: она боится христиан, оно боится язычников.
На негативе анализ не выстраивается, попробуем на позитиве.
