Иван Магазинников - Печать Тьмы
— Где? — Мэт обеспокоено завертелся в седле.
— Вообще-то, я имел в виду себя.
— Боюсь, что от тебя помогут только четыре стены и амбарный замок, — вздохнул маг.
— Амбарный — точно не поможет. Ладно, веди нас к какому-нибудь постоялому двору. Оставим там лошадей, и попробуем найти этого самого Хромого.
Геомант согласно кивнул и направил своего коня прямо в людской поток…
— Ой, мама, смотри — там собачка! — звонкий детский голосок разорвал тишину переулка, мгновенно наполнив его чем-то неуловимым, напоминающим одновременно весенний щебет птиц, нежное дыхание прохлады в полуденный зной и завораживающий танец солнечных зайчиков на стене.
Старый кобель лениво поднял голову. Он забрался в этот узкий переулочек в поисках уединения и покоя, и чужаки ему здесь не были нужны. Тем более — такие.
В пяти шагах от него остановилась запряженная парой породистых лошадей карета. Из открытой двери выглядывала молодая человеческая самка и детеныш лет семи, а возле кареты с невозмутимым видом замерли два стража-истукана. Суетливый сгорбившийся человек хлопотал возле одного из колес, что-то подкручивая и смазывая. Резкий запах оружейного масла вынудил пса чихнуть.
— Мама, собачка с нами здоровается! — закричал человеческий детеныш.
— Нет же, Эмилио, она просто зевает.
— А может, собачка проголодалась и просит покушать? Можно я ее покормлю?
Кобель тут же поднялся и завилял хвостом, выражая согласие с этим мудрым решением.
— Не вздумай подходить к этому грязному животному! У него наверняка блохи! Если хочешь, то я куплю тебе красивую белую собачку с отличной родословной. Немедленно закрой дверцу, пока эта псина не набросилась на тебя! — самка что-то сказала сидящему напротив человку, и тот захлопнул дверцу кареты.
Старый пес обнажил клыки и сердито заурчал. Ну вот почему эти взрослые человеки постоянно во все вмешиваются? Нет у него никаких блох! Он перегнулся почти пополам и пару рас клацнул зубами возле хвоста. Теперь нету.
— Ой, мамочка, я хочу кушать, — снова раздался детский голос из окна кареты.
— Никакого сладкого, пока не доберемся до дома, Эмилио! — строгая мама была непреклонна.
— А я и не хочу сладкого. Дай мне булочку с молоком.
— Хорошо, но только не вздумай кушать на ходу. Скоро карету починят и мы поедем.
— Спасибо, мамочка, ты у меня лучше всех на свете!
Пес завистливо заурчал, и тут вдруг что-то вылетело из окна кареты и ударило его в бок. От неожиданности, он отпрыгнул в сторону и недоуменно тявкнул. Потом принюхался. Неизвестный снаряд пах корицей и свежей сдобой. Булочка!
Недоверчиво потыкав подношение носом, пес решительно откусил от нее кусочек. Сладкая. С изюмом и орехами, и легкой примесью марципана. На кобеля накатили воспоминания. Королевская кухня, розовощекие поварята, замешивающие тесто и вымачивающие изюм… Надо же! Казалось бы, столица находится в сотнях миль отсюда, а аромат булочек здесь точно такой же, как и в его юности.
— Эмилио, ты уже все съел? Так быстро?
— Да мамочка. Просто она была очень вкусная.
Тем временем, карету починили. Мальчик попросил маму открыть шторку, чтобы помахать рукой собачке. Хитро улыбающаяся детская рожица высунулась из окошка, но там уже не были никакой собаки, и лишь пара воробьев доклевывала разбросанные по камням крошки…
Глава 15. Дар пробуждается
"Прикладывание льда к больному месту.
Кровопускание слабое или обильное.
Усекновение пораженных частей тела.
Погребальный молебен и отпускание грехов…"
Список бесплатных услуг целителя при Храме СпасенияСтоило им въехать в этот водоворот людских и нелюдских тел, как тут же множество рук начали хватать приятелей за рукава, за ноги и даже коней за хвосты. Со всех сторон сыпались просьбы, предложения, угрозы и проклятья. Иногда над головой вспыхивали необычные разноцветные узоры, заставляющие коней испуганно шарахаться.
— Что это? — с любопытством уставился Айвен на новую вспышку.
— В людных местах работают сторожевые заклинания, оберегающие гостей города от проклятий и наговоров. Не каждому, приехавшему лечить обычный насморк, захочется покинуть город косоглазым, заикающимся и с голодным несвезлохом в придачу.
— И что это сейчас было?
— Не знаю. Проклятья — это не мой профиль.
— Ага. Твой профиль — табуреты по комнатам двигать, да одеваться в такое несуразное тряпье, что нормальный человек на себя и напялить-то постесняется.
— На себя посмотри. Когда стирался последний раз?
— Я при смерти, мне можно, — отрезал юноша и попытался оторвать от своего коня какого-то старикашку, — Ты посмотри. Маленький, а цепкий, что твоя блоха.
— Меня зовут доктор Вшивс! — пропищал старичок, — И я именно тот, кто вам нужен.
— Да. Пожалуй, сейчас я об тебя грязь со своих сапог буду сбивать. Отпусти несчастное животное, коновал!
— С вашего позволения, вот уже четыре года я практикую исключительно на людях и анатомически сходных с ними гуманоидах, — задыхаясь, просипел доктор.
— А до этого? Неужели на несчастных зверушках тренировался? Предупреждаю, я сейчас пущу коня вскачь, — пытаясь дотянуться до него сапогом, предупредил вор.
— В вашем положении, юноша, лично я бы поостерегся пинать возможно единственного человека, способного спасти вашу жизнь, — простонал старичок и, разжав пальцы, рухнул в дорожную пыль.
— А как же уважение к старшим? — ухмыльнулся Мэт, — Теперь будешь своего спасителя искать под ногами прохожих.
— Не люблю шарлатанов.
— С чего ты взял, что он врет? Он же сказал, что ты смертельно болен.
— Наверное, подслушал наш разговор, — пожал юноша плечами, — Или просто предположил.
— Тем не менее, я снова осмелюсь предложить вам свои услуги! — снова появился старичок, вынырнув из-под брюха коня Мэта, — Не стоит полагаться на магию там, где помочь вам сможет лишь наука и истинное лекарское искусство!
— Ты еще здесь? — удивился юноша, — Тебе что, мало досталось? Так я добавлю.
— Подожди! — геомант положил руку на плечо вора, — Эй, ты, доктор. Если скажешь, что с моим другом, то мы пойдем с тобой.
— Нет ничего проще! Только, молодой человек, для постановки диагноза, вам придется проехать вот сюда, где посвободнее и спуститься с лошади.
Бросив испепеляющий взгляд в сторону мага, Айвен направил коня к ближайшему навесу и спешился.
Сухонький дедок просеменил к нему и начал осмотр. Сначала ощупал руки юноши, потом лоб, заглянул в уши и попросил его открыть пошире рот. Показал два пальца и зачем-то попросил их сосчитать, а потом долго изучал глаза вора, оттянув ему веко.
— Ты руки-то мыл? — хмуро поинтересовался тот, когда доктор попытался засунуть ему пальцы в рот.
— А как же! — возмущенно отпрянул старичок, — Гигиена является одним из основных принципов здорового образа жизни!
— Это еще что за зверь? Впервые слышу.
— Собственно, это и не удивительно. Медицина еще только зарождается как полноценная наука, но я уверен, что будущее именно за ней, а не за магами-шарлатанами или жрецами, вымаливающими у богов очередное чудо.
— Ты все еще не сказал, что со мной, — напомнил ему юноша.
— Ах да. Собственно, здесь все просто. Повышенная температура, бледное лицо и раздражительность говорят о том, что у вас или инфекция, или лихорадка.
— А эта твоя фикция — она лечится?
— Правильно говорить "инфекция". Это значит, что организм отравлен, и нужно всего лишь очистить его от яда.
Маг с вором переглянулись. Мэт отрицательно покачал головой, давая понять, что доктор не пользовался магией при осмотре.
— Вы очень осторожно дышите, не делая глубоких вдохов. А это значит, что вам больно дышать, — продолжил Вшивс, — Это могло бы быть воспаление легких, но я не слышу никаких хрипов, — он прижал ухо к груди Айвена с правой стороны.
С диким воплем, мгновенно побледневший юноша рухнул на землю.
— А это значит, что мы имеем дело с локальным заражением крови, — задумчиво пробормотал старичок, глядя на потерявшего сознание пациента.
— Сможете вылечить его, господин Вшивс? — Мэт ловко спрыгнул с коня и попытался поднять бесчувственного вора.
— Несомненно! Мне постоянно приходится иметь дело с сепсисом. И еще никто из пациентов не жаловался.
— Хорошо. Сейчас я посажу его в седло и иду за вами…
Лачуга, в которую привел чародея доктор Вшивс, оказалась крохотной и весьма скромно обставленной. Для доктора, успешно практикующего несколько лет, это было слишком подозрительно. Впрочем, идеальная чистота, царящая в комнате, несколько успокоила Геометра.
