Василий Щепетнев - Испытание веры
— Ничего, пер Иеро, одно сознание того, что вы выздоравливаете, вселяет в поселенцев бодрость и уверенность. Они гордятся вами, — услышав о залежи рашшина, достопочтенный Хармсдоннер преобразился. Смесь довольства и нетерпения проступили на его лице. — Это место… Оно недалеко, пер Иеро?
— Совсем недалеко, достопочтенный Хармсдоннер. По направлению к стоянке Людей Льда, чуть в стороне. Там два валуна, и если от них сделать пятьдесят шагов…. Нет, там много валунов, путаница получится. Лучше я его покажу, если хотите.
— Нет. Не сегодня, пер Иеро, — вступил в разговор Брасье. — Новая залежь рашшина — штука заманчивая, но никуда она за ночь не убежит. Да и завтра не убежит тоже.
— Ждать не стоит, — Иеро выглянул в окошко. Солнце спускалось к горизонту. Сам горизонт был не виден — в том месте растительность была высокой и густой. — Мало ли что… Если привести лорса…
— Нет, нет, — возразил достопочтенный Хармсдоннер. — Действительно, поздно. Кстати, сегодня солнце впервые за это лето уйдет с небосклона. Ненадолго, а все ж… И мы хотим поговорить насчет этого.
— Насчет захода солнца? — удивился Иеро.
— Насчет того, что с ним связано, — мрачно ответил старшина поселения Но-Ом. — Но пусть капитан Брасье расскажет, у него это лучше выходит.
— Да… Я расскажу, если это вас не утомит, пер Иеро.
— Меня это нисколько не утомит, капитан Брасье. Слушать — не говорить.
— Год назад у нас стали исчезать люди. Выходили пройтись из барака в барак, или еще куда-нибудь в пределах поселения — и больше не возвращались. Первым исчез рудокоп Альгор, молодой, крепкий парень. Он вышел прогуляться с девушкой. Свой барак покинул, но к женскому бараку так и не пришел. Я со своими людьми осмотрел каждый кустик, перевернул каждый камешек. Поверьте моему опыту, пер Иеро, скрыть тело непросто, особенно здесь, где земля холодна. Мы увеличили количество патрулей, запретили покидать границы поселения, о каждом подозрительном происшествии велено было докладывать по команде. Через четверть луны пропал другой рудокоп. В бараке он сказал, что хочет поговорить с кем-нибудь из стражей Границы. Пошел к казарме — и не дошел. Исчез.
Еще четверть луны спустя исчезла девушка. Никто не знает, почему она покинула барак. Возможно, любовное свидание. И опять — никаких следов. Все поселение, оставив работы, прочесывало окрестности. Ничего.
Мы обратили внимание на промежутки между исчезновениями — каждый раз по четверть луны. Когда пришел очередной срок, людям просто запретили покидать бараки. Все стражи границы патрулировали поселок. И на сей раз пропали патрульные. Киллмены. Опытные, сильные, настороженные. Просто исчезли. Мы все были на грани паники. Страшна не гибель людей — в поселениях никто не обещает полной безопасности. Дикие звери, лемуты, монструозии. Пугало иное — непонятность, загадочность исчезновений.
Загадочными они остаются и по сей день.
К счастью, больше исчезновений не было. К счастью — потому что мы вряд ли бы смогли их предотвратить… — киллмен замолчал. Иеро подумал, что Брасье просто сделал паузу, переводит дыхание, но Страж Границы продолжал безмолвствовать.
— Но что я могу посоветовать? — наконец выдавил из себя Иеро. — И почему вы говорите об этом — сейчас?
— Потому что исчезновения начались после того, как солнце впервые ушло за горизонт. Прошел ровно год. И мы боимся, вернее, я боюсь, что все начнется сначала.
— Не один вы, Брасье. Все боятся. И я в том числе, — достопочтенный Хармсдоннер признался без ложного стыда.
— А что по этому поводу думал пер Кельвин? — спросил Иеро, чтобы хоть что-то спросить.
— Я знаю лишь, чего он не думал, — Брасье смотрел на Иеро бесстрастными, немигающими глазами. — Он не думал, что эти исчезновения — дело рук круглолицых.
— Людей Льда?
— Да, Людей Льда. На вид они смирные, но как знать, что таится внутри? На юге есть племена людоедов, по крайней мере, об этом рассказывали скауты, но это далеко на юге. Но вдруг и люди Льда поклоняются какому-нибудь отвратительному божеству? Многие склонялись к тому, чтобы обвинить в несчастьях круглолицых. Но пер Кельвин утверждал, что это невозможно. Он встречался с шаманом, с другими людьми без защиты статис-медальона и проводил ментальное зондирование. Результат — отрицательный. Круглолицые боялись этих исчезновений не меньше нас и в ночное время — пусть даже ночи эти коротки — не смели идти в сторону Но-Ома. Да я и сам после исчезновения дозорных перестал подозревать круглолицых. Второй патруль был буквально в ста шагах. Ночь, как я уже говорил, короткая, солнце уходит за горизонт недалеко. Нет, круглолицые не могли бы незамеченными пробраться в поселение, выкрасть дозорных и незаметно уйти, нет. Пер Кельвин все время думал над загадкою исчезновения. Он пытался привлечь к патрулированию и круглолицых, впрочем, без успеха. Те не любят находиться в зоне действия статис-поля, они теряются, становятся неуклюжими, неловкими, глуховатыми, и это еще один довод против того, что в исчезновении людей повинны Люди Льда.
— Я, конечно, могу поговорить с мудрым Шугадан-Оглы, и провести ментальное зондирование Людей Льда…
— Нет, нет, по крайней мере, не сейчас, — рассудительно сказал старшина. — Сначала вам нужно выздороветь, восстановить силы. У нас к вам другое предложение.
У Иеро на сердце полегчало. Он совершенно не был уверен, что сможет прозондировать Мудрого Шугадан-Оглы. Скорее уж Шугадан-Оглы заглянет в каждый закоулок его сознания. До недавних пор в сознании Иеро не было ничего особо ценного, но теперь секрет рашшина заставлял беречься. Крепить ментальный щит. Или носить статис-медальон.
— Мы выработали правила для жителей поселения. Новые. Постарались учесть предыдущий опыт. Они, эти правила, несколько сузят свободу поселенцев. Для одобрения этих правил нужно согласие членов совета, в том числе и ваше, пер Иеро. Но это полдела.
— А вторая половина?
— Мы надеемся, что вы, как священник, внушите людям, что все предпринимается для их же блага.
Иеро подумал, что ослышался.
— Простите, достопочтенный Хармсдоннер?
— Правила довольно строгие, пер Иеро, — киллмен, казалось, чувствовал себя неловко. — Но обстоятельства не оставляют нам иного выбора.
— Позвольте взглянуть, — протянул руку Иеро.
Старшина поселка подал ему цисту. Не открывая, Иеро положил ее на столик.
— Я самым внимательным образом изучу документ и тогда…
— Это очень срочно, — перебил его достопочтенный Хармсдоннер.
— Понимаю. Я займусь этим немедленно, — он посмотрел на старшину взглядом, исполненным усердия. — Чтобы донести значение новых правил до каждого, нужно осознать их значение, не так ли?
— О, разумеется. Прошу прощения, если позволил себе излишнюю настойчивость. Очень не хочется терять людей, — достопочтенный Хармсдоннер вновь был само радушие.
— В любом случае, раньше, чем завтра, огласить новые правила мы не сможем, — рассудительно сказал Брасье.
— К утренней службе, полагаю, мне будет что сказать, — пообещал Иеро.
Обещание, похоже, удовлетворило старшину и киллмена. Они уже собрались уходить, как послышались торопливые шаги.
В дом вбежал лысый Джон.
— Прошу прощения у членов совета, но в районе четырнадцатого шурфа замечены рэт-лемуты!
14
На лице киллмена и старшины Иеро не заметил ни тени растерянности.
— Сколько их было?
— Не более десятка, капитан Брасье. Рудокопы отбились от них, уничтожив одного, и ранив, по меньшей мере, еще одного. Но и у нас есть потери, — Джон на секунду замолчал.
— Кто? — не стал ждать и секунды капитан Брасье.
— Советник Им-Зик.
— Советник?!
— Он вместе с двумя рудокопами пытались проследить жилу. Отошли на двести шагов от шурфа и тут на них напали рэт-лемуты. Пока еще четверо рудокопов подоспели, советник Им-Зик получил удар копьем — прямо в сердце.
— Тревогу! Сейчас же объявить тревогу!
— Да, капитан, — Джон выбежал.
— Видите, пер Иеро, — достопочтенный Хармсдоннер посмотрел на священника так, будто подпиши он не глядя новые правила, и не было бы ни нападения рэт-лемутов, ни гибели советника Им-Зика.
— Да, пер Иеро, события заставляют действовать быстро, — поддержал старшину капитан Брасье.
— Действуйте, капитан, действуйте. Мне же следует торопиться медленно, — и, отметая возражения, добавил. — Так учит наша Церковь, советники.
Послышался звон колокола. Сигнал. Три частых удара — пауза, три частых удара — пауза.
Поселение переходило на осадное положение.
— Вот и с правилами нет никакой необходимости спешить, — добавил Иеро.
Действительно, это было так: какими бы строгими не планировались правила, строже осадного положения быть они не могли.
