Алексей Калугин - Мир, в котором тебя нет
— Но ведь это и есть движение вперед,— заметил Килос.
— Верно. Но, сами того не замечая, мы движемся по пути, проложенному для нас Кахимской империей. Нравится нам это или нет, но именно вторжение кахимцев объединило Йер в единое государство. И пугает нас вовсе не власть Кахимской империи, а то, что в новом Йере кахимцы становятся большими йеритами, чем коренные жители.
— Как это понимать? — удивленно поднял брови Аствир.
— Кахимцы обладают потрясающей способностью к ассимиляции. Они легко и непринужденно перенимают тот образ жизни и те традиции, которые характерны и, что самое главное, целесообразны для территории, где они проживают. В Йере кахимцы едят нашу пищу, носят одежду, похожую на ту, что носим мы. Все они, от государственного чиновника до последнего шалея, говорят на нашем языке, в то время как самые образованные из йеритов понимают в лучшем случае две-три простенькие фразы на кахимском. Плюс к этому — веротерпимость кахимцев. Им все равно, в каких богов верить, лишь бы только эти боги не мешали им жить так, как они хотят. Через два-три поколения кахимцев, живущих в Йере, невозможно будет отличить от коренных йеритов. В то время как мы, не имея подлинной национальной идеи, способной объединить всех йеритов, находим себя только в противопоставлении всему остальному миру. И все движение вольных держится на утверждении, что подлинный йерит лишь тот, кто готов сражаться с Кахимской империей. Йеритов влечет к вольным не жажда битвы, а необходимость ощущать свое единение со всем остальным народом.
— В отсутствии других, национальная идея, предложенная вольными, мне кажется не такой уж плохой,— заметил Туркан.
— С таким же успехом можно было предложить йеритам идею всеобщего самоубийства,— ответил ему Граис.— Мы должны не учиться убивать, а учиться жить рядом с кахимцами, перенимая у них все самое лучшее и ни в чем не уступая им. Они занимают главенствующее положение в общественно-политической жизни Йера не потому, что на их стороне власть и сила, а потому, что мы сами не имеем ни малейшего представления о принципах государственного устройства.
— Ничего, жили как-то и без этого! — Полусогнутой левой рукой Малтук изобразил над головой замысловатую кривую.
— Вот именно, что «как-то»! — повернулся к нему Граис. — Теперь так уже не получится. Мир изменился, и мы должны либо измениться вместе с ним, либо как нация уйти в небытие.
— По-моему, мы слишком уж далеко отклонились от первоначальной темы,— громко произнес Аствир.— Граис, ты начал с того, что, поскольку силовое противостояние вольных и имперской власти может разрешиться не в нашу пользу, следует искать иное решение проблемы. У тебя есть какие-то конкретные предложения или идеи?
— Наместник рассчитывает покончить с вольными одним неожиданным и сильным ударом,— говорил Граис, обращаясь одновременно ко всем.— Он, так же как и мы, не заинтересован в том, чтобы в Йер были введены регулярные войска империи. В этом случае он будет вынужден уступить большую часть своей власти временному военному коменданту, который прибудет в Йер вместе с армией. Если военные действия затянутся надолго, то временный комендант станет постоянным наместником, сменив на этом посту либерала Центия Офра. В результате Центий Офр теряет синекуру, которой является для него Йер, и отправляется в Кахим, где невозможно получить хорошую Должность, не погрязнув при этом в дворцовых интригах и склоках. Мы же взамен либерального правителя, ограничивающего наши права и свободы ровно настолько, насколько мы сами вынуждаем его делать это, получаем военную диктатуру. Таким образом, для того чтобы каждый остался при своем, нам остается только убедить наместника в том, что вольные не представляют для него никакой угрозы.
Откинувшись назад, Аствир оперся руками о камень и протяжно свистнул.
Малтук ударил ладонью о ладонь, словно мигату прихлопнул, и по-глупому хохотнул.
— Ничего себе предложеньице,— высказал мнение всех присутствующих Касат.
— Наместник, так же как и мы, не заинтересован в крупномасштабных боевых действиях на территории Йера,— медленно, чтобы эта мысль дошла до каждого, повторил Граис. — План его операции по уничтожению вольных основан на стремительности и неожиданности нападения шалеев на их лагеря. В противном случае шалеи встретят организованное сопротивление. Наместник должен понимать, что даже в том случае, если вольные проиграют сражение, сам факт начала боевых действий послужит сигналом для народных волнений и стихийных бунтов по всей стране.
— Так это же только нам на руку! — Касат воинственно потрясал кулаком.— Бросим в бой с шалеями часть своих отрядов, а основные силы отведем за перевал! Нам останется только копить силы и ждать, когда страна забурлит, чтобы нанести новый удар по кахимцам!
— Мы еще не дослушали, что хочет предложить нам Граис,— не глядя в сторону Касата, произнес Аствир.
— Я предлагаю отправить к наместнику парламентеров, которые и поставят его в известность о том, что вольные готовы встретить посланных им солдат.
— И тогда он изменит свои планы,— мрачно буркнул Туркан.
— Совершенно верно,— согласился с ним Граис.— Именно этого мы и добиваемся. Понимая, что использование военной мощи империи приведет к нежелательным для него последствиям, наместник будет вынужден пойти на переговоры с вольными.
— Бред! — уверенно воскликнул Туркан.— Наместник никогда не пойдет на переговоры с нами!
— Ни на какие официальные переговоры с вольными наместник конечно же не согласится,— спокойно продолжал Граис.— Но заключить сделку, о которой будут знать только договаривающиеся стороны, наместник, как я думаю, не откажется.
— И о чем же ты думаешь договориться с кахимским наместником? — спросил Граиса Аствир.
— Это вам решать,— широким жестом Граис раскинул руки в стороны.— Ради чего, собственно, вы собираетесь сражаться с кахимцами?
— Ради того, чтобы ни одного кахимского выродка не осталось на земле Йера,— процедил сквозь зубы Туркан.
Граис усмехнулся и покачал головой.
— Подобное условие, как мне кажется, наместник откажется обсуждать.
— Так что же мы можем у него потребовать? — спросил Касат.
— Начинать нужно с малого,— ответил Граис.— Нужно выдвигать реальные требования. Во-первых, наместник должен иметь возможность выполнить их, а во-вторых, выполнение требований вольных не должно компрометировать его перед императором.
— Один момент,— Аствир поднял руку с растопыренными пальцами.— Поправьте меня, если я ошибаюсь. Я так понимаю, что если мы что-то собираемся требовать от наместника, то должны и взамен что-то предложить? Или нет?
— На то и переговоры, чтобы попытаться достигнуть взаимовыгодных соглашений,— ответил ему Граис.
— И все же, чем мы собираемся заинтересовать наместника?
— Главное сейчас просто начать эти переговоры,— уверенно сказал Граис.— Значимой является сама попытка найти мирный выход из сложившейся ситуации. Для начала, в ответ на согласие наместника не проводить операции по уничтожению лагерей вольных, предводители могут дать обещание прекратить грабежи на дорогах.
— А что же мы тогда будем есть? — тут же задал вопрос Малтук.
— Да нет же, все это глупо до безумия,— тряхнул головой Касат.— Мы что, собираемся торговать своими принципа ми, так же как и Сирх? Во что мы превратимся, если заключим договор с наместником?
— А по-моему, в предложении Граиса есть смысл,— неожиданно произнес Туркан.— Переговоры с наместником, даже если и не принесут никаких результатов, помогут нам выиграть время для того, чтобы собрать силы.
— Послушайте! — Граис сделал несколько шагов.— Вы глубоко заблуждаетесь, если думаете, что наместник считает вольных борцами за свободу и независимость Йера! Нет! Для него вы просто разбойники, промышляющие на больших дорогах! А то, что вы сумели объединиться и наладить взаимодействие между отрядами, делает вас лишь опаснее! И не только для наместника, но и для всего мирного населения Йера! Переговоры должны в первую очередь убедить наместника в том, что вольные в своих действиях преследуют политические цели!
— Мне нет никакого дела до того, что думает обо мне наместник! — рявкнул Туркан.— Единственное, что я могу ему предложить,— пусть убирается из Йера вместе со всеми остальными кахимцами! И тогда, может быть, ему удастся остаться в живых!
— Впечатляющая речь,— посмотрев на Туркана, спокойно произнес Аствир.— Вот только достаточно ли у тебя сил, Туркан, для того, чтобы осуществить свои угрозы?
— У меня достаточно решимости...
— Замолчи, Туркан,— досадливо поморщился Аствир.— По-моему, ты сегодня уже имел прекрасную возможность убедиться, что со своей решимостью ты рискуешь оказаться с перерезанным горлом.
