Александр Афанасьев - У кладезя бездны. Часть 1.
Он увидел, как выруливает ФИАТ с пулеметом — и красиво, с одного выстрела снял стрелка. Водитель даже не понял, что произошло — он вырулил прямиком под огонь, но стрелка не было, стрелок был мертв — а через пару секунд погиб и он в пробитой пулями кабине…
Он стал искать цели. Застрелил еще автоматчика — потом ему посчастливилось застрелить пулеметчика, грамотно расположившегося в канаве. Потом — он услышал хлопок и едва слышное шипение, зашарил прицелом, отыскивая цель — но уже опоздал. Все, что он увидел — это кузов перекрывающего дорогу ФИАТа, вспышку и дым гранатометного разрыва. Все, что он смог сделать в ответ — это отыскать и с двух выстрелов снять гранатометчика.
Акумба, Акумба…
Он снова дозарядил винтовку — если делать это после каждых трех — четырех выстрелов, она дозаряжается быстрее. Услышал звуки стрельбы, перестрелки. Развернул винтовку — те, кто еще оставался в живых вели перестрелку с несколькими мужчинами, на головах у которых были черные повязки. Так все и получилось — последние защитники селения вели бой с уцелевшими бандитами…
Паломник нащупал перекрестьем прицела автоматчика у машин, прицелился…
Вблизи — деревня представляла собой намного более страшное зрелище, чем с пятисот метров в перекрестье прицела.
Пули в стенах и брызги крови, возле многих — лежат трупы, в основном — подростки, мужчин мало. Разорванные пулями крупнокалиберного пулемета тела боевиков — около одного из них Паломник подобрал автомат — штатная, семидесятая Беретта, довольно ухоженная. Не похоже на оружие бандитов. Много и женских трупов, из домов — тащит запахом крови, гудят, вьются над трупами мухи. По улице — идет, словно слепая, голая, черная женщина, неся в руках труп маленького ребенка…
Паломник почувствовал, что кто-то есть сзади, резко обернулся. Но это был всего лишь ребенок, лет семи, мальчик — он протягивал большую кружку, наполненную водой.
— Сахииб[103] — сказал он, смотря на Паломника блестящими черными глазами.
— Сахииб… — согласился Паломник и взял кружку с водой.
Сначала к нему опасались подходить. Пусть он помог им — но он был снайпером, а снайперов здесь боялись как огня. Потом — трое мужчин подошли к нему, у каждого из них было оружие. Ни одному из них не было и тридцати.
— Приветствую тебя, мужчина и воин от лица моего народа — сказал один из них, с черной косынкой на голове.
— Приветствую тебя как воина и вождя своего народа — ответил Паломник.
— Увы… вождь моего народа и мой дед при смерти, и его судьба — в руках одного лишь Аллаха. Скажи, зачем ты помог нам, белый? Разве ты один из нас?
— Я африканец. Я один из вас.
— Если так… Аллах послал тебя на нашем пути.
— Я возьму автомат и пулемет. На дорогу. И одну из машин. Все остальное — ваше.
Негр с рукой, перетянутой жгутом, сделанным из головной повязки, кивнул.
— Ты можешь взять все, что тебе нужно, мадах.[104] Когда ты убивал врагов — мы всего лишь спасали свои презренные жизни.
Негр заметил, что один из убитых в камуфляже подает признаки жизни, здоровой правой рукой прицелился в него из пистолета. Пистолет громко выстрелил.
— Почему они пришли сюда? Это бандиты?
Негр захохотал — так что Паломник вздрогнул. У них это было — они могли засмеяться в самых, по мнению европейца, неподходящих обстоятельствах.
— Ты вероятно долго не был в нашей стране, белый.
— Меня не было несколько лет.
— Тогда ты многое пропустил, белый. Это военные.
Паломник не поверил.
— Как военные? А кто тогда генерал-губернатор?
— Генерал-губернатора здесь больше нет, белый.
— Как нет? Здесь что — больше нет итальянцев?
— Почему ж нет, белый. Итальянцы есть, хоть до них и не добраться. У нас теперь есть первый пожизненный президент Сомали, фельдмаршал, кавалер ордена Золотой звезды, кавалер ордена Серебряной звезды Мохаммед Фарах Айдид. А эти люди, которых ты убил — его армия, так что тебе не стоит тут задерживаться.
Паломник не поверил своим ушам.
— Как же он…
— Были выборы.
— И вы выбрали его?
Негр посмотрел на Паломника как на ребенка, болтающего глупости.
— Я его не выбирал, белый. И никто из тех, кого я знаю, не выбирал его. Мы вообще — никого не выбирали. Фельдмаршал знает об этом, и посылает своих людей убивать тех, кто может свидетельствовать против него. Ты храбр как лев — но в то же время ты глуп как ребенок. Если кому-то нужно стать пожизненным президентом — он им станет.
К негру — подбежал пацаненок, возможно, тот же самый, что протянул ему кружку с водой. Начал торопливо что-то говорить.
— Мой дед еще жив, белый. Он хочет увидеть воина, который спас его людей.
Вождю племени было за девяносто. Высохший как палка, в белых одеждах, заляпанных кровью — он дыхал тяжело, с хрипами и было видно, что ему осталось недолго. Его пытали — резали пангой и душили…
— Прости нас, белый…
Паломник покачал головой.
— У вас нет вины передо мной.
— Нет, есть. Наши братья восстали против вас и убивали вас. Во имя Аллаха, прости — если сможешь.
Старейшина деревни помолчал, и с болью в голосе добавил.
— Когда были белые — такого не было…
Вместо грузовика — Паломнику дали белую Тойоту-пикап. В кузове — была еще турель от крупнокалиберного пулемета, но самого пулемета там не было.
Все пожитки он сложил в кузов, самое нужное — оставил в кабине. Мусульмане, которых он спас — похоронили его друга и дали ему высушенного мяса и несколько бурдюков с водой — на дорогу. Все это — он взял.
— Опасайся больших дорог, белый… — сказал напоследок негр — люди, которых там схватили, пропадают без следа. Опасайся людей в той же форме, как у тех, кого ты убил. Если они узнают о смерти своих — одному Аллаху ведомо, какой смертью умрешь ты.
— Я благодарен за мудрые советы… — сказал Паломник.
— Мы уходим отсюда. Если Аллах пожелает — мой отец выдержит дорогу. Ты может присоединиться к нам, мы идем на юг.
— У меня есть дела. На севере…
Танжер
Прошлое…
Лето 2013 года
Говорят, что неправильное опохмеление может привести к длительному запою. Наверное, это и в самом деле так — не проверял. И проверять не хотел.
Вообще — давно так не закладывал. Как то так привыклось, что спиртное не решало ни одну из моих проблем — и потому я давно не употреблял его. Максимум — пару-троку шампанского и коктейлей на приеме или неофициальной вечеринке. А вот сейчас напился всерьез, до одури.
Проснувшись утром, спросил кофе и выпил три больших кружки, одну за одной, потом долго стоял под контрастным душем, то обжигающе-горячим, то ледяным. Придя в себя, взял походный набор вещей, заказал по Интернету билет в Бейрут и отправился в аэропорт. По дороге остановился — и кое-что послал экспресс почтой на ящик до востребования, который я тоже заказал по интернету… хорошая вещь интернет. Мест почти не было, причем мест не было в высшем классе. Придется лететь эконом — хорошо, что недалеко.
В Бейруте, красующемся новыми небоскребами и ослепительно сверкающими куполами торговых центров — их почему-то полюбили строить с зеркальными панелями, последний, в виде громадной горы, построили в Верном — я доехал из нового аэропорта до старого, на самом берегу на метропоезде, двигающемся по проложенной над дорогой линии со скоростью сто километров в час. Взял экскурсионный билет до Танжера на дирижабль… дело в том, что для экскурсионных поездок не спрашивали паспорт, просто покупай билет и лети. Здесь же, в интернет-кафе заказал два обратных билета из Танжера с открытой датой, один в Константинополь, другой в Берлин. Город был чужим, мало ли как обернется. Деньги есть, да и не так это дорого стоит.
На этом маршруте — работал невообразимо огромные «Слоны», который если только в экономическом классе могли вместить до восьмисот человек в свою двухпалубную кабину и часть их моторов, а так все оборудование — приводились в действие за счет специальных, тканевых батарей, покрывающих сверху весь дирижабль. Здесь же, в экскурсионно-представительском варианте, он вмещал всего триста человек, к услугам которых было три палубы, в том числе специальная смотровая, для любителей острых ощущений — даже с открытой галереей. Когда пришло время — автоматический лифт доставил нас на причальную вышку, длиной в восемьдесят метров и стюарды развели нас по положенным местам. Приметой нового времени была арка, через которую были вынуждены пройти мы все. Террористы не дремали — и только дьявол знает, где они нанесут очередной свой удар.
Кресла в дирижаблях совершенно не был похожи на самолетные — здесь все было отделано под старину. Благородное мореное дерево, кожаные кресла, столики с напитками. Дирижабль летел относительно медленно, всего девяносто километров в час на крейсерской скорости, обычно держали километров восемьдесят. Полет на нем — был похож на полет на ковре-самолете: ни шум моторов, ни тесноты, ни воздушных ям. Дирижабль был слишком большим, чтобы с ним что-то случилось — если, конечно не умыслят злое террористы.
